Новый Мир ( № 5 2005) - Новый Мир Новый Мир

С.-Петербург.

1 Следует с благодарностью отметить изящную обложку работы художника Евгения Габриелева, а также инициативу издательства (директора Ирины Прохоровой и редактора Галины Ельшанской, издающих эту серию).

Узы и узники

Узы и узники

Семейные узы. Модели для сборки. Сборник статей. Составитель и редактор

С. Ушакин. М., “Новое литературное обозрение”, 2004. Кн. 1 — 632 стр. Кн. 2 — 520 стр.

Оценка сборника научных статей — задача заведомо неблагодарная. Такой сборник как жанр обречен быть неровным по уровню и разнонаправленным по адресации. Еще труднее рассчитывать на гармоничный результат, если сборник издается на средства западного грантодателя: под общей обложкой с неизбежностью оказываются труды ученых, воспитанных в разных традициях, использующих разный терминологический аппарат и, что особенно существенно, разную, нередко плохо совместимую “оптику” для описания сходных сюжетов.

Настоящий двухтомник составлен известным культурологом Сергеем Ушакиным и посвящен моделям российской семьи — дореволюционной, советской, постсоветской. Проблемы семьи как социального института актуальны и для России, и для Запада, хотя по причинам почти противоположным. Для Запада семья остается проблемой, потому что на фоне относительного социального благополучия именно внутри семьи обнаруживаются неизбывные конфликты — неравенство мужских и женских ролей, насилие родителей над детьми, поколенческий разлом, исчезновение традиций. В России ситуация в значительной мере обратная — обрушилось большинство социальных связей, в силу чего семья осталась главной матрицей поведенческих кодов, по отношению к которой внешний мир интерпретируется как заведомо чужой и враждебный.

Всего в двухтомнике 37 статей (не считая введения от составителя), из которых 10 написаны иностранными исследователями, а одна работа — совместная. Хотя авторы анализируют по преимуществу советскую и постсоветскую семью, а также гендерные проблемы, в сборнике есть также исторические и историко-этнографические очерки. Преобладают работы собственно научные, но немало и текстов, которые более уместны были бы не в научном, а в научно-популярном издании.

Двухтомник открывается большой статьей С. Ушакина, которая — в качестве введения в практически необъятную проблематику — будет полезна многим читателям, в особенности начинающим исследователям. Далее статьи сгруппированы по разделам, но компоновка и заголовки этих разделов скорее эффектны, чем информативны. Как угадать, что можно найти под рубрикой “Бытовые тактики”? Поэтому ниже я позволю себе пренебречь этой структурой и остановлюсь вначале на общей характеристике книги, а затем на конкретных исследованиях — как на тех, что мне представляются особенно удачными, так и на тех, что показались особенно неудачными.

Разумеется, выбор ракурсов освещения темы в любом сборнике — прерогатива составителя. А то, что читатель искал одно, а нашел другое, — казалось бы, всего лишь факт его частной биографии. Отмечу тем не менее четыре пробела, значимые для меня лично — раз уж издательская аннотация адресует сборник не только специалистам.

Пробел первый. За исключением статьи американской исследовательницы Линн Виссон о воспитании детей в русско-американских браках, в двухтомнике вообще нет работ о спектре социальных взаимодействий в треугольнике “отец —мать — ребенок”. А ведь в этой сфере за последние сорок лет произошли огромные изменения. Мужчина не ограничился правом “главного кормильца”, а стал претендовать на полноценное психосоциальное “родительство”, воплощенное прежде всего в готовности взять на себя все обязанности, ранее свойственные именно и только матери. Речь идет не просто о том, что отец готов избавить мать от многих хлопот, связанных с уходом за детьми и их воспитанием, а о стремлении разделить с ней всю полноту ответственности за ребенка, независимо от того, растет в семье девочка или мальчик, надо ли ребенка вовремя покормить из бутылочки или пойти в школу на родительское собрание.

Это видно даже на примерах из области массовой культуры. Вспомните хотя бы американский фильм “Крамер против Крамера”; многочисленные интервью Джона Леннона, который гордился тем, что обрел себя заново, баюкая недавно родившегося сына Шона; знаменитую фотографию уже немолодого Ива Монтана, который ведет в первый раз в школу “первой ступени” (фактически в детский сад) своего трехлетнего сына.

Пробел второй. В двухтомнике нет ни одной работы, посвященной проблемам планирования семьи в России. В СССР оральные контрацептивы появились всего тридцать лет назад, в остальном мире — двадцатью годами раньше. С одной стороны, понятие “планированная беременность” вошло в быт, но все же в России это преимущественно быт городской семьи, хотя и здесь количество абортов все еще остается чудовищно большим.

Пробел третий. Общеизвестно, что в современном мире — в том числе и в России — распространенным является длительное сожительство, когда сущность отношений свидетельствует именно о семейных узах, но последние по разным причинам юридически не оформлены (у нас за неимением нужного термина в этом случае говорят о “гражданском браке”). До отмены института прописки и начала массовой приватизации жилья браки подчас не регистрировались (среди прочего) по причинам, связанным с советским жилищным законодательством. Теперь они не регистрируются по иным причинам — например, ради получения разного рода субсидий от государства. Однако сравнительно новым институтом стали те “гражданские браки”, которые вернее было бы назвать “пробными”: мужчина и женщина подолгу живут вместе и ведут совместное хозяйство, имея определенные планы на будущее. Нередко брак регистрируется только из-за того, что один из членов такой пары должен надолго выехать за границу. “Пробные” браки в России имеют свою специфику еще и потому, что у нас нет института помолвки.

Пробел четвертый. Считается, что в современной России возобладала ядерная семья. Это верно лишь отчасти. Во-первых, ядерная семья не могла бы столь успешно возделывать пресловутые “шесть соток”, с которых кормится огромная часть нашего населения, о чем неоднократно убедительно писал Симон Кордонский. Во-вторых, доходы наших граждан таковы, что в среднем работающий отец может прокормить и жену, и ребенка в течение весьма ограниченного времени. Чтобы свести концы с концами, мать ребенка должна поскорее вернуться к работе, а роль бесплатной няни придется играть бабушке, даже если для этого ей надо ехать на другой конец большого города, а то и в другой населенный пункт.

Разумеется, нельзя объять необъятное. Но нашлось же в двухтомнике место для двух обстоятельных статей о семейной жизни декабристов в сибирской ссылке — одна работа касается ссыльных, к которым приехали их жены или невесты, другая повествует о декабристах, фактическими женами которых по разным причинам стали представительницы иных, нежели дворянское, сословий.

Такая прихотливость в выборе сюжетов озадачивает.

Удивил меня и стиль многих публикаций. Во-первых, слова дискурс и дискурсивный во всевозможных сочетаниях употребляются многими авторами с частотой, извинительной разве что для студентов-первокурсников. Мировоззрение, миропонимание, теория, модель, ракурс, позиция, мнение, убеждение, точка зрения — все эти слова вытеснены на обочину вездесущим дискурсом . Во-вторых, недоумение вызывает изобилие ссылок на труды авторов из определенной “обоймы”. Сами по себе подобные ссылки могут быть необходимы или хотя бы уместны, но слишком часто они всего лишь орнаментальны. Так, именно орнаментальными выглядят ссылки на Соссюра, Фрейда, Волошинова, Проппа, Леви-Строса, Тынянова, Б. Успенского, Кристеву и М. Мосса в работе Д. Бычкова о жизни детей и подростков в интернатах. В контексте “надзирать и наказывать” естественны отсылки к Фуко и Бурдье, но при обсуждении проблемы сиротства странно не упомянуть Януша Корчака, зато сослаться на “Поэтику композиции” Б. Успенского.

Тем же грешат и авторы других статей. Впрочем, в немалой степени подобный упрек я бы адресовала и составителю. Например, С. Ушакин объясняет композицию рецензируемого сборника, ссылаясь на “монтажное восприятие”, характерное для кино и того стиля эссеистики, который в русской литературе блистательно воплотил Виктор Шкловский. Следует цитата из работы Шкловского об Эйзенштейне, заканчивающаяся фразой: “И вне монтажного восприятия, вероятно, восприятия нет...” Но понятие монтажа уже давно стало обиходным. Поэтому попытка построить сборник научных статей в надежде на эффект, порождаемый соединением на первый взгляд несоотносимого, с моей точки зрения, не нуждается в “подпорках” в виде ссылки на Шкловского — либо эта попытка удачна, либо нет.