Левиафан - Валерий Ковалев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наоборот, — сжал челюсти Морев. — Это приведет многих в себя.
— И я так считаю, — согласился с ним Круглов, отпирая оружейный сейф и извлекая оттуда две флотские кобуры с «Макаровыми».
Когда проверив оружие, офицеры исчезли в люке, Морев нажал переключатель «каштана» и поднес ко рту микрофон.
— Говорит командир, — разнеслось по отсекам. — По приказу Верховного главнокомандующего мы нанесли ракетный удар по Соединенным Штатам Америки и следуем в базу. За качественное выполнение боевой задачи экипажу объявляю благодарность.
— Есть первый, есть второй, есть третий… — поочередно замигали световые сигналы на пульте.
Через полчаса вернулись заместитель со старпомом и сообщили, что боевые посты проверены, личный состав в порядке.
— Добро, — кивнул головой Морев. — Михаил Иванович, — обратился он к делающему записи в вахтенном журнале помощнику, — объявите отбой боевой тревоги. Команде обедать. Всем двойная порция вина.
После этого, захватив ПДУ, Морев спустился вниз и отправился в свою каюту. Там, плотно прикрыв за собой дверь и щелкнув замком, он включил настольную лампу, обессилено присел на диван и бездумно уставился в пространство. Затем, тяжело вздохнув, извлек из небольшого встроенного в переборку холодильника запотевшую бутылку «Каспия» и, отвернув пробку, плеснул янтарной жидкости во взятый с полки стакан. Выпив коньяк и поставив бутылку на место, Морев взглянул на часы.
— А ведь они отсчитывают новое время, — промелькнуло в голове. И есть ли в нем его жена, дочь и родители? Ростов-на-Дону крупнейший индустриальный центр юга России и, по планам НАТО, подлежит уничтожению в первую очередь. Это Морев знал наверняка, что еще больше усиливало его душевную боль и тревогу.
Взяв с книжной полки оправленную в рамку фотографию жены с дочерью, где они были сняты прошлым летом на живописном берегу Дона, веселыми и беззаботными, Морев долго смотрел на нее затуманенным взглядом, а потом осторожно вернул обратно.
— А сколько таких женщин и детей я убил несколько часов назад? — неожиданно подумал он и вздрогнул от этой мысли. Проклятая служба, — заскрипел он зубами и до боли сжал кулаки. Затем подошел к умывальнику, открыл кран и сунул голову под холодную струю. Стало чуть легче.
В кают-компании он появился как всегда, в свежей кремовой рубашке с сияющими золотом погонами, свежий и невозмутимый. К этому обязывал статус командира. Обед шел в полном молчании и разительно напоминал поминки. Офицеры выглядели мрачно, подавлено и при взгляде на командира отводили глаза. Морев отлично понимал, что каждый из этих, немало повидавших и далеких от сантиментов людей, испытывают те же чувства, что и он.
Отказавшись от вина, Морев через силу проглотил обед и попросил сидящего рядом заместителя, вяло ковыряющего вилкой шницель, собрать в кают-компании после обеда всех командиров боевых частей и начальников служб.
— Хорошо, — с непроницаемым лицом ответил тот. — С людьми обязательно нужно поговорить. Только что мы им скажем?
— Я найду что, — нахмурился Морев и, встав из-за стола, направился в центральный пост.
Через час в кают-компании собрались все приглашенные. Они расселись по своим местам и в ожидании командира тихо обменивались короткими фразами.
— Товарищи офицеры! — скомандовал при появлении Морева, сопровождаемого заместителем старпом, и все встали.
— Садитесь, — махнул тот рукой и занял свое место.
С минуту Морев неподвижно сидел в кресле, собираясь с мыслями, а затем встал и обвел всех взглядом.
— Я собрал вас для того, — сказал он тихо, но внушительно, — чтобы напомнить, профессию военного каждый из нас избрал сознательно и добровольно. И то, что произошло сегодня, является ее закономерным проявлением. А поэтому прошу и дальше исполнять свой долг, как того требует присяга и отбросить прочь любые сомнения в правомерности наших действий. Я уверен, эту войну начали не мы.
Второе — судьба наших родных и близких. Все вы офицеры-атомщики и отлично представляете то, что происходит на суше. А значит, как бы тяжело ни было, всяческие переживания и эмоции на этот счет отставить. На вас смотрят подчиненные.
Теперь третье и главное — психологическое состояние вашего личного состава. Прошу доложить по боевым частям и службам. Вы первый, Геннадий Алексеевич, — кивнул Морев штурману.
— С моими штурманскими электриками и боцманами все в порядке, — встал со своего места Гальцев. — Настроение конечно не на высоте, но вахту несут исправно.
Аналогично высказались и другие, за исключением командира дивизиона живучести. После ракетного залпа с одним из его подчиненных случилась истерика, и он находился в санчасти.
— Очень уж этот Иевлев впечатлительный, — сокрушенно вздохнул пожилой капитан 3 ранга. — И есть отчего — раньше был журналистом.
— Сергей Васильевич, — нашел Морев глазами начальника медслужбы, — что с парнем?
— Ничего страшного, товарищ командир, — ответил тот, — последствия стресса. Дал ему успокоительное, сейчас спит. Кстати, примерно такое же случилось и с особистом. Тому пришлось сделать инъекцию промедола.
Только сейчас Морев заметил, что Березина нет среди офицеров, что, впрочем, было ему абсолютно безразлично.
— А можете ли вы что-либо предпринять, чтобы исключить такие случаи? — поинтересовался у врача заместитель.
— От стресса, да еще в таких условиях, никто не застрахован, — подумав, ответил Алубин. — Но с сегодняшнего дня я увеличу дозу брома в котловом довольствии личного состава. Он успокаивает. И еще бы я попросил вас, Михаил Иванович, — обратился он к помощнику, обязать всех свободных от вахт, ежесуточно посещать бассейн или сауну. Водные процедуры очень полезны для психики.
— Михаил Иванович, займись этим вплотную, — одобрил предложение доктора Морев. После этого он поинтересовался у начхима состоянием радиационной безопасности на корабле.
— Радиоактивный фон в пределах нормы, пробы воздуха и воды опасений не вызывают, — без колебаний ответил тот. Кроме того, я приказал усилить дозиметрический контроль в отсеках.
— Принимается, — кивнул головой Морев. — С сегодняшнего дня вместе со старпомом организуйте тренировки личного состава по защите от оружия массового поражения, а заодно проведите ревизию всех имеющихся на корабле индивидуальных средств химзащиты. Кстати, Иван Артемович, я уж и не припомню, когда это делалось в последний раз.
— Слушаюсь, — потупился капитан-лейтенант и сел на свое место.
— Надеюсь, все понятно? — обвел Морев взглядом присутствующих. — В таком случае, все свободны. Прошу приступить к своим обязанностям.
Как только он появился в центральном, стоявший на вахте Пыльников встревожено сообщил, что ему пришлось уменьшить глубину хода, вследствие резкого повышения рельефа дна.
— Какое еще изменение? — уставился на него Морев. — По лоции, в этом районе она больше пяти километров.
— Именно так, — согласился Пыльников. — Я специально уточнил у штурманов. Но гидроакустики выдают совсем иное — четыреста метров.
В прошлом Морев сам был штурманом и не раз сталкивался с подобными явлениями. В океане непрерывно происходили глубинные процессы, вызывающие подвижку земной коры и рельеф дна менялся. Но его озадачила слишком уж большая разница. Отклонение в несколько километров было чем-то новым. После этого в центральный незамедлительно были вызваны начальник РТС со штурманом, каждый из которых стал доказывать свою правоту. Выслушав их, Морев принял сторону акустиков — в данном случае он больше полагался на технику.
В полночь, удалившись от места атаки на значительное расстояние, подвсплыли на очередной сеанс связи. Поднявшись в сырой полумрак боевой рубки, Морев с внутренним трепетом поднял перископ, ожидая увидеть что-нибудь вроде начала «ядерной зимы» и ошибся. В темном куполе небе, как всегда, блестели мириады звезд, а до горизонта расстилалась фосфоресцирующая от многочисленного планктона, ультрамариновая синь океана.
Облегченно вздохнув, он стал привычно осматривать горизонт и в это время в рубку поступил доклад об обнаружении станцией РЛС неизвестного объекта. Получив его координаты, Морев довернул перископ вправо и едва не вскрикнул от удивления. На расстоянии нескольких миль, параллельно их курсу шло парусное судно.
— Что за черт, откуда оно здесь? — пробормотал Морев, вплотную прильнув к пористой резине визира. В нем четко просматривался неизвестный корабль, призраком скользящий по волнам. На палубе, под светлой громадой парусов и высоком мостике на корме, виднелись четкие силуэты людей.
— Мираж, или я схожу с ума, — промелькнуло в голове, и он на секунду зажмурил глаза. Снова открыл. Все оставалось по-прежнему.