Фикция - Рафаэль Осотов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– М-да… – невольно протянул я, совсем не ожидая такого оборота дела, – мне очень жаль, но я не занимаюсь уголовным правом… Вам, может быть, стоит поискать хорошего специалиста в этой области, который сможет оказать вам действительно квалифицированную помощь. Я думаю, вы меня понимаете, вы ведь тоже профессионал.
– Понимаю, – кивнул он. – Но профессионализм – понятие не совсем объективное. Я тоже в принципе не занимаюсь проблемой течения времени и всё-таки вывел дифференциал и сделал машину…
– И вот к чему это всё привело, – горько и, может быть, не совсем к месту пошутил я. – Вы поймите, в наше время даже адвокатам приходится защищаться в суде с помощью других адвокатов. Настолько тонка специализация. Если на то пошло, простой студент какого-нибудь юридического факультета вам больше поможет советом, чем я.
Чувствовалось, что аргументация его не убедила. Я молчал, подыскивая новые подходы и, наконец, решил блеснуть своими зыбкими познаниями из области физической динамики:
– Вот для вас, например, не секрет, что, следуя соотношению векторов сил, санки легче тянуть по снегу, а не толкать. Но, скажите, пожалуйста, кому в обиходе нужна эта теория с её странными векторами, о которых известно только знатокам? Никому! Потому что санки лёгкие, так что проблемы как таковой не возникает. Зато, когда нужно смещать тяжёлый предмет, без тонкого, профессионального расчёта не обойтись. Ваше дело мне кажется довольно значительным камешком…
Я хотел ещё что-то сказать, чтобы уточнить мысль, но видя, как на меня смотрит Георги, мысленно махнул рукой.
– Ваш салат прибыл, – прервал я дискуссию констатацией свершающегося перед нами факта:
Обернутый в широкий белый фартук, в такой же белоснежной сорочке и пристёгнутой к шее чёрной бабочкой, ресторанный человек аккуратно устанавливал тарелки перед задумчивым Дамусом.
– Приятного аппетита, – подбодрил я своего собеседника.
– Спасибо, – слабо усмехнулся Георги.
Глава 5
Капитан Марк Каде выходит на сцену
«Ну вот, – между тем, подумал капитан Каде, который находился в этот самй момент на другом краю Европы, – кажется, и случилось!»
Кто за кем гоняется, он за этим делом или оно за ним, было неясно. Да и не важно. Главное, что они опять встретились, и что будет продолжение. Марка Каде давно терзало неясное предчувствие, что страссбургским эпизодом оно не закончится. Что они связаны одной судьбой. И вот, кажется, случилось.
Сначала, правда, все выглядело банально. Никакого возбуждающего абсурда. Вызвали в середине воскресного дня и велели ждать: такое бывало уже не раз. Коллеги, как обычно, с шумом играли в карты; некоторые погрузились в телефонные игрушки. Начальник в тихом бешенстве занимал пространство у двери своего бюро, изредка пропадая, чтобы выкурить сигарету. И в то время, как все с раздражением ждали сигнал отбоя, Каде, который всегда чувствовал себя оловянным солдатиком вне общей коробки, спокойно прохаживался по коридору вдоль окон. Кошачья походка Марка – с пятки на носок – неслышно катала его по блестящему от августовского солнца паркету Префектуры. На неподвижном лице, похожем на артефакт, застыло голографическое выражение расслабленного безразличия и насмешки. Он любил ждать. Любил наблюдать! Любил охотиться…
Около полутора часов спустя вместо отбоя в ряды бойцов-разведчиков начали просачиваться странные слухи. Якобы в Польше пропал какой-то важный тип – что-то вроде великого профессора – и для его поиска на ноги подняли не только поляков и, почему-то, их парижский отдел, а пол-Европы, включая итальянцев, флегматичных швейцарцев и практичных финнов.
Слухи были интересными, и у Каде приятно заныло в суставах. Он знал, что слухи никогда не обманывают: разветвлённая сеть товарищеских контактов внутри европейских ведомств передавала информацию со скоростью и точностью полупроводников в микросхемах последнего поколения. Официальные свифтовки их только дополняли.
То есть через некоторое время шеф должен был вызвать его на инструктаж.
Что, собственно, и произошло.
– Капитан, у нас тут имеют место быть экстравагантные вещи, – витиевато начал господин Дюсолье, аккуратно закрыв за Марком дверь в бюро. – В Страсбурге психоз, понимаете ли. Настоящая истерика! Предлагают нам искать иголку в стоге сена! И хорошо ещё искать, а не найти.
Он с раздражением бросил на стол фотографию молодого мужчины в фас и профиль.
– Вот, – кратко прокомментировал начальник. – Познакомьтесь. Георг Дамус! Пропавший сегодня два часа назад профессор.
Знакомиться с фотографией Каде не стал. Имя объекта необычного внимания со стороны спецслужб ему было хорошо известно. Этого Дамуса он помнил отлично.
– Георги.
– Что, Георги? – не понял Дюсолье.
– Георги Дамус. По материалам он проходит под таким именем. Так правильнее, господин полковник.
– Каде! – прорычал Дюсолье. – Что вы себе позволяете! Если у вас есть дополнительная информация, извольте докладывать сразу!
Полковник в ярости заходил вокруг спокойного, как кукла, подчинённого. Время от времени он прекращал круговые движения и застывал перед Каде, настойчиво заглядывая тому в глаза с расстояния в двадцать сантиметров. Однако просверлить дырку в капитане было непросто, и в течение нескольких секунд мужчины походили на защищающих каждый свою территорию, напряжённых мартовских котов.
– Виноват, господин полковник, – по-солдатски отрапортовал наконец Марк Каде, не теряя обычного голографического выражения на своём лице. – Дополнительной информацией не владею. Имел возможность работать над этим делом два года назад и объект знаю.
Полковник подозрительно смотрел на как всегда подтянутого помощника. Тот был в дорогом летнем костюме, отутюженной сорочке и даже, несмотря на летнюю жару, при галстуке. Мягкие, пушистые волосы цвета соломы и щеки юнца играли с солнцем в весёлые акварельные раскраски. Этот нахальный мальчишка, больше похожий на стажёра, чем на кадрового офицера, удивлял и беспокоил Дюсолье с первого же своего появления в его ведомстве: через неделю после того, как он начал работу, все старые ищейки из особого отдела учтиво звали пацана либо по имени – Марк, либо по чину – капитан. Причём даже за глаза. Невероятно! А началось неожиданное восхождение Каде с турнира по борьбе без правил, куда его заманили, чтобы, как всякого новичка, по-товарищески слегка отутюжить. Марк отнекиваться не стал и явился в спортзал этаким покорным ягнёнком. Поболтался верёвочным болванчиком на турнике, даже не удосужившись подтянуться хотя бы разок. Покачал туда-сюда белобрысой головой в виде разминки. Покурил. И потом уложил нокаутом подряд пятерых отборных противников. По словам очевидцев, арбитр всех пяти матчей, узкоглазый Кичао Ванг, с вдохновением мотылька порхал вокруг борцов, оценивая неожиданные финты Каде и с расстановкой – словно цитировал Лао Цзи – отсчитывал положенные по регламенту секунды для объявления победителя. Дюсолье до сих пор не мог понять, как в таком аккуратном и гладком кусочке тела могла уживаться такие сила и опыт. Коллизия была явной и раздражающей.
А чего стоил его неморгающий взгляд ребёнка. И эта невыносимая, то ли невинная, то ли презрительная улыбка: прищуренные глаза и слегка надломанные губы. Впервые это гибридное выражение на лице нового подчинённого Дюсолье заметил как-то на одной из летучек. Минут пятнадцать полковник терпел. Однако думать о чем-либо другом, кроме загадочной физиономии, у полковника не получалось. Он не выдержал, подошёл к капитану, по-дружески положил ему руку на плечо и угрожающе процедил: «Каде, будте так любезны, снимите эту вашу улыбочку с лица». На что мальчишка без усилия ответил, что жмурится от яркого света. И уставился на полковника своим долгим взглядом ребёнка.
Вранье то было или нет, неизвестно. Однако та же ненавистная комбинация прищура и надлома продолжала регулярно появляться и после, на других летучках, и даже в пасмурные дни.
Но самое отвратительное заключалось в том, что работа Каде была безупречна. Он умел вести допросы как никто другой, изматывая людей своим беспрерывным кошачьим хождением по кругу, дымящейся сигаретой и молчанием. Кроме того в Каде совершенно неожиданно и гармонично уживались артист и солдат, креатив и способность слепо подчиняться любым приказам…
То есть придраться было решительно не к чему. Мало того, обойтись без своего юного помощника Дюсолье с некоторых пор уже не мог.
А теперь, оказывается, этот сопляк знал загадочного Георга!
– Хорошо, хорошо, Каде, – примирительно высказался Дюсолье после минутной заминки. – Докладывайте, что за фрукт такой этот ваш Георги.
Докладывать было о чём.