Черная Изабэлла (СИ) - Крыж Эллин

Мадам Жозефина Артьен — высокая красивая блондинка лет тридцати, очень стройная и длинноногая звезда варьете, была танцовщицей, певицей, воздушной гимнасткой и ассистенткой в номерах своего мужа. Когда появилась служанка и попросила мадам Жозефину подняться в комнату, артистка репетировала какую-то песенку для вечернего выступления. Накинув поверх ярко-красного вечернего платья, длинного и узкого с боковым разрезом, вязанную сеточкой красную шаль с кистями, Жозефина вздохнула и ушла, пообещав пианисту продолжить репетицию позже. Устало поднялась на второй этаж в свою комнату. Не ожидая ничего хорошего от не вовремя появившихся поклонников, кредиторов или дирекции.

— Привет крёстной! — хором сказали два женских голоса, только мадам переступила порог.

Жозефина, забыв об усталости, кинулась обнимать их и целовать поочередно то Марчэллу, то Изабэллу.

Именно Жозефина познакомила их и сделала сёстрами. Элку Бастиар она знала давно, задолго до ее превращения в Марчэллу Маркес. Они работали в одной программе в нескольких цирках и варьете. С Изабэллой мадам (тогда еще мадемуазель) Артьен встретилась в одном испанском морском порту. Мимолетное знакомство было приятным. И когда, объявившись в Ницце, Изабэлла увидела выступление своей новой знакомой в офицерском клубе, она решила навестить Жозефину. Они продолжили знакомство, а позже перенесли его в Лион. Там, в маленьком цирке-шапито¢ работала старая подружка Жозефины — Элла. Мадам Артьен упоминала, что Изабэлла всё время напоминает ей эту девчонку. А девчонка отчаянная… Пришла пора познакомиться.

Вот тогда, с легкой руки Жозефины и тяжелого характера обеих ее подруг, успевших проникнуться сестринской любовью, и возник "дуэт Маркес". Так называла сестричек Жозефина и ее муж Жозе¢.

Жозе Артьен, похожий на типичного тореадора или танцора фламенко, был, конечно же, не Артьеном, не Жозе и вообще не французом, даже не корсиканцем. Он как-то больше привык за свои тридцать четыре года, что его называют Хосе-Мария Каррерас, но сцена требовала некоторых жертв, (а конспирация и не требует, ей послушны без споров). Поэтому горячему андалузцу Хосе¢ пришлось не только переквалифицироваться в корсиканца, но и взять для афиши фамилию жены, что было для него большей жертвой. Их забавный дуэт, имена и происхождение, а так же то, что на каблуках Жозефина немножко выше мужа по росту, вызывали определенные ассоциации и в свете и у простых зрителей,** поэтому дуэт пользовался огромным успехом, известностью и неплохим заработком.

Жозе на сцене показывал чудеса меткости и ловкости, жонглируя кинжалами, зажженными факелами и бутылками. Он засыпал градом пуль и стальных клинков свою жену, стоящую у разрисованной мишени или балансирующую на канате с мишенью в виде деревянного сердца в руках. И Жозефина всегда после этого оставалась живой и невредимой. Еще они работали в паре красивейший танцевальный номер "Она и Он", неизменно требуемый на "бис", и номер воздушной гимнастики в очень романтическом антураже, называвшийся раньше "Весна", а к концу сезона переименованный в "Качели". В нем супруги играли роль юных влюбленных в духе картин Антуана Ватто. Они раскачивались на увитой цветами трапеции, словно на качелях в цветущем саду, под прекрасную музыку Антонио Вивальди.

В реальной жизни, супруги видели подобные романтические картины только сквозь высоченные заборы в садах богатой знати, всё равно французской, итальянской или испанской.

Хосе родился в цирке, а его жена — в театральной труппе. До того как попасть на сцену варьете, Хосе попал в банду, ставшую сейчас неуловимой, политической и совсем молодежной, с тех пор, как за нее взялась Крошка. Хосе вернулся к старой профессии, правда не на манеж, а на сцену, но зато, он встретил там Жозефину, и они поженились буквально за месяц знакомства.

Это было почти два года назад.

Потом появилась в их компании Изабэлла — женщина с тенью черного корабля за спиной. В ее планах значился переезд в Монако, и сначала "дуэт Артьен" был ангажирован в "Колесо Фортуны"; чуть позже Элла с труппой (и с бандой) приехала на гастроли в "Белый Фламинго", а через два месяца на бал в княжеском дворце явился уже "дуэт Маркес". Благодаря хорошему знанию обстановки, княжество было взято за один вечер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Осада держится вот уже около полугода и, судя по всему, может продолжаться столько, сколько нужно будет полководцам армии завоевателей. Полиция рада бы лить им на головы кипящую смолу и сыпать отравленные стрелы, но другие осажденные не выказывают никакого сопротивления. И вот теперь, четверка генералов таинственной армии сидела в маленькой комнатке артистов варьете и собиралась пить кофе под дружескую беседу. Жозефина отправила служанку вниз с сообщением, что репетиция откладывается надолго — часов до четырех вечера. Заодно, девушке было поручено принести кофе и немалый запас галет: беседа намечалась долгая. К сожалению, она не могла себе позволить носить чисто дружеский, беззаботный характер.

** Наполеон Бонапарт тоже был родом с Корсики, не отличался высоким ростом и был женат на Жозефине де Богарне.

8(3)

На четверг назначено ограбление банка. Даже двойное ограбление: Национального Банка в Монако на улице Сант-Антуан и Коммерческого Банка в Монте-Карло, на углу улицы Святой Катерины. А до четверга оставалось три дня.

— Который банк твой, Хосе? — спросила Марчэлла.

Испанец с видом фаталиста развел руками:

— Будем тянуть жребий. По своей бы воле я не полез ни в какой. Но деньги нам с неба не падают. Бонапарт выколачивает их с огромного пространства захваченных земель, в том числе… из Испании! — Хосе скрипнул зубами, как всегда, когда речь заходила о его стране, и продолжил спокойно: — Нам придется одолжить из его запасов немножко золота. Под залог наших голов. Кстати, мадам Изабэлла, если не ошибаюсь, вы провели сегодня бурную ночь?

— Напротив, очень спокойную.

— Хм?!

— Я не отрицаю, что ночевала в тюрьме, но по крайней мере я выспалась.

— Везет же некоторым! — с завистью сказала Жозефина и сладко зевнула, прикрыв рот ладонью.

Женщины засмеялись. Хосе подумал, что все они ужасные создания, а вслух сказал тираду на тему: "С кем я связался!!" Марчэлла перебила его.

— Подожди. Есть серьезная новость: похоже, нам на хвост сел полицейский. Настырный и любопытный — такой не отступит. Ищейка Лорье, ты не знаешь его?

— Первый раз слышу. Заняться его исчезновением, что ли?

— Нет, не сейчас. Пока не узнаем, что он знает, и кто еще знает — нет смысла.

— Понял. На всякий случай спрошу твоих подданных, Крошка. Но у нас предателей нет; а шпионы сгорают на третий день, если не в тот же. Так что, если кто и ушел, вряд ли он знает много. Не беспокойтесь, Элку в парике не узнать — графиня железная! И у вас прекрасные документы.

— Это да, но не отодвинуть ли четверг на две недельки вперед? — спросила Марчэлла.

Хосе вопросительно глянул на Изабэллу. Та отрицательно покачала головой.

— Деньги лягут в банк завтра. Нам они нужны на субботу. Я бы отложила это до лучших времен, но если не будет финансов, лучшие времена сильно задержатся в пути.

— Значит, решено, — ответил Хосе. — По мне — меньше срок ожидания — меньше волнений. И полиции, даст Бог, некогда будет следить за вами и делать выводы в сторону заговора против Империи. У нее хватит своих забот.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Пожалуй, ты прав, — признала Марчэлла, а ее сестра и Жозефина не спорили.

Позже мадам Артьен тихо сказала подружкам:

— У Жозе просто руки чешутся взять оружие и надеть черную маску — то есть, снять ее! Это чертово "Колесо" и меня изматывает, а ему совсем плохо — не любит притворства.

— И ревнует, наверное? — спросила Марчэлла. Мадам улыбнулась:

— Немножко. Конечно, и мне, и ему дико надоели военные и штатские франты, которые ко мне пристают. А их тут каждый вечер полно. Особенно тяжело работать в кафе на крыше. Так надоели эти пьяные танцы по вечерам — сил нет.