История Византии. Том 2. 518-602 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плата за диплом распределялась так: хартулариям придворного ведомства комит Востока и проконсул Азии платили по 63 солида, а правители провинций — по 9; нотарии и императорская канцелярия взимали — с комита Востока — 50 солидов, с проконсула Азии — 40, с правителей провинций — с одних по 24, с других по 15; кроме того, помощник примицерия нотариев-трибунов получал со всех по 3 солида особо; канцелярия префекта взимала в свою пользу по 80 солидов с комита Востока и проконсула Азии и по 40 или 36 — с правителей провинций. Установленная в 535 году такса значительно выше той, которую за год до того Юстиниан определил в эдикте о восстановлении гражданского управления в Африке, где диплом на звание правителя провинции оплачивался 6 солидами в управлении царских покоев и 12 — в канцелярии префекта претория.[585] Африканские дуксы, кроме этих сборов, должны были платить по 12 солидов в канцелярию магистра армии.[586] — Узаконив «обычай» и установив для него таксу, Юстиниан тем самым создавал возможность возрождения «суффрагия».
Государственная служба была доступна только для правоверующих, и назначение на должность сопровождалось принесением присяги на четырех Евангелиях в присутствии свидетелей. Формулу присяги Юстиниан опубликовал в том же эдикте, в котором была определена такса за дипломы. Присяга приносилась на имя императора и императрицы и давалась в том, что получающий назначение будет неукоснительно заботиться об интересах фиска и приложит всю свою энергию (σϕοδρότης) к исправному поступлению налогов и податей, взимаемых с населения. Она заканчивалась накликанием кары Божьей на Страшном суде и всяких бед в жизни.[587]
Одновременно с эдиктом, узаконившим таксу на дипломы на должность правителей провинций и определившим формулу присяги, Юстиниан издал другой, общего содержания, на имя квестора двора Трибониана, получивший в сборнике новелл заглавие: De mandatis principum (Novella XVII). В многословной и расплывчатой форме законодатель касается разных сторон компетенции правителей провинций и, кроме общих внушений, дает несколько более точных указаний обязательного для них отношения к частным вопросам. Так, правитель обязан не допускать захвата богатыми землевладельцами мелких хозяйств (с. 13), увода чужих колонов (с. 14), не имеет права назначать себе заместителей (с. 10) и т. п. Не заключая в себе никаких существенно новых положений, определяющих права и обязанности высших чинов имперской администрации, этот эдикт был, очевидно, недостаточен в глазах самого императора в смысле уврачевания тех ужасных неправд и злоупотреблений, которые он сам констатировал в обоих эдиктах от 1 мая и в течение того же года за ними последовал целый ряд указов на имя префекта претория Иоанна касательно отдельных провинций Востока.
В реформах Диоклетиана и Константина гражданская власть была отделена от военной. Этот порядок имел в своей основе представление об армии как боевой силе, не имеющей отношения к жизни провинции, стянутой в пограничные области и из года в год снаряжающейся в поход против внешнего врага. Уже во второй половине IV века, как видно из повествования Аммиана Марцеллина, отдельные военные части оказывались в положении местных гарнизонов в пределах провинций. Но старое деление гражданского и военного управления за некоторыми изъятиями, как Исаврия и Аравия, сохранялось в силе. В 535-36 году Юстиниан издал целый ряд указов об отдельных провинциях, в которых он, изменяя старые названия начальников на новые, соединял высшие полномочия военной и гражданской власти в одном лице.[588] Это было сделано относительно Писидии (Nov. 24), Ликаонии (25), Геленопонта (28), Каппадокии (30) и Пафлагонии (29), а на европейском материке — Фракии-Европы (26).[589] На будущее время правители провинций Писидии, Ликаонии, Пафлагонии и Фракии получали титул претора, начальник Понта — модератора, Каппадокии — проконсула. В указах, касавшихся трех из названных провинций, определены были новые штаты правителю, его помощнику и канцелярии. Не ограничиваясь указанием на сущность реформы, Юстиниан распространялся в каждом отдельном указе об обязательных для правителя заботах, разных сторонах жизни населения и всяких могущих случиться затруднениях.
Длинные рассуждения императора о новых преторах, модераторе, проконсулах не объединены никакой ясной и определенной идеей, и нельзя поэтому говорить, как делают некоторые исследователи, об административной реформе, предпринятой Юстинианом в 535 году.[590] Неизвестно и то, остались ли в силе новые полномочия и титулы, которые ввел Юстиниан в своих указах 535 года. Один из них, помеченный 1 августа 535 года, посвящен новой организации области в 13 городских общин, которые император желал объединить под именем Геленопонта.[591] Но через несколько месяцев, 1 апреля 536 года, был издан указ об организации Армении, в котором многие города Геленопонта и притом наиболее важные приморские, оказались входящими в состав Первой и Второй Армении.[592] Таким образом, приходится заключить, что организация Геленопонта в том виде, как ее давал указ 535 года, вовсе не существовала и, быть может, проект указа лишь по ошибке попал в сборник новелл.
Добрые пожелания императора воздействовать на дурные нравы имперской администрации, которые он так многословно высказывал в своих указах, ограничивались бесплодными рассуждениями.[593] Исконная цель провинциального управления сводилась по-прежнему на исправное поступление доходов в казну. Широкая политика государя, его внешние войны, строительство, охватывающее всю империю, расточение денег на уплаты варварам по всем границам государства, роскошная жизнь двора, все это требовало денег, и во главе правительства стоял Иоанн Каппадокиец, который не останавливался ни перед какими ужасами насилия, чтобы добыть нужные средства. Преследуя одну цель — обогащение казны и собственную наживу, Иоанн позволял себе страшные злоупотребления во время своих объездов восточных провинций. Тяжелые картины пыток и самоубийств совершались на глазах Иоанна Лидийца, и он с ужасом рассказывает о них, а также о диких сценах разврата, которые позволял себе Иоанн во время своего пребывания в Азии.[594]
Застаревшие дурные нравы имперской администрации были гораздо сильнее доброжелательных рассуждений и внушений императора, как видно из эдикта 545 года на имя префекта претория Востока Петра Варсимы (Nov. 128). Юстиниан
