Пленница - Ольга Вечная

опыта общения с подростками у него мало, он будто усиленно подбирал правильное слово.

- Обидеть.

Я так сильно сжала пальцы, что костяшки побелели. Никогда не говорила на такие темы, тем более с мужчиной. Покачала головой.

- Скажи мне как есть.

- А что ты сделаешь? - выпалила. - Отрежешь им что-нибудь?

- Может, и отрежу, - ответил туманно, но по-прежнему серьезно.

Мы сделали круг по району.

- На-до. По... закону, - я не смогла это сказать, не запинаясь. - Я... в порядке. Полном.

- Понял. - Он будто расслабился и даже начал слегка улыбаться. - Я не очень-то умею по закону.

Я старалась не пялиться на его физиономию, старалась не думать о запрете отца даже разговаривать с этим человеком. О рисках, обо всем на свете.

- Я хочу стать юристом, - сказала напряженно. - Когда вырасту. Чтобы сажать бандитов.

- Таких как я? - дружелюбно улыбнулся он.

В этот момент я почему-то перестала видеть его изъяны, только глаза и серьезное спокойствие в них. Следом до меня стал доходить весь ужас вчерашней ситуации. Осознание догоняло, наступало на пятки, а потом резко обрушилось и накрыло с головой. Я была к такому не готова. Я не знала. Не думала. Плечи затряслись в истерике, я заплакала. Алтай остановил машину и повернулся ко мне.

- Или обидели? - Его мрачный голос ускорил сердце.

И я не справилась с эмоциями. Бросилась к нему на шею, крепко обняла. Меня вела невообразимая, всеобъемлющая благодарность за его простую человеческую заботу, а еще тот факт, что он был рядом в этот момент моего резкого взросления.

Он не обнимал в ответ, не прижимал к себе, ничего такого. Даже не коснулся.

- Спасибо, - прошептала я, успокоившись и вернувшись в свое кресло. - Я так сильно испугалась! Мне ужасно стыдно и плохо! Я не такая, честное слово. Я впервые была в баре.

- Я догадался. Будь осторожна, летом много приезжих, их невозможно контролировать. Таким элитным девочкам нельзя тусоваться на побережье без охраны. Друзья у тебя, кстати, дерьмовые.

- Они мне не друзья.

- Этих... хм, ребят вчера забрали, но вот-вот выпустят. Состава преступления-то нет. В этом смысл «по закону», понимаешь?

Я быстро закивала.

- Свой номер не оставляю, твой батя меня за это вздернет на первом столбе. Но если ситуация повторится...

- Не повторится.

Он продолжил, будто я не перебивала:

- ...скажешь администратору заведения, что знаешь Алтая. Идет?

- Хорошо.

- И бабушку успокой. Она мне вчера не поверила.

Он высадил меня на другой улице, чтобы никто из соседей, не дай бог, не увидел.

В тот день мы долго говорили с бабулей, я рассказала честно, как все было, она задавала кучу вопросов, особенно ее беспокоило поведение Алтая. В итоге мы решили ничего не говорить папе.

С тех пор я была предельно осторожна. Училась, работала, от баров и мужчин держалась подальше. Потом влюбилась в обходительного Павла. А лучше бы продолжала избегать. Забыла, что моей жизнью управляет закон Мерфи.

***

Южное летнее солнце жжет мои пальцы и лицо. Из курса физики я помню, что фотоны могут десятки тысяч лет метаться внутри солнца, после чего, вырвавшись за пределы звезды, за восемь минут достигают нашей планеты. Мои пальцы греют фотоны, которым, возможно, тысячи лет. И которые преодолели миллионы километров. Вот сколько чести.

Мысли о глобальном обычно отвлекают от мирских проблем, но всему есть мера. Я отхожу от окна, беру чемодан и тащу к лестнице. Прощай, самая большая комната в доме.

Сумка громко бьется по ступенькам, прерывая спор папы, Елизаветы и дяди Вардана. Когда я захожу в гостиную, они замолкают и поворачиваются ко мне.

- Да ладно, что он мне сделает? - развожу руками.

На лицах всех троих прямым текстом написано, что местный бандит может мне сделать. Но я так не думаю. Не сделал в четырнадцать, не сделает и сейчас.

И несмотря на то, что я по-прежнему предпочла бы держаться от Алтая как можно дальше, я принимаю решение принять его... эм, предложение. Тем более, папа вернет деньги.

Нужно потерпеть всего лишь неделю.

- Пап, только ты деньги достань, - говорю спокойно. Смотрю ему в глаза. - Обязательно.

Глава 6

Алтай говорит по телефону, оперевшись на капот машины.

Солнце поднялось высоко, слепит глаза, и он прикладывает ладонь ко лбу. А еще он хмурится, из-за чего перестает выглядеть дружелюбно. Высокий. Чужой.

Кажется, он занимает собой всю улицу, значительно снижая градус ее живописности. Соседи остановили поливку, попрятались, то и дело подсматривают из окон.

Зачем ему такая соплюха, как я? Не понимаю.

А когда я не понимаю чего-то, мне страшно.

Уверенность в его адекватности трещит по швам.

С чего я вообще взяла, что Алтай джентельмен? Из-за одного эпизода в прошлом? Прошло шесть лет, все могло тысячу раз измениться. Да и к тому же, в то время он работал на моего отца, и вероятно, хотел быть полезным.

Судорожно пытаюсь придумать план Б, но учитывая, что я в розыске, не слишком-то получается.

Отворив калитку я сжимаю ручку чемодана и мешкаю.

Алтай переводит на меня глаза и совершенно равнодушно кивает садиться в машину.

Боже. Он и правда не пошутил.

Позади слышу голос папы, он что-то быстро объясняет разозлившемуся дяде Вардану. В этом доме все постоянно ссорятся, на мгновение мне хочется покинуть его как можно скорее.

Параллельно с этим захлестывает дежавю — однажды я уже выходила из этих ворот с чемоданом.

- Рада, я буду на телефоне круглосуточно, звони мне в любой момент. Не совершай глупостей, не провоцируй, веди себя тихо и незаметно. Но если с тобой хоть что—то случится, если вдруг ситуация выйдет из-под контроля... - тараторит отец.

В прошлый раз он сам погрузил чемодан в багажник, я рыдала навзрыд, бабушка тянула к машине, я сопротивлялась и рвалась обратно. Я была уверена, что папа решил меня попугать. Так сильно не хотелось тогда уезжать... Слезы не помогают, больше я их не лью попусту.

Гордо распрямляю плечи и подхожу к мерседесу.

Алтай изгибает левую бровь, окидывает меня оценивающим взглядом, от которого хочется облачиться во все балахоны на свете. Прерывает телефонный разговор и, оценив размер чемодана, хрипло смеется:

- Ты решила перебраться ко мне насовсем? Вообще-то я планировал короткую акцию.

Щеки загораются, я резко опускаю глаза в пол. Не нахожу