Од - Дмитрий Владимирович Аникин

душу эти страсти.

Берсентьев

Все странно получилось. Навсегда,

я думал, что душа охолодела,

надежно успокоилась, уснула

до самой смерти, чтобы дотянуть

по ровной, по нехоженой дороге,

ничем не удивляясь, не болея.

Не получилось. Нет краеугольных

камней для человеческой судьбы,

решений окончательных.

Ланская

А я?

Могла стать окончательным решеньем

твоей судьбы?

Берсентьев (пожав плечами)

Все, что считал устойчивым, распалось –

я, как ни странно, рад, что так случилось,

я рад и унижениям любви,

и соли на открывшиеся раны,

и страху смерти.

Ново для меня

по-старчески за юбкой волочиться,

стать чуть не патриотом, опьянеть

от слов чужих, от взгляда, от намека.

Ланская

А Общество? Зачем туда пошел?

Берсентьев

Такие времена, что лучших женщин

политика влечет, ее изгибы,

борьба за то за се – и это мне

полезно: я не молод, не богат –

чем брать? А тут какие-никакие

есть козыри, припрятаны с тех пор.

Я замечаю в собственной судьбе

какую-то осмысленность, какой-то

подозреваю план. Иначе как

мне объяснить, что снова вовлечен

в интриги ваши…

Ланская

Если бы не бабы…

Берсентьев

Ах, если бы не бабы, я бы жил

спокойнее, тебя не знал бы, многих

других и до и после.

Ланская

Ты жалеешь…

Берсентьев

Нет. О тебе уж точно не жалею,

я холоден и сух, а это скучно.

Ланская

А я тебя немного развлекла.

Берсентьев

Совсем чуть-чуть. Меня ты оживила,

столкнула с колеи моей, и я

пошел свободно – до сих пор никак

не успокоюсь.

Ланская

Вижу.

Повисает неловкая пауза, которая может окончиться чем угодно – скандалом или любовной сценой.

Берсентьев

Говори,

зачем пришла, а то одни намеки.

Ланская

А если по любви?

Берсентьев

Конечно, так,

но должен быть и настоящий повод.

Ланская

Мне нужно денег, много денег, столько,

чтоб больше не задумываться, тратя;

и ты, я помню, не был бескорыстен,

стыдился честной бедности. Один

у нас остался шанс дела поправить.

Немалую собравшие казну,

там, в Обществе, забыли о борьбе –

пора напомнить. Может, налегке

им будет проще прежние обресть

отвагу, живость, жертвенность, а нам

их пригодятся деньги. Миллионы,

еще при Луцком собранные, долго

приумножались, быстро прирастали.

Берсентьев

И как их взять?

Ланская

Ну, предположим, есть

один нетрудный способ… Есть письмо,

почти что завещание.

Берсентьев

Почти что?

Ланская

Ну, скажем, завещание; не в форме,

но в сути дело.

Берсентьев

Так считаешь.

Ланская

Я

его прочту, а дальше мы посмотрим,

я думаю – получится.

Берсентьев

Интрига…

Ланская

Так много писем подлинных, что к ним

добавить лишний лист совсем не трудно,

а Петин почерк нарисую так,

что он бы сам признал перо и руку!

Берсентьев

Ну хорошо…

Ланская

Ты в деле.

Берсентьев

Да, конечно.

Я не смогу одну тебя оставить.

Ланская (смотрит на Берсентьева пристально)

А ты ведь ждал меня.

Берсентьев

Конечно, ждал.

Давай по старой памяти.

Ланская

Давай.

      ИНТЕРМЕДИЯ

Берсентьев и женский голос

Мертвящая скука,

привычная страсть –

о ней бы ни звука,

поскольку стряслась

позорно и поздно,

обиды не скрыть,

все клятвы на воздух,

на всю его прыть.

Час от часу крутит

сплошная метель,

в белеющей мути

дверь рвется с петель.

Снега затяжные

три ночи, три дня.

Дожди обложные

смывали с меня

последние краски,

готовили бел

плат лечь без опаски

под ноги тебе –

чтоб в дом возвратилась

тоску тосковать,

где стол и два стула,

готова кровать,

где водки немного,

а ватник надеть,

то и, слава Богу,

с тобой дотерпеть

до самой мы сможем

до светлой весны.

Не надо, Сережа,

мы будем честны:

мне некуда деться

в проклятой стране,

где с самого детства

дарованы мне

тугие печали

в растленную плоть,

где в раны влагали

мне соли щепоть.

Когда расставались,

бежала когда,

я думала: малость

отстанет беда,

под сенью иною,

под папским крестом

останусь живою,

привыкну. И что?

Российскую совесть

так просто не смыть,

российскую подлость

вдали не избыть.

Мы ближних не любим,

к чужим не добрей,

но всех хуже судим

обратных гостей.

Вернулась – насмешки,

уколы сносить;

все сдвинуты вешки,

где можно ходить,

Вернулась на ощупь:

кто, где – не пойму.

Тогда было проще

душе и уму.

Вернулась – как в навий

дом, смерти не счесть;

а слева направо

окрестишься здесь –

накинутся сворой

заради Христа,

утробною злобой

душа занята.

(На другой мотив.)

Плохо пою и, допев досюда,

водки налить я ищу посуду –

будешь со мною? Конечно, буду.

Держи, не пролей, давай.

Много не пей, не части, не требуй:

выжить не трудно под этим небом,

только живем не единым хлебом,

кое-чего еще

нужно. За деньги готов хоть в петлю.

Это не выход. Затем и медлю,

труд нестерпимый двойной подъемлю

за тебя, за себя – и как?

Не за трудами идет добыча –

хитрый, ночной у нее обычай,

злая, разбойная темень хнычет;

смотри, за твоим окном

ставит засады и свищет птичкой,

перекликается тайной кличкой,

грабит, сгоняет сарынь на кичку

наш промысловый люд.

Дуван, глянь, дуванят – барыш не малый.

Чем мы их хуже? Добра навалом,

грабь, что награблено, захудалой

совести рот заткнуть.

Шутишь все, девка. Какие шутки!

Нет ни рыжья, ни камней, ни шубки,

некогда ждать ни одной минутки –

вот оно: час, да наш.

В деле? А как же мне быть не в деле:

в драке и в краже, в аду, в постели

две мы души при едином теле.

Ну хорошо, что так.

      СЦЕНА 5

Место действия – квартира Арины.

Арина

И кто она такая?

Берсентьев

Шутишь, что ли,

забыла Основателей? Ланская,

вдова и муза Луцкого, одна

из первых идеологов движенья,

когда-то отошедшая от дел,

вернувшаяся нынче, женский лик

грядущей революции, во всех

замешанная ересях, что справа,

что слева были.

Арина

Зелье, баловница:

в таком почтенном возрасте так шастать

по сторонам… Но я тебя, Сережа,

спросила не о том: я знаю, кем

была у нас Ланская; кем была

Ланская для тебя – вы с нею спали?

Берсентьев

Когда-то было.

Арина

За его спиной.

(Театрально всплескивает руками. Берсентьев смотрит на нее несколько удивленно.)

Берсентьев

Ну не перед лицом же, в самом деле.

Арина

Ты друга предал – предала тебя

Ланская.

Берсентьев

Так-то чистый водевиль.

Арина

Какая низость. Как ты это можешь?

Берсентьев

Определенно, низость в этом всем

присутствовала некая.

Но вспомню

и нашу дружбу: крепче нет союза –

вино в три горла; ритм у трех сердец,

единый шифр стучащий; что еще?..

Пытливых три ума, в одних задачах

запутавшихся; помню: мы втроем

страну исколесили – всю познать,

всю разгадать хотели, из окна

вагонного поглядывая; мы

почти что свято жили, и мы были

почти семья.

Арина

И вы бежали с нею

в Париж.

Берсентьев

И там остались доживать –

я и сейчас, по-твоему, в Париже,

а может, я приехал день назад,

а тот Берсентьев, коего ты знала, –

он что? Он – призрак, тень, скользяща в мрак

из мрака зарубежного, он – гость,

блуждающий и сторожащий клады,

закопанные в подмосковный грунт,

лишь дунь – и нет его, петуший крик

раздерганную ветром тень прогонит

со света…

Арина

Может, так и есть, Берсентьев.

Берсентьев

Уж ты-то знаешь, как я здесь бытую

доподлинно, постыдно, неотлучно.

А впрочем, пусть Париж – все будем там.

Арина

Вот и езжай опять с Ланской своею.

Берсентьев

Ты поревнуй, оно тебе полезно:

разгонит кровь, пусть глазки заблестят

и заалеют щечки. Мы так с Верой

намедни, как пришла она, былое

припомнили.

Арина

Заткнись.

Берсентьев

Ага… Уже

вздымается высоко грудь. Ланская

прекрасно сохранилась – чудеса

творят эти французские притирки,

крема – бела, жирна, блестяща кожа

ее в моих руках была.

Арина

Заткнись,

я не желаю слушать ничего.

Берсентьев

Жаль, это злость, не ревность, я тебе

противен этой искренностью.

Арина

Ты

мне вообще противен.

Берсентьев

В лжи и правде?

На всех путях морских и сухопутных?

Далеких или близких? Вправо, влево?

Во всех составах: крови, слизи, сперма?

Во всех частях: нос, лоб, виски и уши,

рот и глаза, ступни и бедра, руки

и плечи, мозжечок и мозг? Всё, всё

тебе противно?

Арина

Шутовство особо.

Берсентьев

Любовь моя постыла – лютый пыл,

и мысль моя – безжалостный анализ,

воспоминанья – клад благой, тяжолый,

надежды – дым над бездной, возраст, рост

и вес. Всё так?

Арина

Ну, перестань.

Берсентьев

Не надо

особого ума, чтобы понять,

в чем дело. Неумелая в своих

постыдных женских каверзах, ты так

срываешь злость на мне. А надо было

всего лишь облапошить старика,

задобрить похотливого, кой-что

небрежно заголить, кой-где погладить –

и он готов, Берсентьева бери

и…

Арина

Думаешь, подослана?

Берсентьев

А как же.

Арина

Кто ты такой, чтобы ради тебя…

Берсентьев

И, раз меня тут ловят, то давай

наживку не скупясь. Иди ко мне.

(Пытается облапить ее, получает отпор