Жена - девочка - Майн Рид

— Мисс Вернон, вы не представляете себе, насколько я рад интересу, который вы проявляете к моему первому литературному опыту. Если бы, — добавил автор со смехом, — я мог предположить, что вы на самом деле не уснете ночью, прочитав мой опус, я бы поверил в успех, о котором пишет газета.

— Возможно, так оно и будет. Вскоре мы увидим. Папа уже телеграфировал в Mudie насчет книги, ее уже послали, и мы ждем, что она приедет утренним поездом. Завтра ночью — если ваш роман не слишком длинный — я обещаю вам поделиться своим впечатлением от него.

— Роман не очень длинный. Я буду с нетерпением ждать, чтобы выслушать ваше мнение о нем.

И он ждал этого с нетерпением. Весь следующий день он провел, преследуя куропаток по жнивью и полям с репой и стреляя в птиц, но все его мысли были только о книге, ибо он знал, что она читает его роман!

Глава L

РЕВНИВЫЙ КУЗЕН

Франк Скадамор, юноша примерно восемнадцати лет, был типичным представителем английской золотой молодежи. Родившийся с серебряной ложкой во рту, росший в золоте, среди огромного богатства, которое рано или поздно перейдет к нему по наследству, и имея в перспективе титул пэра, он считался весьма подходящей партией для девушек на выданье.

Не одна заботливая мать мечтала о том, чтобы заполучить его в зятья. Вскоре, однако, стало ясно, что все эти леди не могут рассчитывать на его руку, поскольку будущий пэр четко обозначил свою привязанность к той, у кого не было матери, — к Бланш Вернон.

Он провел достаточно много времени в Вернон Парке, чтобы иметь возможность оценить исключительную красоту своей кузины. Еще когда Франк был мальчиком, Бланш ему нравилась; теперь, когда он стал юношей, страсть только усилилась. В его короткой жизни еще не случалось такого, чтобы он не смог добиться всего, чего хотел. Так почему же он должен только питать надежду, когда опыт всех прежних лет говорит: все, чего только пожелает, он сможет получить?

Франк желал Бланш Вернон, и у него не было никакого сомнения, что он ее получит. Он даже не считал нужным прилагать усилия, чтобы завоевать ее. Он знал, что его отец, лорд Скадамор, с нетерпением ждет этого союза, и что отец девочки также был бы не против такого брака. Не должно было быть противодействия ни с одной из сторон; и он только ждал, когда его юная возлюбленная вырастет и будет готова к семейной жизни, — тогда он сделает предложение и получит согласие.

Он не думал о том, что сам еще довольно молод. В свои восемнадцать лет он считал себя вполне взрослым человеком.

До настоящего времени он почти не опасался соперников. Правда, и другие представители золотой молодежи засматривались на прекрасную Бланш Вернон. Но Франк Скадамор, со своими неограниченными возможностями, имел перед ними такое преимущество, что мог не опасаться конкуренции; так и случилось: один за другим, подобно падающим звездам, все его соперники сошли с дистанции.

И вот, когда победа казалась близка, неожиданно черная тень возникла на горизонте — в образе человека совсем не молодого, как в порыве злобы выразился Франк, годящегося Бланш Вернон в дедушки, во всяком случае, уж точно в отцы!

Этим человеком был Майнард.

Скадамор, бывая в Вернон Парке, слышал много лестных слов в адрес безрассудно смелого незнакомца; слишком много, чтобы испытывать какую-либо симпатию к нему, — тем более, что эти слова слетали с губ его очаровательной кузины. Впервые Франк встретил Майнарда во время охоты, и его антипатия к нему стала вполне осязаемой. Это была самая сильная из антипатий — в ее основе была ревность. И он чувствовал эту жгучую ревность, когда они охотились на лис и фазанов в заповеднике, когда стреляли из лука, дома и на улице — словом, везде.

Как уже говорилось, он последовал за кузиной и ее сопровождающим по лесной тропинке, внимательно следя за каждым ее движением и ругая себя за то, что так глупо оставил ее. Он не слышал их разговора, но видел достаточно, чтобы убедиться: она питает к нему больше чем простую симпатию. Он страдал от ревности весь остаток того дня и весь следующий день, который был днем ее рождения; ревность не давала ему покоя во время обеда, когда он видел ее глаза, стремящиеся заглянуть за цветочную вазу, закрывавшую ее от Майнарда; и особенно бушевала ревность в его душе во время танца, особенно когда танцевали лансье, и она была рядом с человеком «достаточно старым, чтобы годиться ей в отцы».

Несмотря на то что в его жилах текла благородная кровь, Скадамор опустился до того, чтобы приблизиться к ним и подслушать разговор. И он слышал все, в том числе о соглашении насчет книги, которое они заключили между собой. Близкий к отчаянию, он решил рассказать об этом дяде.

На следующий день после именин дочери сэр Джордж Вернон не сопровождал гостей в их прогулке по парку. Он извинился перед ними, сославшись на свою дипломатическую работу, которая требовала от него уединиться в библиотеке. Он был вполне искренен, так оно и было на самом деле. Его дочь также осталась дома. Как и ожидалось, новый роман прибыл — полная версия, только что вышедшая из типографии.

Бланш с увлечением принялась за роман; с улыбкой попрощавшись со всеми, она поспешно удалилась в свою комнату, чтобы не выходить оттуда в течение целого дня. Майнард с радостью заметил это и отправился на охоту. Скадамор же, оставшись дома, созерцал это с глубоким огорчением.

Каждый по-своему ждал, какое впечатление произведет на Бланш эта книга.

Примерно в полдень баронет-дипломат находился в библиотеке, готовя ответ на дипломатическую почту, недавно полученную из Министерства иностранных дел. Кто-то постучался к нему. Это племянник отвлек баронета от дипломатической работы.

Молодому Скадамору, как близкому родственнику, которого отец Бланш считал своим сыном и который мог однажды стать ему зятем, не требовалось никакого оправдания за столь бесцеремонное вторжение.

— Чего тебе, Франк? — спросил дипломат, держа в руке пакет с дипломатической почтой.

— Я