Круглый год с литературой. Квартал второй - Геннадий Красухин

Цитата взята мною из знаменитого стихотворения Евгения Евтушенко «Бабий Яр» – о трагедии еврейского народа.

Анна Франк родилась 12 июня 1929 года. Погибла в гитлеровском концлагере Берген-Бельзене в марте 1945 года.

После прихода Гитлера к власти и особенно после начавшейся гитлеровской кампании массового уничтожения евреев, семья Анны Франк перебралась в Голландию, но и эта страна через некоторое время оказалась под гитлеровской оккупацией. Франки хотели было выехать в США, но не получили разрешения от оккупационных властей. Когда же сестре Анны пришла повестка из гестапо, семья укрылась в надёжное, как всем казалось, убежище – полдома, вход в который был замаскирован под книжный шкаф. Здесь к ним присоединилось ещё несколько человек.

Здесь же Анна Франк начинает вести свой знаменитый дневник, вобравший в себя впечатления юной узницы заточения. Дневник Анна вела в форме писем к вымышленной ею подруге. Она ежедневно рассказывала о том, что происходит с ней и с её народом. Приведённые строчки из стихотворения Евтушенко написаны по мотивам дневника Анны Франк, который она вела с 13 лет – со дня своего рождения, с 12 июня 1942 года по 1 августа 1944-го.

В августе 1944 года гестаповцы обнаружили тайник и схватили всех скрывавшихся там евреев.

Из семьи Франков выжил только отец Анны Отто Франк.

Дневник Анны Франк был впервые издан в Нидерландах в 1947 году, потом в 1952-м – в США и в Великобритании под названием «The Diary of a Young Girl» («Дневник девочки»).

У нас его перевела Р.Я Райт-Ковалёва. С предисловием Ильи Эренбурга и с некоторыми сокращениями под заглавием «Дневник Анны Франк» он появился в нашей стране в 1960 году.

«Дневник Анны Франк» является одним из 35 объектов, включённых в регистр «Память мира» Списка всемирного наследия ЮНЕСКО.

Михаил Ефимович Кольцов родился 12 июня 1988 года. Был, пожалуй, самым известным журналистом после революции. Писал фельетоны и страстные статьи, утверждающие новый советский строй. Создал Жургаз – журнально-газетное объединение (1925–1938). Был редактором «Огонька», «Крокодила», создал юмористический журнал «Чудак», который прославился из-за своей рубрики «Календарь Чудака», какую лично вёл Кольцов.

В романе «По ком звонит колокол» – о гражданской войне в Испании Хемингуэй вывел Кольцова под именем Каркова. Да, Кольцов был послан газетой «Правда» на фронт испанской гражданской войны, откуда присылал свои пламенные корреспонденции. Был в Испании негласным представителем советских властей при республиканском правительстве. Сражался мужественно. Выпустил в 1938-м «Испанский дневник», где о гласной своей деятельности рассказал от своего лица, а о негласной – как о деятельности мексиканского коммуниста Мигеля Мартинеса. Обвинял в своих публикациях троцкистов как якобы агентов фашизма.

Тем не менее в 1938 году был отозван из Испании и в ночь с 12 на 13 декабря арестован в редакции газета «Правда». Его родной брат, художник-карикатурист М. Ефимов рассказывал со слов М. Кольцова, что накануне ареста тот встречался со Сталиным, который спросил, прощаясь, есть ли у Кольцова пистолет. И, получив утвердительный ответ, задал новый вопрос: «А вы не хотите из него застрелиться?» «Нет», – ответил удивлённый Кольцов. Сталин удовлетворённо кивнул и распрощался.

Как рассказывал Константин Симонов в мемуарных заметках «Глазами человека моего поколения» Фадеев написал Сталину, что не верит в невиновность Кольцова. Сталин вызвал Фадеева к себе и дал прочитать показания самого Кольцова. После чего попросил Фадеева рассказывать о них неверящим писателям.

2 февраля 1940 года Кольцов был расстрелян. Реабилитирован в 1954 году.

13 ИЮНЯ

Я очень хорошо знал Александра Иванова. Высокий и худой, он подчас напоминал Сергея Михалкова или лучше – его дядю Стёпу в мультипликационных фильмах.

Одно время Саша работал в «Литературной газете», но долго там не удержался. Хотя в газете очень либерально относились к попойкам сотрудников, но от запойников избавлялись. А Иванов в то время пил почти беспробудно. И ладно бы ещё, если б пил у себя дома. Но в запое его тянуло в газету. Он приходил не шатаясь, но и как бы ничего перед собой не видя. С бутылкой в кармане.

Щука бросалась в реку! Нигде столько не пили, как в «Клубе «12 стульев» – в огромной комнате на пятом этаже здания «Литгазеты», находившемся на Цветном бульваре. И не потому, что сотрудники там были пьяницами. А потому, что напечататься на последней странице «Литературной газеты» было почётно: с неё обычно начинали читать газету, она, страница сатиры и юмора, была сверхпопулярна. Ясно, что даже тот, кому удавалось напечатать пару-другую хохмаческих фраз, в благодарность ставил бутылку так называемой администрации «12 стульев» – Вите Веселовскому – заведующему, Илюше Суслову – его заместителю и сотруднику, которым в то время недолго был Саша Иванов.

О тамошней пьянке в течение всего рабочего дня начальство газеты, конечно, знало: как и везде, стукачи у нас не дремали. Но и Чаковский, и его заместители никак на это не реагировали. Отдел сатиры и юмора был привилегированным: во многом благодаря ему рос тираж, а благодаря его авторам, приглашённым на частые устные выступления «Литературной газеты», яблоку в зале упасть было негде.

Но Иванова начальство уволило. За длительные запои, как я уже сказал.

Кстати, через десяток лет пришлось уволить и главного администратора, основателя «Клуба «12 стульев» Виктора Веселовского. Долгие постоянные пьянки подорвали его могучее здоровье. И он стал запойником.

(Мне это знакомо по собственному опыту. Я сам был на грани срыва, но сумел остановиться, хотя бывший мой подчинённый, которого я взял на работу и который прёт, как танк, по служебной лестнице, вылизывая по пути наверх начальственные задницы, теперь язвит меня своими воспоминаниями, как ему и другим сотрудникам приходилось доставлять меня пьяного домой. Во время нашей совместной работы он заикнуться об этом не смел. Наоборот. Разыгрывал невероятную преданность мне. В частности, и поэтому я резко бросил пить. Чтоб не доставлять удовольствие всякой швали.)

Впрочем, печатать Иванова продолжали. И понятно почему. Он писал сатирические эпиграммы на писателей и довольно едко обыгрывал выхваченные из стихотворного контекста строчки. Эти обыгрывания по недоразумению, разумеется, называли пародиями. Но читателям было не до чистоты жанра. Тексты Александра Иванова сделали его очень известным сатириком.

Конечно, его и пригласили на телевидение из-за бешеной популярности. Он сумел целых тринадцать лет вести на нём передачу «Вокруг смеха». Учитывая его болезнь, впору говорить о подвиге. Знаю, что он кодировался, много раз пытался бросить пить, но срывался.

Ему, ведущему телепередачу, должны быть благодарны многие сатирики. В частности, ставший в недолгой свободной России губернатором Алтайского края Михаил Евдокимов, который потому и победил на честных тогда выборах, что был повсеместно известен своими юмористическими выступлениями. А известность эта берёт начало из передачи Александра Иванова «Вокруг смеха», где впервые в 1984 году был представлен Евдокимов, директор сибирской столовой, сразу же заставивший телезрителей хвататься за животы и корчиться от смеха.

Сам же ведущий передачу время от времени вставал и читал очередную «пародию» на какого-нибудь литератора даже не под бурные аплодисменты, а под пушечные взрывы хохота. Ясно, что пишущая братия заискивала перед Ивановым, ему дарили книги, его умолял написать на себя пародию почти каждый даривший.

После распада СССР Александр Иванов оказался в первых рядах сторонников демократических преобразований. Его антикоммунистические статьи и заметки охотно печатали тогдашние прогрессивные издания. Он с энтузиазмом занимался общественной деятельностью на благо новой России.

Но надорвался. Сказалась застарелая болезнь. 13 июня 1996 года Александр Александрович Иванов скончался от обширного инфаркта, не дожив до 60-ти: родился 9 декабря 1936 года.

14 ИЮНЯ

В далёком 1966 году редакция журнала «Вопросы литература» заказала мне рецензию на книгу Владимира Солоухина, вышедшую в серии «Рассказы о творчестве», которую издавало издательства «Советская России».

Книга мне понравилась. О чём я и написал. Но одно место в ней вызвало недоумение. Солоухин обратился к стихотворению Пушкина «На холмах Грузии лежит ночная мгла» и, рассуждая о самоценности поэтического слова, предложил проделать и проделал эксперимент: заменил слова «на холмах» словами «в долине». Меня это удивило. Есть же отброшенные Пушкиным варианты, почему бы не обратиться к ним? Зачем, спрашивал я, представлять Пушкина странным чудаком, который смотрит на холмы, а пишет: «в долинах»?

Но именно это замечание редакция не пропустила, вычеркнула. Солоухин обидится, – сказали мне.