Счастье по рецепту - Марианна Красовская

бы выдержки не хватило. Я готова отдаться ему прямо в гостиной. На диване, на полу — неважно. Лишь бы не отпускал. Холодная горизонталь кровати, жар мужских объятий, губы, снова захватившие в плен мой рот. Наглые пальцы, скользнувшие по животу вниз… и зажегшие новый, неведомый мне огонь.

— Марк, ох, Марк!

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Скажи еще.

Я скулю и раскидываю колени, не в силах прекратить сладкую муку. За окном — белый день. Пиляев видит каждое мое движение, каждый судорожный вздох. Видит, как я извиваюсь в его руках и кусаю губы. А наслаждение нарастает, как поток воды. Меня сейчас унесет прочь…

— Оля, сейчас будет больно.

Обманул. Больно было, конечно — вспышкой, пронзительным рывком. Но я не успела даже испугаться, потому что боль пропала. Зато остался его безумный взгляд, закушенная губа и складка между бровями. Тяжесть тела, спутавшееся дыхание, мурашки на плечах. И снова его пальцы, подтолкнувшие меня к краю.

Я разрыдалась от оглушительной волны удовольствия, накрывшей меня.

— Ш-ш-ш, все так плохо? — его тихий голос и нежные пальцы, вытиравшие слезы с моих щек, слегка привели меня в чувство. — Я был настолько ужасен?

— Слишком хорошо, — шепнула я, вцепившись в Марка обеими руками. Не могу от него оторваться, рано. Он все еще — часть меня. — Не отпускай.

— Не отпущу, — Марк укладывает мою голову на свое плечо и тихо смеется. — Вот уж не ожидал найти в холодной Ольге Долоховой такого огня.

— Я вела себя слишком распущенно? — тут же пугаюсь я. — Клянусь, ты у меня первый, я никогда…

— Я знаю, я целитель.

— Больно не было.

— Значит, я все сделал верно. Я не хотел, чтобы тебе было больно.

Руки и ноги противно дрожат, но глаза закрываться не хотят. И язык болтает всякую ерунду.

— Я не верю, что все люди этим занимаются. Слишком хорошо. Так не бывает.

— Не у всех и не всегда. Нам просто повезло с тобой. Мы… подходим друг другу.

— Я же говорила! — не могу удержаться я.

— Да, говорила, — Марк укладывает меня на подушки и поднимается. — Я наберу тебе ванну. Лежи, отдыхай.

— Я есть хочу, — жалобно тяну я. — Я даже позавтракать не успела.

— Вот теперь я верю, что женился. Сейчас пожарю яйца, будешь?

— Да. И булку с чаем буду.

— Принесу. Не вставай.

И этот невероятный мужчина надел штаны и вышел, оставив меня в полнейшей растерянности.

Глава 6

Мэтр Пиляев

Марку Пиляеву было всего двадцать восемь, но он нисколько не удивился, что Ольга считала его гораздо старше. Он и сам чувствовал себя на сорок, не меньше… до сегодняшнего дня.

Ольга Долохова для него всегда была звездой в небе. Он мог сколько угодно любоваться этой девушкой, но мечтать о ней не имело смысла. Не его уровень. Да и жениться Марк не собирался еще лет десять. Сначала нужно поставить на ноги младших.

Когда-то отец не задумываясь продал свою лавку, чтобы оплатить обучение старшего сына в университете. Марку было двенадцать — и на стандартной комиссии ему поставили аж пятый уровень. Прежде в семье столь сильных магов не рождалось, а магия целительства и вовсе вспыхнула впервые.

Отец не прогадал: Марк всегда отличался трудолюбием и упорством. Он ухватился за свой шанс зубами и ногтями. Ему вновь повезло: Казимир Долохов жертвовал Университету немалые суммы, каждый год выбирая лучших студентов и назначая им именную стипендию. Марк получил ее уже на втором курсе, оттого и с Долоховым до сих пор «дружил», пожалуй. К нему готов был ехать в любое время, у его постели мог сидеть по ночам. И отблагодарил он своего благодетеля, конечно, очень славно, что и говорить.

Окончив университет одним из лучших, на последнем Марк курсе уже работал. Сначала в бесплатной больнице для бедных, потом и на патент накопил. Лучше всего мэтр Пиляев «чувствовал» детей. Возможно, потому, что до четырнадцати лет постоянно возился с братьями и сестрами. Именно на них (за несколько лет до изучения теории) юноша получил первые практические навыки.

Целители могли быть универсалами: лечить травмы, зубы и простуды, принимать роды, вправлять кости, проводить операции. Но Марк понимал, что лучше быть специалистом узкого профиля. Так и пользы, и денег, и известности больше. И он стал детским врачом.

В этом был смысл. Взрослые мужчины и уж тем более женщины болеть не любили, к врачам старались обращаться пореже, терпели до последнего (чем частенько усугубляли проблему). Возможно, на Севере было по-другому, но на Юге поговаривали, что мужик с топором в спине придет к целителю лишь по осени, когда топор будет мешать надевать плащ.

Зато детей здесь обожали, трепетно о них заботились и при каждой царапине тащили к лекарю. В общем, в выборе профессии доктором двигала не только склонность, но и прямой расчет.

Разумеется, в помощи он и взрослым не отказывал, особенно когда за нее платили. Даже если и не платили — не отказывал, если понимал, что дело серьезное. Все же не на одних только деньгах белый свет держится, а на взаимовыручке и помощи ближнему. За это его любили и ценили, а репутация для врача едва ли не важнее уровня магии.

Словом, доктор Пиляев своей карьерой был более чем доволен. К двадцати восьми годам он уже купил дом и оплатил обучение брата, а это немалое достижение для человека его круга.

А теперь появилась еще и супруга, причем такая, что грозила все его старания умножить на ноль.

Казимир Федотович — не тот человек, с кем можно ссориться. Захочет — и сотрет своего несчастного зятя в мелкую пыль. Но дело уже сделано, и самое странное, Марк нисколько о случившемся не жалел. Напротив, испытывал ощутимую гордость и удовольствие. Такая женщина! Первая красавица Юга! Знать, и в самом деле он вполне достоин всех наград.

Но с Казимиром нужно объясняться лично. Причем запасшись микстурами. С сердцем у Долохова давно было нехорошо, а последний приступ и вовсе напугал Пиляева. Как бы не вышло так, что новость о внезапном замужестве любимой сестры станет последним гвоздем в крышке долоховского гроба. Нет, Марк призван спасать человеков, а не убивать их!

Художественно разложив на щербатой тарелке еще шкворчащие колбаски и янтарную глазунью, щедро присыпав сие произведение искусства