Заклинание в стиле ампир - Александр Даценко

Он говорил еще много об этом замкнутом на себя мире, но я помню только тоску в его глазах,

тоску по дороге в новый неведомый край без кретинов и общечеловеческих ценностей.

И было видно, что в том неведомом крае все правильно,

но его нет.

Я не знаю, жив ли еще этот человек

(не Маркс, Маркс давно умер, и Энгельс умер, они ненавидели славян, и я верю, что это послужило причиною их смертей),

и чем занят, если жив, но уверен, что ничего плохого он не сделал.

Такой человек не станет делать ничего плохого в замкнутом мире — не то воспитание.

В той моей книге, которую я сто раз начинал писать, должны были быть колдуны и эльфы.

В этой книге колдуны и эльфы тоже будут,

но поскольку мир, нет, вот так: Мир Замкнулся,

колдуны и эльфы в этой книге не будут мусорить и гадить.

В замкнутом мире, это очень вредно для окружающих и для них самих

— просто некуда деваться.

Еще я хотел написать о том, что даже в Замкнутом Мире человека не сломить.

О том, что идеи всегда возвращаются, мечты всегда сбываются,

и о том, как нам трудно вымирать.

Немного о хороших людях, немного о плохих, о кругах на пшеничных полях,

о генетически измененной кукурузе и о пользе курения,

каковое курение, вполне себе вредно.

Все это будет и в этой книге.

Еще в этой книге будут страшные люди хохлы и нестрашные люди эвены.

В тот день я впервые увидел полное солнечное затмение.

Это был самый разгар полярного дня длиною в месяц.

Я сидел на стволе плавника и варил чай в закопченном до негритянской черноты двухлитровом бидоне.

Не помню, намазал ли я уже хлеб вареной сгущенкой и маслом из консервной банки, но чай кипел.

И вот тогда и случилось полное солнечное затмение.

Все сразу замолкло, бидон стал еще чернее.

Только вода в речке шумела на перекате, и кипела над костром.

Я подумал, что настает конец света.

Или инверсия географических полюсов, я так и подумал —

инверсия географических полюсов, мысленно упирая на слово «географических». Самое смешное, что небо было в облаках, точнее я был рядом с облаками,

и поэтому самого солнца не видел.

И как черный диск закрывает его, медленно надвигаясь,

и как появляются звезды,

и поэтому до сих пор не знаю, видел ли я солнечное затмение так, как его принято видеть во всем мире?

Просто становилось темно, и Земля вокруг задержала дыхание.

Как человек перед нырком в воду. Все умолкло кроме воды.

И стало страшно.

А потом стало еще темнее.

Я уже понял, что это солнечное затмение и ожидал прихода ночи,

ночи, которой не видел полтора месяца.

Но ночь не настала.

Не опустилась тьма, да не опустится она никогда.

Теперь-то я знаю:

солнечное затмение не страшное, оно просто из другого места и поэтому чужое. Оно бывает часто, но всегда в разных местах Земли.

Все никак не найдет свое место.

Сейчас, когда есть газеты, радио, телевизор и Интернет, можно даже следить за тем как оно его ищет, свое постоянное место жительства.

Но Мир Замкнулся, и поэтому нет дороги в ту прекрасную страну,

в новый неведомый Мир без кретинов и общечеловеческих ценностей.

Тогда я этого еще не знал, поэтому взял в руки карабин.

И снял его с предохранителя.

Интересно, смог бы я пятью выстрелами справиться с Полным Солнечным Затмением?

А что мне оставалось?

А рыбу — хариус готовят вот так:

берешь рыбину, натираешь солью, заворачиваешь в воде в толстый слой оберточной бумаги для образцов породы, и кидаешь прямо в огонь. Через какое-то небольшое время бумага полностью обугливается, и когда разрезаешь этот комок, то в середине печеная рыба — хариус. Вся хитрость в том, что первым слоем, ее надо оборачивать еще не в воде, чтобы не смылась соль.

Вкус у печеной рыбы — хариус волшебный.

Меня научил ее ловить руками и готовить один колдун из местных,

он был уже испорчен миром, из которого я пришел, но еще знал, как устроен Мир вокруг него.

Я тоже думал, что знаю, но не умел, как оказалось ничего по настоящему нужного человеку.

Вот он и научил меня хоть чему-то полезному.

Меня потом многому учили разные колдуны, и даже эльфы,

с течением времени я многому разучился,

потому, что когда что-то долго остается ненужным оно уходит.

Но это было первое мое волшебное умение, и оно осталось вместе со мною, хотя больше не пригодилось пока ни разу.

Фамилия колдуна была Данилов, и он уже почти не колдовал.

В языке, который он забыл, было одно время- настоящее.

И тридцать три падежа.

Когда Мир Замкнулся, сначала падежи стали ненужными, а потом и сам язык.

И Данилов разучился сначала падежам, а потом и языку. Может быть, он был самым последним их тех, кто это позабыл.

Вот так.

Ах да, когда будете готовить рыбу-хариус, нельзя, чтобы играла музыка. Даже радиоприемник надо выключить. Я не знаю почему, но нельзя. Просто нельзя и все.

Когда мне исполнилось 28 полных лет, я убил злого колдуна.

Раньше у нас была одна общая страна, но потом,

когда сбылась наша шутка о нейтронной бомбе,

наша страна превратилась в несколько соседних,

и колдун оказался представителем коренной национальности в одной из них. Быть представителем коренной национальности, это очень обязывает.

А колдун решил, что теперь он может колдовать сколько угодно.

Его колдовство было очень злым — он насиловал двенадцатилетнюю девочку.

Я ударил его прикладом по голове, вытащил в сад и пустил короткую очередь

в живот.

У меня уже кончались патроны, и надо было их беречь,

но тут я трех патронов не пожалел.

Мои друзья убили остальных злых колдунов, а я решил поговорить с этим.

Он, почему-то мог говорить, хотя и очень стонал временами, и эти стоны мешали. Теперь я знаю: короткая очередь в живот очень помогает от злого колдовства. Потому, что колдун, когда я его расколдовал, оказался таким же человеком,

и даже то, что он представитель коренной национальности не очень-то мешало ему.

Когда стало точно видно, что он перестал быть злым колдуном, я дал ему напиться воды из своей фляги.

Жаль, что он быстро умер, и так мало прожил расколдованным.

После того, как мир замкнулся, расколдованным редко удается выжить.

Мы все живем начерно.

Как будто у нас несколько жизней и еще тысячу раз все исправим и перепишем.

Я узнал недавно, что это неправда.

Мы ничего не перепишем, потому, что у нас не хватит времени, и никто не даст нам второй шанс, чтобы исправить свои ошибки.

Просто если исправить одну ошибку из тех, что сделал,

того же самого «потом» не случится,

и значит, мы сразу же понаделаем новых.

У того, кто дает второй шанс, просто нету столько колдовства, чтобы мы могли исправить все свои ошибки.

Остается радоваться, что большинства ошибок, мы так и не совершили.

Потому, что нам не дали шанса исправить уже совершенные.

Вот такое вот хитрое колдовство.

А как вы думали?

Есть еще одно злое колдовство.

Мы спешим жить.

Мы живем вехами, стремимся к чему-то, и гоним Время, чтобы скорее.

Чтобы скорее купить машину. Чтобы скорее поехать на дачу, чтобы скорее созрел урожай, чтобы скорее получить плоды.

Чтобы скорее очередная веха.

А получается, чтобы скорее умереть.

Потому, что когда мы умираем, это самая главная веха, как бы мы ни хотели верить во что-то другое.

Может быть там, на небесах, все не так?

Конечно да.

Там все не так.

Наверняка там хватает времени переписать набело, подумать и не сделать ошибок, видеть вехи во всем и жить, радуясь всему.

Но, скорее всего, так и тянет сделать ошибку.

Там все как в жизни, но лучше и добрее.

Когда не боишься и не торопишь, когда над бескрайней степью летит жаркий, пропахший емшаном ветер и небо стекленеет пронзительной синевой в вечной своей необъятности.

Когда, правда о правду, сшибаются, высекая искры клинки, и пениться Нектар в солдатских алюминиевых кружках, а рядом все кого любишь, и все кого ненавидишь.

Это Воля, это доброе колдовство.

Даже для нас там есть место.

А ведь пока Мир не Замкнулся, все это можно было видеть и жить не умирая.

А как вы думали.

А круги на полях это вовсе не волшебство, когда я был мальчишкой, мы с приятелями делали много таких кругов.

Надо просто кувыркаться через голову по пшенице и все.

Пшеница так растет, что круги получаются идеальные.

Все отличие в том, что тогда не было уфологов.