Немецкое счастье с русским акцентом. Дас ист фантастиш в стране голых саун, пивных фестивалей и серьезных (но это не точно) бюргеров - Карина Катрыш

сплясать. А тут такой облом. Но они тоже все пережили стоически и даже устроили нам небольшое подобие свадьбы на рождественском ужине. Про традиционные и не очень немецкие свадьбы расскажу дальше. В общем, так я стала женой немецкого бюргера, и о возвращении домой пришлось забыть. Простите, московские работодатели, не сдержала слово, вы ведь так ждали.

Первый наш брачный год мы так и продолжали жить на два города, я – на севере, в Гамбурге, муж – на западе. Виделись мы каждые выходные, наслаждались новизной и романтикой отношений и ждали события Х – беременности. Наш план был таков: забеременеть, уйти в декрет и переехать в город к мужу. Потому что там свое жилье и хорошая, а главное, любимая работа у него. Я этим в своем городе похвастаться не могла. План оказался вполне реальным и быстро реализуемым, уже на первую годовщину свадьбы я и восьмимесячное пузико стояли на пороге квартиры мужа.

Теперь мы в браке почти пять лет, на двоих двое детей, один ремонт и много прожитых ситуаций. А еще учим друг друга жизненной мудрости. Так, Paul научил меня проверять чеки, не отходя от кассы, сортировать мусор, пользоваться многоразовой сумкой для покупок и аккуратно вскрывать письма с уголка. Им это при рождении с молоком матери передается. Обычно сначала появляется пособие по сортировке мусора, а следом – ребенок. Мои же переданные мужу знания были более фундаментальными: правильно надевать пододеяльник, есть суши, много путешествовать и дарить мне цветы. Все, сын мой, основы жизни с русской женой тебе известны, больше в жизни тебе ничего не понадобится.

Но есть у мужа один грешок. Хотя, наверное, даже большой грех – Paul совершенно не умеет дарить подарки. О чем сам догадывается и даже уже не пытается проявлять инициативу. Но зато мы точно знаем, что браслет в форме змеи мне не идет, а поход в спа – это всегда отличный подарок. Вот так и живем.

Мама девочек

Я всегда точно знала, что я стопроцентная и безоговорочная мама девочек. Скажу более, даже Paul – абсолютный и непоколебимый отец девчонок. Фразой «Хочу трех дочерей!» он меня когда‑то покорил, а добавкой «ну а в идеале семь детей, можно разнополых» лишил дара речи, но бежать на шестом месяце было некуда! Выполняю заказы по мере поступления. И да, мальчики мне тоже нравятся, но их мамой я себя не вижу. Второго малыша я даже просчитывала по всем календарям и по группе крови, хотя я, скорее, скептик на этот счет. Но так надежнее и есть на кого переложить ответственность, кроме мужа. По этим календарям я выбирала месяц, когда будет точно девочка, и вуаля. Не подвели. Я мама двух девчонок – Маши и Даши, Maria und Daria. Три с половиной и один год.

Машу я загадала задолго до ее появления и даже до знакомства с мужем. А примерно на третий день он меня спросил, хочу ли я детей. Да, девочку Машу. И я хочу девочку Машу, ответил еще не муж, но уже Paul. Так мечта стала одной на двоих. Мечтой она оставалась примерно до предложения руки и сердца, а потом уже была целью, на осуществление которой понадобилось примерно полгода. И это еще хорошо, учитывая жизнь в разных городах, стресс на работе и дикое желание уйти оттуда, хлопнув дверью.

На последней работе я была специалистом по финансам, налогам, отчетности и тому, как не сойти сума от постоянных переработок. К сожалению, и коллектив не был командой мечты. Все по отдельности – интересные умные люди, а вместе у нас ничего не выходило. Со стороны все выглядело так, как я когда‑то мечтала: большой концерн, немецкие коллеги, хорошая зарплата, а внутри – мой личный маленький адок, из которого хотелось сразу убежать. Меня там держала только мысль, что сейчас я как забеременею – и можно будет расслабиться, пить чай на работе, сократить рабочий день с 10 часов до законных 8. Ждала я это событие жадно и остервенело, как спасательную шлюпку. А потом отпустила ситуацию, почти уволилась – и оно само пришло. Моя Маша пришла.

О своем интересном положении я символично узнала в Ростове, да еще и в день рождения мамы. Помню, что на этот день у меня была запись к местному гинекологу. Я вроде как была здорова, а вроде как и не очень. Непонятное состояние. На всякий случай сделала тест. Две полоски. Ерунда какая‑то, бракованный он, подумала я. Пришла к доктору. Нормальный тест оказался. Она подтвердила пять недель.

После этого я отправилась встречать мужа на вокзал – он приезжал на два дня позже меня. Решила создать интригу, завела в парк, водила там кругами, зубы заговаривала, ждала, когда он потеряет бдительность. Потом посадила на скамейку и показываю – тут такое фото странное в телефоне. Ему понадобилось минут десять, чтобы осознать, что произошло. Так мы и просидели два часа на этой скамейке, представляя нашу будущую жизнь и будущего человека. Все вышло не так, но, кажется, даже лучше. А вечером мы с ним обрадовали будущих бабушку и дедушку.

Наша Маша ворвалась в нашу жизнь поздно ночью в декабре, после сорока часов схваток. Первое, что сказал муж, увидев ее: «Здравствуйте, Нелли Ивановна».

Так сильно она была похожа на мою маму. Сейчас Мария – маленькая копия мужа с глазами моего папы. От меня ей достался взмах ресниц и шелест волос – то есть ничего. Хотя нет, любовь к сметанке – это тоже мое.

От мужа Маше досталось почти ВСЕ – фигура, мимика, улыбка. А еще вынос мусора, сортировка, уборка. Не знаю, может, эти навыки вживляют немецким младенцам еще в роддоме. Дочь сама чистит свою коляску, по линейке ставит обувь, уносит шкурки мандаринок в мусорное ведро и бежит ко мне со словами:

– Мама, грязненько, сними!

Почетно, похвально. Но меня больше интересует, сохранится ли эта инициатива к пятнадцати годам? От папы ей также досталась огромная любовь к книгам и гиперактивность. Свекровь меня подбадривает и говорит, что легче стало, когда сын научился читать. Поэтому любовь к книгам я поддерживаю вдвойне. И даже втройне.

Говорит Маша на двух языках – русском и немецком. Она – билингв. Дома у нас в основном русский, по крайней мере я очень на этом настаиваю. В детском саду – немецкий. Раньше русский язык был ведущим, в последнее время наметилась тенденция на замещение его немецким. Она