Черная Изабэлла (СИ) - Крыж Эллин

— Твой пылкий венецианец окончательно спятил, — сообщила она, — Наверняка, влез к нам в окно, чтобы оставить подарок.

— Мне что-то не верится, — ответила Изабэлла. — При его сумасшествии граф скорее подкупил портье, выложив приличную сумму…

— Которая оказалась больше той, что платим мы каждый месяц за обещание никого не впускать в наш номер, — закончила мысль Марчэлла. — Всё может быть. Смотри-ка, он брал твой молитвенник. По зеленой закладке любой идиот понял бы, что он твой, и граф д`Аннунцио, конечно не мог не коснуться этой реликвии. Жаль, он стер пыль с переплета, а то я могла бы рассмотреть след его губ.

Изабэлла засмеялась и встала:

— Глупости. Записка в букете есть?

— Нет, как будто.

— Не верю. Этот тип не мог надеяться только на нашу сообразительность. Зато, надеясь на свою неотразимую внешность, он не стал, я думаю, платить за молчание горничной. Изабэлла подошла к звонку для прислуги и дернула его дважды.

В комнату сразу явилась хорошенькая девушка в форменном платье и белом аккуратном чепце.

— Я к вашим услугам.

— Мриетта, как тебе понравился господин, что заходил к нам сегодня?

— Молодой итальянец? Очень понравился, медам,* — весело ответила девушка. — Он вам оставил письмо и подарок, который велел накормить.

— Накормить письмо? — хихикнула Марчэлла.

— О нет, мадам. Котеночка. Синьор принес его в коробке из-под шляпы. Такой миленький!

— Синьор?

— Нет, котенок. Принести его?

— Будь любезна. И письмо прихвати.

— И кофе, — вставила Изабэлла. — И мороженное, если можно.

— Сию минуту, медам.

Изабэлла еще не покончила с мороженным, когда Марчэлла, играя с маленьким серым полосатым пушистым котенком с прозрачно-голубыми глазками и белой грудкой, заметила:

— На этот раз Ченцо д`Аннунцио перешел все границы. Ах ты мой полосатенький… мы его тоже будем звать Ченцо, правда? Ченцино.

— Не возражаю. Хотя обидно, если котик вырастет таким же болваном, как его тезка. Лучше будем звать его Шарль.

— Как хочешь. Просто Котик — тоже красиво. Прочитать послание?

— Читай. Подожди, я запью, не то подавлюсь.

Марчэлла приняла драматический вид и с чувством прочла записку влюбленного итальянца.

"О, несравненная! — говорилось там, — Жестокая прекрасная Изабэлла!

Если Вы держите это письмо в руках, то должны чувствовать жар от сжигающей мое сердце Любви. Я умоляю Вас, снизойдите наконец к моей просьбе!

Я пишу Вам в десятый раз и не получил ни строчки ответа! Но мне не нужны слова, мне нужны Вы, божественная мегера! Придите в полночь в сад рядом с Вашей гостиницей. Я украду Вас, мы поедем в Венецию и будем счастливы! Неужели эта пламенная мольба не растопила Ваше ледяное сердце, графиня?! Если Вы откажете в моей просьбе, я, в конце концов, застрелюсь под Вашим балконом. И последними моими словами будут: "Изабэлла!.. Люблю!"

Я жду Вас, любимая!" Винченцо д`Аннунцио. 4(2)

— Мог бы и не подписывать и так ясно, — прокомментировала Марчэлла. — Ответишь?

— Вот еще!

— Я прошу тебя, напиши этому юному павлину хоть несколько слов.

— Напиши сама. Я продиктую.

Марчэлла с готовностью отпустила котенка и взяла с бюро письменные принадлежности.

— Что писать? — осведомилась она. — "Граф, я прошу прекратить Ваши безумные выходки?"

— Нет, гораздо короче, — ответила Изабэлла, — Пиши: "В конце концов, стреляйтесь".

Сестрички звонко расхохотались.

Женский смех слышен был в соседней комнате, где сидел шпик. Приставленный сержантом Лорье полицейский горестно покачал головой. Взрывы смеха и неясные голоса — единственное, что ему удавалось услышать из беседы сестер. Что поделать, номера люкс — не королевские апартаменты на втором этаже. Те оборудованы подслушивающими каналами по всей форме, а здесь… с тем же успехом шпион может пытаться взглядом проникнуть сквозь стену, чтобы разглядеть, что вытворяют эти девчонки. Нечего ему делать, сидеть здесь четвертый день.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это сержанту нечего делать! Надо же выдумать такое: следить за графинями Маркес! Да за ними весь двор следит в оба, и до сих пор никто ничего не понял. Зачем только зря время терять.

Шпик вздохнул и записал в протокол наблюдения: "Смеются".

Больше ничего подозрительного, вплоть до отъезда сестер на вечерний бал во дворец сыщику отметить не удалось.

Обыск, тщательно проведенный на следующий день в момент отсутствия хозяек, также никаких результатов полиции не дал. А две маленькие колдуньи, убедившись, что за ними следят, стали говорить еще тише, а смеяться еще громче прежнего.

5. Правила игры

— Изабэлла, у вас нет сердца!

— Я умоляю вас, граф…

— Нет! Почему, жестокая, вы отказываетесь танцевать со мной?

— Этот танец я обещала д`Эригону. Вам недостаточно двух предыдущих?

— Мне всегда мало времени, когда вы рядом.

— И мало места.

Венецианец вспыхнул. Холодность Изабэллы его не смущала, но когда графиня начинала оттачивать на нем свое остроумие и всеми средствами напоминать, что она — знатная дама постарше его, а он — восемнадцатилетний щенок, Ченцо просто бесился.

— Я вас ненавижу! — заявил он.

Черная Изабэлла снисходительно улыбнулась:

— А я вас — нет.

— Но и не любите!

Не отрывая губ от бокала с ледяным шампанским, графиня кивнула, опустив и подняв бархатный занавес своих ресниц.

— Увы, граф, — после паузы томно сказала она. — Многие добивались моей любви, но даже ненависть заслужил не каждый. Многие люди слишком ничтожны, чтобы их ненавидеть.

д`Аннунцио грохнул бокал об пол.

— Ведьма!

Изабэлла очаровательно засмеялась.

На звон стекла обернулся только лакей и поспешил незаметно убрать осколки. Граф и графиня стояли за колонной, возле столика с прохладительными напитками. В залитом светом тысяч свечей зале княжеского дворца прогуливались знатные господа в ожидании следующего танца. Такие сцены, как та, что разыгрывал юный венецианец, объясняясь в вечной Любви, никого не отвлекали и не были редкостью. Можно сказать, кое-кому подобные проявления чувств даже слегка надоели.

К графине Маркес подошел высокий старик благородной наружности, со множеством орденов на расшитом серо-синем камзоле. Поклонился; она ответила. И через секунду Изабэлла Маркес унеслась в танце с чиновником по особо важным делам при дворе Императора — маркизом д`Эригоном.

Ченцо в ярости топнул ногой и потянулся за вторым бокалом.

Венецианец не мог оторвать глаз от танцующих. Он буквально пожирал свою даму ревнивым взглядом, но по окончании танца она снова возникла рядом, а Ченцо не заметил, когда и откуда она подошла. Ее улыбка и блестящие весельем глаза окончательно взбесили графа.

— Как вам удалось исчезнуть? — выговорил он. — Я видел, вы только что были на другом конце зала со своим ненаглядным маркизом!

— Разве? Вам показалось.

— Я уверен! Клянусь честью!

— О, в таком случае, вы правы. Я была на другом конце зала рядом с маркизом. Взгляните, я и сейчас там.

Ченцо побагровел от злости и в то же время волна прошла и схлынула: он успокоился, увидев рядом с д`Эригоном Марчэллу в точно таком же платье.

— Воистину, ревность слепа, — заметила Изабэлла, когда ее поклонник обернулся уже с выражением жалобного раскаяния.

— Всё шутите, Изабэлла, — печально протянул он. — Честь, Любовь — все для вас только шутка. Нет у вас сердца!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вы как всегда ошибаетесь. Слышите?

Она взяла руку Ченцо и с улыбкой приложила его ладонь к своей груди. Через три секунды граф отдернул руку, будто его ударила молния. Изабэлла прекрасно видела, что ее юного поклонника бьет нервная дрожь.