Ночь над водой - Кен Фоллетт

Маргарет кое-как улеглась с ним рядом.

На его лице появилось выражение стыда.

– Извини меня, – прошептал он.

– Не нужно извиняться. Это завораживающее зрелище. Я никогда не видела ничего подобного. Мне ужасно хорошо.

– Тебе понравилось? – удивился он. Ей было стыдно это подтвердить вслух, она кивнула. – Но я… я хотел сказать, что ты не…

Маргарет не ответила. Он мог ей помочь, но она боялась попросить.

Гарри повернулся на бок, они лежали на узкой койке лицом друг к другу.

– Может быть, через несколько минут… – тихо произнес он.

«Я не могу ждать несколько минут, – подумала она. – Почему я не могу попросить его сделать для меня то, что я сделала для него?» Она нашла его руку и сжала ее. Но все еще не могла сказать, чего она хочет. Маргарет закрыла глаза, потянула его руку и прижала ее к своему паху. Ее рот оказался вплотную к его уху, и она прошептала:

– Сделай это нежно.

Он наконец-то ее понял. Его рука приступила к исследованию покрытого влагой треугольника. Палец легко проскользнул внутрь. Она обвила руками его шею и изо всех сил прильнула к нему. Его палец двигался внутри. Ей хотелось сказать: «Не там, выше!» И, как бы прочитав ее мысли, Гарри потянул палец назад и направил в самое чувствительное место. Она тотчас вздрогнула. Все ее тело сотряс спазм наслаждения. Она забилась в конвульсии и, чтобы подавить рвущийся наружу крик, впилась зубами в его плечо. Гарри замер, но она продолжала двигаться, не отпуская его палец, и сладостные ощущения накатывали волнами снова и снова.

Вроде бы все кончилось, но Гарри чуточку передвинул палец, и вдруг ее тело забилось в таком же спазме, как и в первый раз.

Через некоторое время прикосновение стало слишком чувствительным, и она оттолкнула его руку.

Минуту спустя Гарри высвободился и потер плечо там, куда впились ее зубы.

Бездыханная, она еле слышно прошептала:

– Прости, тебе, наверное, больно.

– Да уж, не то слово, – прошептал он, и оба одновременно засмеялись. Стараясь делать это потише, они вдруг поняли, что от этого получается только хуже. Так оба и лежали, всеми силами подавляя позывы смеха.

– У тебя восхитительное тело, – прошептал он, успокоившись.

– И у тебя, – порывисто сказала она.

Он не мог этому поверить.

– Нет, я серьезно.

– Я тоже серьезно! – Маргарет никогда не забудет эту набухшую башенку, вздымающуюся из копны золотистых волос. Она провела рукой по его животу и двинулась ниже, чтобы ее разыскать, и обнаружила лежащей на бедре, как шланг, мягкую, но не совсем сникшую. Шелковистая кожа. Ей захотелось ее поцеловать, и она была шокирована собственным беспутством.

Вместо этого Маргарет поцеловала его плечо там, где сама прикусила. Даже в полутьме она разглядела след своих зубов. Будет изрядный кровоподтек.

– Извини, – прошептала она так тихо, что он ее не услышал. Маргарет опечалилась, что нанесла ущерб такому совершенному телу, которое доставило ей столько радости. Она снова поцеловала его плечо.

Они расслабились от истощения сил и наслаждения и вздремнули. Маргарет слышала сквозь сон гул авиационных двигателей, как если бы ей снились самолеты. Один раз Маргарет послышались шаги в салоне, они снова вернулись через несколько минут, но ей было так хорошо, что не хотелось думать о том, что это значит.

Самолет летел очень гладко и ровно, и она заснула по-настоящему.

Маргарет проснулась в шоке. Неужели уже день? И все давно встали? И все теперь увидят, как она вылезает из койки Гарри Маркса? Сердце ее заколотилось.

– В чем дело? – прошептал он.

– Который час?

– Еще глубокая ночь.

Он оказался прав. В салоне не ощущалось никакого движения, лампочки горели вполнакала, за окном не было и признаков рассвета. Значит, она может благополучно улизнуть.

– Я прямо сейчас пойду к себе, пока нас не обнаружили, – горячо сказала она. Принялась искать шлепанцы, но нигде их не находила.

Гарри положил руку ей на плечо.

– Успокойся, – прошептал он. – В нашем распоряжении еще несколько часов.

– Но я волнуюсь, что отец… – Маргарет запнулась. Чего она действительно нервничает из-за отца? Маргарет вздохнула и посмотрела на Гарри. Когда их глаза в полутьме встретились, она вспомнила все, что было до того, как они заснули, и поняла, что он думает о том же. Они улыбнулись друг другу интимной всезнающей улыбкой любовников.

Внезапно все беспокойство куда-то отлетело. Пока нет необходимости уходить. Ей захотелось остаться, и она останется. Впереди много времени.

Гарри придвинулся к ней, и она почувствовала его твердеющее прикосновение.

– Пока не уходи, – сказал он.

Она счастливо вздохнула:

– Хорошо, я пока не уйду. – И Маргарет принялась осыпать его поцелуями.

Глава восемнадцатая

Эдди Дикин жестко держал себя в руках, но он кипел, как чайник с закрытой крышкой, и мог взорваться в любую минуту. Эдди постоянно потел, все внутри у него ныло, и он едва мог усидеть на месте. Бортинженер старался сосредоточиться на работе, но это давалось ему с неимоверным трудом.

В два часа ночи по английскому времени ему предстояло смениться. Когда этот час был уже близок, он подделал еще раз данные о расходе топлива. Раньше Эдди приуменьшил расход, чтобы создалось впечатление, будто топлива достаточно до конца полета и чтобы капитан не повернул самолет назад. Теперь он делал прямо противоположное, как бы в качестве компенсации: когда примет вахту его сменщик Микки Финн и снимет показания приборов, то не обнаружит расхождения. «Кривая выживаемости» покажет большие колебания расхода топлива, но, если Микки встрепенется, Эдди объяснит, что все дело в штормовой погоде. Однако, так или иначе, Микки занимал его меньше всего. Главная тревога, сжимавшая его сердце холодным ужасом, состояла в том, что самолет останется без горючего, не долетев до Ньюфаундленда.

У «Клипера» не было установленного минимума расхода топлива. Всегда, конечно, оставался резерв безопасности, но он предусматривался на другой случай: если выйдет из строя один из двигателей. А такого резерва сейчас не было. Если один из двигателей действительно откажет, самолет просто рухнет в бушующий океан. Сесть посреди волн он не сможет и пойдет ко дну в течение нескольких минут. Не уцелеет никто.

Микки вошел в пилотскую кабину за несколько минут до двух, он выглядел свежим, отдохнувшим, энергичным.

– Топлива у нас в обрез, – сразу же сказал Эдди. – Я известил капитана.

Микки безучастно кивнул и взял фонарь. Его первой обязанностью при смене вахты было визуально проверить все четыре двигателя.

Эдди вышел и спустился по лестнице в пассажирский отсек. Следом за ним, как только пришли сменщики, спустились первый офицер Джонни Дотт, штурман Джек Эшфорд и радист Бен Томпсон. Джек отправился на кухню за бутербродом. Мысль о еде вызывала у Эдди тошноту. Он налил себе кофе и сел в первом салоне.

Когда Эдди был свободен от вахты, ничто не отвлекало его от мыслей о Кэрол-Энн в руках похитителей.

В штате Мэн сейчас девять вечера. В лучшем случае она выбилась из сил и напугана. Забеременев, Кэрол стала рано ложиться спать. Дадут ли они ей прилечь? Конечно, сегодня жене не заснуть, но она, может быть, хоть чуточку передохнет. И ему оставалось лишь надеяться, что спящая Кэрол не наведет гангстеров, охраняющих ее, на всякие подлые мысли.

Кофе не успел остыть, когда шторм разыгрался всерьез.

Уже несколько часов самолет как будто прыгал на кочках, но сейчас все стало совсем плохо. Как на пароходе в бурю. Самолет вел себя точно лодка на волнах – медленно взмывал вверх, потом стремительно падал, снова поднимался и рыскал из стороны в сторону, уступая порывам ветра. Эдди сидел на койке, держась ногами за стойку. Пассажиры просыпались, звонили стюардам, то и дело сновали в туалет. Никки и Дэйви, дремавшие в первом салоне с отдыхающими членами экипажа, застегнули форменные пиджаки и заспешили по вызовам пассажиров.

Эдди прошел в кухню налить себе еще чашку кофе. В этот момент открылась дверь туалета, и оттуда появился Том Лютер с побледневшим лицом и струйками пота на щеках. Эдди окинул его презрительным взглядом. Ему страстно захотелось схватить его за горло, и он с трудом подавил это желание.

– Такой полет в порядке вещей? – спросил Лютер испуганно.

– Нет, – сказал Эдди без тени сочувствия. – Мы должны были облететь шторм стороной, но у нас мало топлива.

– Почему?

– Потому что расход резко увеличился.

Лютер напугался окончательно:

– Но ты сказал, что мы повернем назад в точке возврата!

Эдди беспокоился куда больше Лютера, но ужас, написанный на лице этого человека, доставлял ему удовольствие.

– Мы должны были повернуть, но я подделал расчеты. У меня есть свои причины хотеть, чтобы этот рейс совершился по расписанию. Ты, часом, не забыл?

– Сумасброд, – обескураженно процедил Лютер. – Ты хочешь угробить всех нас?