Черная Изабэлла (СИ) - Крыж Эллин

— Может быть.

7. Акции графа д`Аннунцио

После скачек была запланирована экскурсия по ресторанчикам с открытой верандой и видом на море. В этот поход отправились вместе с новыми знакомыми, бывшими соперниками по скачкам. Покидала веселая компания Ниццу только вечером, с чувством сожаления. Кое-кого одолевали предчувствия, что это никогда больше не повторится.

— Возможно, всё было так прекрасно, потому что никто праздника не ожидал? — спросила приятелей Анаис.

Ей никто не ответил, но и возражений тем более не было.

В сумерках три фиакра пересекли границу княжества.

— Сейчас все едем в Ла-Кандамин, ко мне в отель, — предложил Ченцо. — После такого дня и ночь должна быть не хуже. Жаль расставаться!

— Едем! — согласились все.

Но продолжить вечер в романтическом духе не удалось. У дверей отеля фиакры окружила полиция.

— Вы — граф Винченцо д`Аннунцио?

— Да, я. А в чем, собственно…

— Вы арестованы. Просьба сдать оружие и следовать за нами.

— Какое еще оружие! За что? — возмутился Ченцо. Потом, вспомнил о своем древнем гербе и принял надменный вид: — Что вы себе позволяете, господа? Это беззаконие!

— Хорошо. Вы арестованы за спекуляцию фальшивыми акциями флорентийского банка, чтобы всё было ясно. Пройдемте, и без лишнего шума.

Один из полицейских подошел к фиакру, где ехали три дамы: сестры Маркес и Анаис.

— Не вы ли будете Изабэлла Маркес? — учтиво обратился капрал к Марчэлле. Ее сестра засмеялась:

— Нет, это я.

— Рад с вами познакомиться, госпожа. Вы также арестованы. За сообщничество.

— Вот это мило! — графиня наивно распахнула глаза и продолжала улыбаться. — Могу я, по крайней мере, заехать к себе домой? Мне надо переодеться.

— Весьма сожалею, мадам, но это невозможно. Приказано доста… Господин лейтенант просил вас быть столь любезной и заехать к нам, не теряя ни секунды. Никакого промедления я не имею права позволить.

— Хорошо, раз вы настаиваете, едем немедленно. Подайте мне руку, капрал. Лишний скандал нисколько не помешает моей репутации, — заявила она и бросила быстрый взгляд на сестру.

"Всё нормально, успокойся", — говорил этот взгляд, и Марчэлла подчиняясь ему, откинулась на спинку сидения.

— Только потом довезите мою сестру до гостиницы, — капризно попросила она. — И не задерживайтесь долго, я терпеть не могу, когда меня будят среди ночи!

Изабэлла тем временем легко соскочила на землю и вдруг вскрикнула — у нее подвернулся каблук.

— Ах, я не могу идти, — пожаловалась она, опираясь на руку капрала, а свободной рукой обняла его за плечи. — Помогите мне…

До двери полицейской кареты графиню отнесли на руках. Капрал, кажется, не возражал против подобного несения службы и охотно нёс бы красавицу до самого участка. Изабэлла смежила веки, изображая крайнее утомление, склонила голову набок, грациозно выгнув шею. Она знала, что в таком виде — неотразима и пользовалась этим, перебирая в памяти варианты защиты на допросе. В щелке между черных занавесок и решетки на окне соседней кареты мелькнуло перед ее глазами бледное лицо молодого венецианца. В последний раз.

Изабэлла поняла, что больше не увидит его, и испытала некоторое облегчение с привкусом мимолетной грусти. Но ее не особенно заботила судьба Ченцо, и за свою собственную она не боялась. Поэтому графиня молча сквозь полуопущенные ресницы смотрела в окошко черной кареты и думала о чем-то своем.

В тюрьме ее отвели не в камеру, а в караульное помещение. Офицеры охраны закатили банкет в честь прекрасной дамы и держались очень любезно, стараясь развлечь ее остроумной беседой.

Будто не было жаркого дня, скачек и путешествия, не чувствуя (или не показывая) усталости, Черная Изабэлла пировала с ними далеко за полночь. Играла в карты и едва не оставила весь гарнизон без гроша. Но в конце концов мужчины стали пьянеть, а женщина сказала, что хотела бы немного отдохнуть и идет спать. Ей дали ключ от комнаты спящего коменданта, и служанка принесла гостье постель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Закрывшись на ключ изнутри, Изабэлла расчесала волосы, сняла платье, не прибегая к помощи служанки, и улеглась спать. Ей ничего не снилось, но наутро графиня была готова доказывать свою невиновность во всеоружии. Для этого пришлось звать служанку, которая помогла прекрасной пленнице затянуть корсет и уложить волосы в официальную царственную прическу. Готовясь к встрече с каким-то сержантом Лорье, ни о чем другом графиня не беспокоилась.

7(2)

— Наконец-то мы с вами встретились, госпожа Маркес, — сказал полицейский сержант, когда знатная пленница вошла в кабинет и села на казенный отнюдь не роскошный стул, рядом с дубовым конторским столом.

Это, конечно, была не скамья подсудимых, но тон, каким сержант произнес приветствие, крайне не понравился Изабэлле. Она собиралась отвечать на обвинение непониманием и живым интересом, но, почувствовав тревогу, замкнулась на колючей надменности. Это было откровенное нападение, а не защита.

— Итак? — приподняв шелковую бровь, спросила она.

— Вас обвиняют в биржевых махинациях, мадемуазель. Граф д`Аннунцио, ваш сообщник, признался, что подделывал ценные бумаги и продавал их по завышенному курсу. Что вы на это скажете?

— Ничего. Раз признался, то, возможно, так оно и происходило в действительности. Но при чем же здесь я?

— Вы что-нибудь понимаете в акциях?

Сержант спросил это с явным пренебрежением к женским талантам в той сложной игре, называемой "биржа". Но Изабэлла ответила с еще большим пренебрежением:

— Как большинство женщин, наверное, я мало доверяю деньгам в ценных бумагах и чекам. Предпочитаю наличность.

Сержант смерил графиню понимающим взглядом.

— Вы знаете, что грозит вашему приятелю? Его завтра же вышлют в Венецию, а там будут судить.

— Бедный мальчик! Ведь он оступился всего один раз! Надеюсь, за этот проступок вы не отправите его на галеры или на плаху?

— Решать будет суд, мадемуазель, — строго сказал сержант. Потом добавил более доверительно: — Ему грозят в основном финансовые потери. Думаю, знатные родственники заступятся за него. А вот вам…

— Мне совершенно ничего не грозит. Я не продавала, не печатала и не покупала никаких акций.

— Но в глазах света у вас с графом д`Аннунцио существуют довольно близкие отношения, и удар по его репутации поневоле задевает и вас, даже если вы совершенно…

— Оставьте свои оскорбительные "даже если" при себе, господин сержант! — сухо заметила Изабэлла. — Высказывать подобные предположения вправе базарные торговки, а не полицейские. Если я виновна — докажите это! Если виновен граф д`Аннунцио — тоже неплохо бы предъявить доказательства.

— Прошу вас, — с готовностью ответил сержант. — Вот протоколы его допроса: полное признание, собственноручная подпись…

— И вы считаете это документом достойным доверия? — спросила графиня, пробежав глазами весь текст опросных листов.

— О, безусловно!

— Тогда прочитайте внимательно, что заявляет граф вот здесь, говоря о полной непричастности к своим аферам графини Изабэллы Маркес, то есть, меня.

— Вас?

Тон сержанта показался Изабэлле не просто противным, но и подозрительным.

— Можно подумать, на свете есть еще одна Изабэлла Маркес, и вы ее знаете! — с колкой иронией сказала графиня. Сержант Лорье сник, нахмурился и немедленно заверил, что нет, другой, такой как она, он не знает и приносит свои извинения. Кстати, замечала ли госпожа графиня, что у д`Аннунцио были финансовые проблемы?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У Ченцо были долги, — подумав, сказала Изабэлла. — Об этом многие знали. Но я всегда считала, что при его обеспеченных родителях, это небольшая беда (при условии исправной работы почты, конечно). И мне кажется, что попав в неразрешимую ситуацию, граф скорее застрелился бы, чем встал на нечестный путь.

— Ваша вера в этого молодого итальянца столь трогательна! — с крысиной улыбочкой заметил Лорье. — Говорят, у вас очень близкие отношения… Так ли это?