Вечный - Александра Кармазина

лежал полуистлевший ковер, когда-то пушистый и мягкий, теперь выцветший и вылезший.

— Вторая часть замка, — догадался этерн. — Зачем ты держишь ее под воздействием чар?

— Потому что я держу не только замок, — ответила чародейка, направляясь к одной из дверей. С трудом открыв ее, женщина скользнула внутрь, предварительно пропустив вперед Борда.

Последовав ее примеру, Винсент остановился в нескольких шагах от порога, всматриваясь в дрожащий сумрак. Здесь было совсем темно. Ни единой свечи не горело в этой маленькой комнатке. И, тем не менее, этерн чувствовал, что она обитаема. Он понял это, стоило переступить порог. Едва ощутимое колебание коснулось тонкого слуха. Тихие ухающие звуки, словно чем-то мягким били в стену — это трепетало сердце в чьей-то груди.

Пройдя мимо чародейки, этерн обошел задрапированную тяжелым пологом кровать. Ему не требовался свет, чтобы увидеть хозяйку спальни. Остановившись возле постели, Винсент внимательно посмотрел на женщину, лежащую поперек кровати. Хрупкая, почти прозрачная, с огромными дырами черных глаз на заостренном землистом лице. Растрескавшиеся губы практически почернели, утратив былую сочность и нежность. Длинные светло-желтые волосы разметались по постели, оттеняя и без того бледную кожу. На полуобнаженном левом плече темнело зеленоватое пятно, чьи края стремительно расползались в разные стороны острыми щупальцами — старый след от мощного удара магии. Все ее тело было в мелких ранках и ссадинах, к которым прилипла тонкая ткань ночной рубашки, отделанной пожелтевшим кружевом.

— Что с ней? — повернулся он к Ларине, что уже успела пройти к камину и сесть в кресло.

— Черная хворь.

— Кто эта девочка?

— Моя сестра.

— Не обманывай меня, — покачал он головой. — Чаровницы не болеют этой болезнью. Кроме того, я не вижу ее фамильяра, — словно желая проверить свои догадки, этерн еще раз внимательно оглядел комнату.

— Болеют, в редких случаях, — возразила Ларина. — Когда я призвала Мертвые чары, они прошли через нее и оставили след. А фамильяра нет потому, — она запустила пальцы в шерсть на загривке Борда, — что эта часть замка, скорее, ментальное отражение.

— То есть? — не понял Винсент, присаживаясь на край постели. Он протянул руку, желая коснуться девушки. Пальцы утонули в холодном влажном тумане, который тут же восстановил свою форму, стоило убрать руку.

— Это не она сама, — кивнула чародейка на кровать, — а ее сознание, если хочешь. Только так я могу следить за течением болезни. Замок не впускает меня.

— Ты заразила собственную сестру, — проговорил этерн, потрясенно глядя на Ларину дель Варгос. — Но зачем?

— Я не думала, что так выйдет, — пожала она хрупкими плечами. — Несмотря на то, что Сарина вычеркнула меня из своей жизни, я все еще ищу средство от этого недуга.

— Ты надеешься вылечить черную хворь? — усмехнулся Винсент.

— Мне осталась лишь надежда, — кивнула правительница холмов. — Мне нужно хоть что-то, чтобы я могла прийти к ней. Хоть что-то… Иначе замок не позволит мне войти. Я думала, ты сможешь рассказать о болезни.

— Я? — этерн поднялся на ноги и звонко рассмеялся, запрокидывая голову. Успокоившись, взглянул на чародейку. — Ты серьезно? Я бы не сказал ничего, даже если бы знал. Твоя сестра предала меня, когда поведала смертному денру историю моего рождения. Ты, правда, думаешь, что я стану помогать искать лекарство от болезни, что точит ее? Скорее, ускорю этот процесс.

— Что она могла рассказать? — вскинула брови Ларина. — Ей неизвестно ничего, Винсент. Откуда она могла знать, кто ты?

— У нее спроси, — усмехнулся этерн, прежде чем покинуть замок.

* * *

Привыкшая к одиночеству, Сарина была удивлена тому, что в ее спальне появился кто-то еще. С того дня, как приходил молодой денр де Кард, эти стены не видели живого человека. Себя Сарина в расчет не брала, поскольку живой ее трудно было назвать. Сегодня однотонную серость будней разбавило огромное красное пятно, которое и обозначило Ларину в покоях чаровницы.

Одетая в ярко-пурпурное платье, отделанное по лифу мелким черным жемчугом, с узкой струящейся юбкой, она обошла кресло и остановилась напротив. При взгляде на сестру чувственные губы чародейки скривились.

— Ты плохо выглядишь, — проговорила она.

— Говори, зачем пришла? — ответила Сарина. — Я не смогу долго удерживать замок, когда он поймет, что ты здесь.

— Как тебе вообще это удается? Скажи, как ты подчиняешь замок в таком-то состоянии?

— Ты совсем перестала чувствовать холмы, — усмехнулась Сарина в ответ. — Мертвые чары поработили тебя.

— Это я их поработила, — возразила Ларина, выделяя местоимение «я». — Впрочем, это не так важно, как то, зачем я здесь. Если бы ты только знала… — темная чародейка облизала пересохшие губы. — Если бы ты знала, как надоела мне. Зачем? Зачем ты все рассказала де Карду? Ты хоть понимаешь, что сделала?

— Ааа, вот в чем дело, — Сарина снова рассмеялась. — А я-то все думаю, когда же ты заговоришь об этом.

Ларина наклонилась над ней, опираясь руками на подлокотники. На красивом лице появилось выражение схожее с хищным оскалом. Потемневшие глаза горели огнем, верхняя губа подергивалась. Она провела тыльной стороной ладони по лицу сестры, затем взяла ее за подбородок.

— Зачем? Ну, зачем ты влезла в это? Он мог помочь, но теперь не станет.

Оттолкнув ее руки, Сарина поднялась с кресла. Ее тело совсем потерялось в складках ночной рубашки, слишком широкой и длинной для нее. Босые ноги девушки неслышно ступали по ковру, когда она прошла к центру комнаты, где стоял стол. Среди пустоты этой спальни Сарина казалась совсем крохотной, от того болезнь ее приобретала чудовищные размеры. Недуг полностью окутал чаровницу, не позволяя ей нормально двигаться, говорить, дышать.

— Помочь? — взглянула чаровница в лицо сестре. — Очнись, Ларина! Тварь, в которой ты ищешь союзника, не способна на сострадание. Этерн не поможет ни мне, ни тебе. Он может только разрушать.

— Не говори так! — возразила правительница Зачарованных холмов. — Ты видела его? Говорила с ним? Винсент не такой, как ты думаешь. С ним можно договориться.

— Смогут ли договориться орел и заяц, когда первый голоден? — приподняла бровь Сарина. — Винсент опасен, Ларина. Он уже извел больше половины жителей Лучезарных земель и…

— Это всего лишь люди! — перебила ее Ларина. — Нам о себе думать надо.

— Всего лишь?