Светлолунный сад - Каролина Карловна Павлова

С молчаливыми очами,

С сокровенною душой.

Этих манит свет напрасно,

Мысль их девственно дика;

Лишь порой, им неподвластна,

Их слеза заблещет ясно,

Вспыхнет жарко их щека.

Им внушают вдохновенье

Не высокие труды,

Их призванье, их уменье –

Слушать ночью ветра пенье

И влюбляться в луч звезды.

Пусть не их толпа лелеет;

Пусть им только даст она

Уголок, где шум немеет,

Где полудня солнце греет,

Где с небес глядит луна.

Не для пользы же народов

Вся природа расцвела:

Есть алмаз подземных сводов,

Реки есть без пароходов,

Люди есть без ремесла.

Сентябрь 1839

«Да, много было нас, младенческих подруг…»

Да, много было нас, младенческих подруг;

На детском празднике сойдемся мы, бывало,

И нашей радостью гремела долго зала,

И с звонким хохотом наш расставался круг.

И мы не верили ни грусти, ни бедам,

Навстречу жизни шли толпою светлоокой;

Блистал пред нами мир роскошный и широкой,

И всё, что было в нем, принадлежало нам.

Да, много было нас, – и где тот светлый рой?..

О, каждая из нас узнала жизни бремя,

И небылицею то называет время,

И помнит о себе, как будто о чужой.

Декабрь 1839

«Нет, не им твой дар священный!..»

Нет, не им твой дар священный!

Нет, не им твой чистый стих!

Нет, ты с песнью вдохновенной

Не пойдешь на рынок их!

Заглушишь ты дум отзывы,

И не дашь безумцам ты

Толковать твои порывы,

Клеветать твои мечты.

То, чем сердце трепетало,

Сбережешь ты от людей;

Не сорвешь ты покрывала

С девственной души своей.

Тайну грустных вдохновений

Не узнают никогда;

Ты, как призрак сновидений,

Пронесешься без следа.

Безглагольна перед светом,

Будешь петь в тиши ночей:

Гость ненужный в мире этом,

Неизвестный соловей.

<1840>

Монах

Бледноликий

Инок дикий,

Что забылся ты в мечтах?

Что так страстно,

Так напрасно

Смотришь вдаль, седой монах?

Что угрюмой

Ищешь думой?

Чужд весь мир тебе равно;

Что любил ты,

С кем грустил ты, –

Всё погибло уж давно.

Бросил рано

Свет обмана

Ты для мира божьих мест;

Жизни целью

Сделал келью,

Вместо счастья, взял ты крест.

Лет ты много

Прожил строго,

Память в сердце истребя;

Для былого

Нет ни слова,

Нет ни вздоха у тебя.

Или тщетно

Долголетно

Ты смирял душевный пыл?

Иль в святыне

Ты и ныне

Не отрекся, не забыл?

Бледноликий

Инок дикий,

Что забылся ты в мечтах?

Что так страстно,

Так напрасно

Смотришь вдаль, седой монах?

Январь 1840

Дочь жида

Томно веют сикоморы,

Сад роскошный тих и нем;

Сон сомкнул живые взоры,

Успокоился гарем.

Что, главу склоня так низко,

В зале мраморной одна,

Что сидишь ты, одалиска,

Неподвижна и бледна?

Или слушаешь ты, дева,

Средь заветной тишины

Звуки дальнего напева,

Дальный гул морской волны? –

В область счастья, в область мира,

Красотой своей горда,

Ждет могучего эмира

Дочь единая жида.

Без заботы, без боязни

Здесь забудет, хоть на миг,

И победы он, и казни,

И врагов последний крик.

Много ль сладостных приманок

Для владыки ты найдешь?

Чернооких ли гречанок

Песнь влюбленную споешь?

Или гурией небесной

Перед ним запляшешь ты?

Или сказкою чудесной

Развлечешь его мечты?

«Нет, не песней, нет, не сказкой

Встречу здесь владыку я, –

Но святою, чистой лаской,

Лучше плясок и пенья.

В этот жданный час отрады

Вспомню мать свою я вновь,

Все эмировы награды,

Всю эмирову любовь.

И узнает он немую

Думу тайную мою;

Тихим вздохом очарую,

Взором страстным упою.

И, склонясь с улыбкой нежной

К повелителю лицом,

Жар груди его мятежной

Усмирю моим ножом».

Январь 1840

Мотылек

Чего твоя хочет причуда?

Куда, мотылек молодой,

Природы блестящее чудо,

Взвился ты к лазури родной?

Не знал своего назначенья,

Был долго ты праха жилец;

Но время второго рожденья

Пришло для тебя наконец.

Упейся же чистым эфиром,

Гуляй же в небесной дали,

Порхай оживленным сапфиром,

Живи, не касаясь земли. –

Не то ли сбылось и с тобою?

Не так ли, художник, и ты

Был скован житейскою мглою,

Был червем земной тесноты?

Средь грустного так же бессилья

Настал час урочный чудес:

Внезапно расширил ты крылья,

Узнал себя сыном небес.

Покинь же земную обитель

И участь прими мотылька;

Свободный, как он, небожитель,

На землю гляди свысока!

Февраль 1840

«Небо блещет бирюзою…»

Небо блещет бирюзою,

Золотисты облака;

Отчего младой весною

Разлилась в груди тоска?

Оттого ли, что, беспечно

Свежей радостью дыша,

Мир широкий молод вечно,

И стареет лишь душа?

Что всё живо, что всё цело, –

Зелень, песни и цветы,

И лишь сердце не сумело

Сохранить свои