Немецкое счастье с русским акцентом. Дас ист фантастиш в стране голых саун, пивных фестивалей и серьезных (но это не точно) бюргеров - Карина Катрыш

Там я узнала, что таких негениев, как я, хватает и в других сферах, многие из них уже работают. А главный секрет успеха – это отпустить страх сделать ошибку, ну и бокальчик вина в руке. Так первые полгода я и учила язык.

А затем настало время выхода из зоны комфорта на безалкогольной основе – поиск работы. На собеседованиях я пошла во все тяжкие – делала ошибки, разговаривала, и снова делала ошибки, и снова говорила. Со временем ошибок стало меньше, а удовольствие от языка и осознание, что я могу на одном дыхании сказать Geschwindigkeitsbegrenzung (ограничение скорости), взяли верх.

Первая моя работа, а точнее, практика, полностью на немецком, с немцами была в компании «Lufthansa». Да, той самой. Это место мне досталось вполне случайно и после работы в русскоязычной фирме. Именно поэтому мой немецкий оставлял желать лучшего. Коллеги это понимали, но упорно не переходили на английский. И мучили меня своим языком Гете. А больше всех мучил мой куратор практики. Кажется, он тогда решил: а что, если научить эту русскую хорошему немецкому? Поэтому у нас с ним сложился такой негласный ритуал: каждое утро он заходил ко мне в кабинет (да, у меня был кабинет), брал стул, садился рядом, и мы разговаривали. Просто разговаривали обо всем на свете. Сначала я изображала верного молчаливого пса – кивала, улыбалась, делала удивленные глаза там, где нужно, и не произносила ни слова. Потом я стала робко бросать односложные фразы. Потом уже и не робко. А к концу практики у нас сложился вполне приличный диалог на равных. Поэтому херр Берн стал моим проводником в светлый мир немецкого без страха, стыда и ошибок. Почти без ошибок.

На сегодняшний день ситуация следующая: сказать могу все, что хочу, понимаю все, знаю бизнес-немецкий и как зовут героев детских сказок. А вот артикли, бывает, путаю, пословиц знаю мало, ругаюсь на русском. Но главное – язык стал не целью, а средством коммуникации.

Бывают ли курьезы из-за языка? Конечно, но и у них есть свой шарм. Так, однажды в магазине нижнего белья я не поняла, чего хотела консультантка, и случайно показала ей (к счастью, это была девушка!) свою грудь. Очаровательно же? Да!

Или как‑то мы с подругами купили двадцать килограммов бананов. Очень случайно и вкусно, но очень непрактично.

Раздали всем соседям, испекли банановый хлеб, банановый пирог, банановые чипсы, банановое печенье и банановые чебуреки. Сил не было видеть эти бананы, но зато на таком банановом фоне решили взяться за свой немецкий, чтобы впредь понимать, что предлагают. А самые курьезные случаи происходят с ударением в немецких словах и с мужем. Мужа я не ударяю. Только слова произношу так, что по прошествии семи лет он все еще помнит и хихикает.

Но иногда и сам язык подставляет подножки. Как‑то я оказалась на детской площадке с дочерью и несколькими немецкими мамами. Семь лет в Германии, немецкий диплом, карьера в фирмах, мать, наконец, – все ходы просчитаны, вероятность сесть в лужу стремится к нулю, думала я. Но нет, тут мимо пробегает собачка, и я кричу своему ребенку: «Дас ист ав-ав!» (Это ав-ав, то есть собака).

Немецкие мамы переглянулись, на их лицах было написано: «Кто ее вообще сюда пустил». Так за милой объяснительной беседой мы выяснили, что высшее образование и курс бизнес-немецкого бесполезны в вопросе бытовых тем. Животные на немецком говорят совсем на другом языке – зверином немецком. Надеюсь, его скоро тоже будут преподавать в университетах, чтобы образованные люди не позорились, как я тогда.

Итак, немецкая собака говорит «вау-вау» (удивляется, может, чему‑то), а кошка – «мьяу-мьяу» (просто у нее легкий немецкий акцент). Немецкие курица и петух тоже ушли недалеко со своими «гаак-гаак» и «кике-рике». Но самую свинью подкладывает свинья со своим немецким «оиньк-оиньк». Считаю, в университете должен быть отдельный предмет – свинофонетика.

Многим кажется, что немецкий – очень грубый язык и звучит как проклятие. Я готова это опровергать днями и ночами. Для меня немецкий язык, наоборот, очень мягкий, многие звуки произносятся нежнее, чем в русском, а сами немцы любят умилительные сокращения. Так, мой начальник – двухметровый представительный мужчина – ест на завтрак «шоки» и «капу» (шоколад с капучино). Божечки-кошечки, как же мило.

Или многие ласково сокращают фамилии своих знакомых. Так, коллеги Маттерн и Швайнштайггер стали Матти и Швайни. Таких слов в языке очень много, и местами кажется, что говоришь с дошколятами, а не с серьезными дядями и тетями. Но сокращения добавляют свои пять копеек в шарм немецкого языка.

И последний важный момент – акцент! Почему‑то все изучающие немецкий очень сильно мечтают избавиться от своего акцента – ходят на курсы, нанимают репетитора, повторяют все слова за местными. И дело, конечно, благое и нужное. Но стоит быть готовым к тому, что: а) не всем дано избавиться от акцента; б) всегда найдутся люди, желающие об этом напомнить. Даже сейчас у меня время от времени случаются ситуации, когда водитель автобуса не понимает, до какой остановки мне пробить билет, или сотрудница кафе дает зеленый чай вместо ромашкового и – о, это самое ужасное – мне приносят не ту булочку в пекарне.

Я, конечно, немного грущу, но не больше, потому что знаю, что не у всех есть талант понимать родную речь в исполнении иностранцев. И не все иностранцы могут избавиться от акцента. Но это не всегда необходимо, ведь акцент делает нас теми, кто мы есть, и напоминает, откуда начался наш путь.

Замуж за мужа

Свою жизнь после окончания немецкого университета я представляла примерно так: стою такая красивая в центре Москвы, в руках у меня диплом европейского вуза, и все работодатели бегут ко мне. Все работу предлагают, конечно, интересную и с огромной зарплатой. А некоторые, может, и сразу в драку за меня, потому что такие кадры всем нужны. В общем, не планировала я в Германии задерживаться.

Но как‑то случайно я дописала дипломную работу, и фирма, где я в это время работала студентом-ассистентом, предложила мне контракт. На полный рабочий день, взрослая работа, красивая цифра в евро. Еще и сфера мне интересная – финансы. Ладно, решила я, немного поработаю и вернусь. Потом мне еще визу к этой работе не хотели давать, становилось интереснее и загадочнее, но отступать уже не хотелось. Страсти улеглись, визу получила. Ладно, поработаю год – и домой, к