Левиафан - Валерий Ковалев

Бешеная гонка в океанских пучинах длилась несколько часов и напоминала игру в «кошки-мышки». Оторваться от назойливого «лоса» Мореву удалось только глубокой ночью, уйдя на предельную глубину. Здесь он сбросил ход и, приказав выключить все вспомогательные механизмы, объявил режим тишины в отсеках. Потянулись тягостные минуты ожидания.

Спустя час, удостоверившись, что акустический контакт с американцами потерян, крейсер подвсплыл и увеличил ход.

— Кажется оторвались, — взглянул старпом на Морева.

В то же мгновение в центральном раздался легкий хлопок, освещение погасло, и палуба стремительно стала уходить из-под ног.

— Боцман, рули на всплытие! — заорал Морев, вцепившись в поручень ограждения.

Через секунду все восстановилось, и с пульта ГЭУ последовал доклад об аварийном сбросе мощности реактора.

— Этого нам еще не хватало, — бросил Морев взгляд на механика. — Николай Львович, ты что, утопить нас хочешь?

— Сейчас разберусь, — ответил бледный капитан 2 ранга и заспешил к трапу.

Чуть позже по телефону он сообщил, что вышел из строя насос циркуляционного контура и поломка устраняется.

— С чем и поздравляю, — буркнул командир. — Сколько вам нужно для этого времени?

— Пару часов, — сказал механик.

— Добро, — вщелкнул в штатив трубку Морев.

Произошедшее не было чем-то из ряда вон выходящим. Тем более, что на корабле имелось две энергетических установки и автоматика в считанные секунды переключилась на вторую. А если бы нет? Ракетоносец, хотя и оборудованный по последнему слову научной мысли, не был до конца идеален и при малейшей ошибке в управлении мог выйти из-под контроля.

Морев поежился, вообразив последствия. Оставшись без хода, крейсер ушел бы на запредельную глубину и был бы там раздавлен. Нечто подобное случилось в 1963 году с американской подлодкой «Трешер». По прошествии нескольких лет, останки атомохода обнаружили на десятикилометровой глубине в районе Марианской впадины.

Через два часа, вернувшись в центральный, механик доложил Мореву об устранении неисправности.

— Расплавился упорный подшипник, — сообщил он. — Поставили новый, из ЗИПа.

— Как там радиация, в норме? — вопросительно взглянул на него Морев.

— Дозиметрист измерял, была чуть повышена, но в пределах допустимого.

— Ну, что ж, будем служить дальше, — благосклонно кивнул командир.

Глава 3

Удар из пучины

В первые дни июля ракетоносец вышел в заданный квадрат. Он находился в сотне миль северо-западнее Бермудских островов, и здесь надлежало провести месяц.

Этот граничащий с побережьем Флориды и Пуэрто-Рико район Атлантики, был печально известным в мореплавании. На протяжении последнего столетия при загадочных обстоятельствах в нем бесследно исчезли более сотни морских и воздушных судов. Здесь же, в октябре 1986 года погибла советская атомная подводная лодка К-219. По официальной версии она затонула из-за проникновения воды в отсеки, объемного пожара и аварии реактора. Однако, что с ней произошло на самом деле, установить не удалось.

Как всякий офицер-подводник, будучи по природе фаталистом, Морев учитывал все это только в профессиональном плане и в никакие сверхъестественные силы не верил. Однако в морских лоциях район значился опасным для плавания, и с этим следовало считаться. Тем более, что многие из членов экипажа в этих водах были впервые.

О том, что корабль прибыл в заданный квадрат и в какой именно, вахтенные офицеры сообщили боевым сменам на разводах, и теперь эта тема живо обсуждалась в старшинской кают-компании и курилке. Причем, как это часто бывает у моряков в дальних плаваниях, старшие и умудренные опытом, разыгрывали и всячески подначивали младших. А те воспринимали услышанное неоднозначно. Психика у всех разная.

Чтобы исключить всяческие кривотолки по поводу загадочного «треугольника», влияющие на боеготовность экипажа, Сокуров предложил командиру организовать для мичманов и старшин соответствующую лекцию, тем более, что на корабле имелся человек, знающий о нем многое. Это был штурман, капитан-лейтенант Гальцев.

— Ну, что же, валяйте, — согласился Морев. Лекция, дело хорошее.

Согласовав со штурманом время проведения, заместитель объявил об этом по корабельной трансляции. На следующий день все свободные от вахт были собраны в старшинской кают-компании, на торцевой переборке которой, специально для этого случая была вывешена карта Атлантики.

Для начала, оглядев присутствующих, Башир Нухович поинтересовался, кому из них доводилось бывать в этих водах. Поднялись несколько рук.

— Вот видите, — сказал заместитель. — Кое-кто здесь уже был и ничего. Жив. Теперь ваша очередь. А чтоб знать, что и как, послушаем Геннадия Алексеевича, он, как штурман, введет вас в курс дела.

После этого слово было предоставлено Гальцеву и тот спросил у моряков, что им известно о Бермудском треугольнике.

— Хреновое это место, — буркнул сидящий в первом ряду Ксенженко. — Мы в прошлом плавании тут чуть не потонули.

— Так, хорошо, — констатировал штурман. — Еще?

— На Бермудах отдыхают олигархи, — сказал интендант. — Там первоклассные отели и клевые телки, — подмигнул он соседу.

— Еще? — поинтересовался штурман.

— Да чего там, товарищ капитан-лейтенант, — улыбнулся один из старшин. — Все знают, что это аномальная зона и в ней исчезают суда. Но что и как, мы не в курсе.

— Достойный ответ, — ткнул в него пальцем штурман. — А теперь слушайте.

И лектор совершил экскурс в историю, из которого следовало, что Бермудский архипелаг, представляющий из себя полторы сотни больших и малых, покрытых тропической растительностью коралловых островов, был открыт испанским мореплавателем Хуаном Бермудесом в 1503 году. Располагался он в северо-западной части Атлантики, находился на перекрестке морских путей и был лакомым куском для европейских морских держав. В итоге его прибрала к рукам Великобритания и сделала своей колонией.

Далее штурман рассказал о многочисленных морских сражениях, происходивших в этих водах, пиратах, флибустьерах и покоящихся на дне сокровищах, что вызвало живой интерес присутствующих. Оживился даже флегматичный Ксенженко.

— И это все под нами? — удивился он. — Да, то еще место, здесь не соскучишься.

— Именно так, — сказал Гальцев и рассказал, когда и по каким причинам эта часть океана стала называться Бермудским треугольником, какие морские и воздушные суда здесь исчезли и что по данному поводу думает научный мир.

Все это время аудитория с интересом внимала рассказчику, а когда он закончил, последовал целый ряд самых разных вопросов. Одних интересовали причины столь загадочного явления, других ситуации, при которых исчезали суда, но никто не высказал опасений оказаться в числе пропавших. И это было неудивительно. Сказались особенности службы в подплаве, где такая вероятность присутствовала всегда.

На советском, а затем и российском флоте, подводников приучали к этой мысли постоянно, начиная со стен военно-морских училищ и заканчивая учебными отрядами подводного плавания. Более того, на берегу и в море, при заступлении на вахту, до боевых смен доводили информацию о наиболее серьезных, связанных с гибелью личного состава, авариях на подводных лодках. Это была жестокая, но жизненная необходимость. Накладывало свой отпечаток на психику подводников и постоянное общение с ядерным реактором и оружием. В результате, чем дольше они служили, тем более философски относились к бренности земного бытия.

После завершения лекции, оживленно переговариваясь, большая часть моряков направилась в курилку, обсудить то, что услышала, а некоторые остались в кают-компании «забивать морского козла». Эта издавна культивируемая на флоте игра, занимающая по популярности второе место после перетягивания каната, пользовалась в экипаже неизменным успехом. Правда, с некоторых пор, серьезную конкуренцию ей стали составлять нарды, но на корабле ими увлекались в основном офицеры.

…Потекли монотонные дни боевого дежурства. Таясь в глубинах, ракетоносец неспешно бороздил отведенный ему для атаки квадрат. В строго определенные часы менялись вахты, дважды в сутки корабль подвсплывал на сеансы связи и, обменявшись с базой импульсом информации, снова растворялся во мраке.

Ход времени как бы замедлился и люди в прочном корпусе жили подобно автоматам. Вахта, сон, прием пищи, вахта. Периодически все это разнообразилось просмотром видеофильмов, посещением сауны и спортзала.

Для Морева и старших офицеров крейсера, служивших в подплаве не один десяток лет, все это было обыденным и привычным. Они давно свыклись с монотонностью и рутиной морской службы, и воспринимали все как должное. У более молодых членов экипажа в душе еще теплилась романтика дальних плаваний и их особое предназначение, вбитое в головы отцами-командирами.