Круглый год с литературой. Квартал четвёртый - Геннадий Красухин

Геннадий Красухин

КРУГЛЫЙ ГОД С ЛИТЕРАТУРОЙ

КВАРТАЛ ЧЕТВЁРТЫЙ

Календарь, частично основанный на мемуарах

1 ОКТЯБРЯ

Григорий Иванович Коновалов (родился 1 октября 1908) был известен читателям прежде всего по своему роману-дилогии «Истоки», над которым работал 8 лет (1959–1967) и за который получил Госпремию РСФСР и Первую премию по итогам конкурса на лучшую книгу о рабочем классе.

Вообще-то роман Коновалова словно списан с таких произведений Всеволода Кочетова, как «Журбины, «Братья Ершовы». У Коновалова тоже в центре – история семьи. Крупновы – потомственные волгари. Глава семьи Денис Крупнов прошёл царскую каторгу, Гражданскую войну.

На страницах этого романа о рабочем классе возникают исторические фигуры Гитлера, Риббентропа, Черчилля, Рузвельта. Денис Крупнов вспоминает о своей беседе с Лениным, Матвей Крупнов, профессиональный дипломат, наблюдает работу Тегеранской конференции, а Юрию Крупнову ещё до войны довелось встречаться и беседовать со Сталиным.

С удивлением прочитал я в воспоминаниях Валентина Сорокина о Коновалове, что Коновалов не выдумал эту встречу, он её вспомнил:

«Работая в ЦК КПСС, выпрямился в Кремле перед Сталиным. Сталин предложил бравому Коновалову пост первого секретаря Ростовской области. Бравый Коновалов отказался:

– Что вам мешает? – изумился Сталин.

– Я пишу.

– Пишите?

– Роман пишу.

– Хм, писатель?

– Да, товарищ Сталин, писатель!.. – нажал бравый Коновалов. Сталин помолчал, помолчал и отреагировал:

– Хорошо, пишите. Партия, полагаю, без вас не погибнет?

Но товарищ Сталин приказал: как опубликуется, обязательно прислать Иосифу Виссарионовичу – почитать. И дед послал корифею напечатанные рассказы. Корифей вызвал и кивнул: – Пишите».

Это очень любопытно, потому что нигде в Интернете я не нашёл упоминания о том, что Коновалов работал в ЦК партии. О том, что после Пермского педагогического института Коновалов учился ещё в Институте красной профессуры, есть. Но перед этим он, как сказано, работал на Пермском промышленном комбинате, а после Института красной профессуры перед войной преподавал русскую литературу в Ульяновском педагогическом институте. Стесняются, что ли, указать работу Коновалова в ЦК его биографы?

А стесняться, по-моему, следует не его службы, а его величания писателем. Потому что был он не писателем, а членом Союза писателей, весьма исполнительным, старательно работающим по лекалам руководства. Недаром его «Истоки» так похожи на бездарные и сервильные романы В. Кочетова. А что остальные его вещи слабее «Истоков» даже самые благожелательные к Коновалову критики признают. Умер 17 апреля 1987 года.

Игоря Леонидовича Михайлова, о ком известно, что он родился 1 октября 1913 года, но неизвестно какого именно числа и месяца 1995 года скончался, после окончания филологического факультета Ленинградского университета и недолгой работы там преподавателем в 1939 году призвали в армию, присвоили офицерское звание и направили служить в г. Калинин (нынче вернули старое название – Тверь), где, в частности, он сотрудничал в дивизионной газете.

Однажды, ознакомившись с армейской столовой, он написал жалобу в стиле известной эпиграммы Пушкина:

Полугорох, полусупец,полуплевки, полупомои —ещё не рвёт, но я не скрою,что скоро вырвет наконец.

Особисты очень заинтересовались такой жалобой. Внедрённый в дивизионную газету стукач донёс, что Михайлов ведёт антисоветские разговоры.

За антисоветскую агитацию его приговорили к трём годам заключения. Работал он на строительстве железной дороге в каторжных условиях: весь день приходилось стоять по колено в болоте. Дошёл до дистрофии. Попал в лазарет, который, по воспоминаниям Михайлова, спас ему жизнь.

В тюрьме, лагерях, ссылке он написал множество произведений – стихов, лагерную трагикомедию «Аська», немало поэм. Не всё из этого наследия сохранилось. Но то, что сохранилось, просто взывает к цитированию. И я не могу устоять. Вот стихотворение «Ночная баня»:

Тюремный страж,суров и озабочен,стучал ключами, прерывая сон.Я был разбужен где-тосреди ночии почему-то в баню приведён.Взял шайку. Тепловатая водицабежит из крана.Мыла – ни следа.Я спать хочу.К чему втолкнули мытьсяневедомо зачем меня сюда?Что за нелепость?Я ж три дня назадуже плескался здесь.Зачем же снова?Быть может,был я принят за другого,и вот распорядилисьневпопад?Что я ещёпредположить могу?Фантазии бесчинствоватьне ново.Минута, две —и вот в моём мозгузловещая концепция готова.Конечно, баня —фикция, предлог,для простачков доверчивых ловушка.А что? Сейчас вот пулей свалят с ног:им человеческая жизнь – игрушка!Наверно, собственнуюпрыть кляня,сообразили, гады,что в итогеим отвечатьпридётся за меня,вот и надумалиубрать с дороги!А может,немцы нас уже бомбят?Вот и пришлоо нас распоряженье:списать – и всё!При вражеском вторженьестреляют же в подвалах всех подряд…Конечно, днёмя счел бы это бредом,но тёмный бесконечный коридорс безмолвной тенью,крадущейся следом,настроить мог быи на худший вздор.Меня вели, а сердце, холодея,предчувствовало,что ни шаг, финал.Я мысленно просил:«Скорей, скорее!»,то ждать переставал,то снова ждал…В окне уже ворочалась заря,и в одиночкуэтой ранней раньювошёл я с чувствомразочарованья,что пережил такие муки зря…Ко мне с разгадкойчерез час пришли(в тюрьме не информируют заране):нас из Калининав Москву везли,положена перед этапом – баня!

После окончания срока заключения был мобилизован на строительство завода авиационной фанеры. Демобилизован в 1957-м. Переехал в Таганрог, где работал учителем, инспектором РОНО, заведующим отделом газеты «Таганрогская правда».

Вернулся в Ленинград в 1957 году. Занимался профессиональной литературной работой. Выпустил 15 книг собственных стихотворений, 3 книги переводов с коми поэта С. Попова. Переводил украинских и белорусских поэтов.

Собирал материалы о жизни и творчестве Льва Николаевича Гумилёва. Подготовил машинописный двухтомник его произведений.

Но читатели больше всего ценят его тюремные вещи. Особенно популярны трагикомедия «Аська» и «Сказка, скользкая немножко».

Великоваты для цитирования. Так что советую прочитать самим.

Симон Львович Соловейчик (родился 1 октября 1930) в «Литгазете» был фигурой легендарной и невероятно уважаемой. Он не так часто у нас печатался, но всегда с прекрасными, отточенными по мысли и форме статьями по педагогике. Он был первооткрывателем многих учительских талантов, педагогических школ, направлений. Разумеется, в советских условиях не всякое горячо пропагандируемое им направление, приветствовалось, и не каждый учитель, о котором Сима (так все его звали) писал с обожанием, вызывал те же чувства у тех, кто был приставлен руководить педагогикой.

Я знал его ещё со времён «Семьи и школы», и относились мы друг к другу с ровной приязнью.

Мы встречались даже чаще, чем предполагали. То в ЦДЛ оказывались за общим столом, когда в моей и его компаниях находилось некоторое количество общих знакомых. И тогда нередко разъезжались по домам в одной машине. Соловейчик жил на улице Кондратюка в районе метро «Щербаковская» (теперь – «Алексеевская»), и шофёры охотно брались довезти его до этого дома, возможно, известного им тем, что там жили многие журналисты, особенно из «Комсомолки». А бывало, что мы встречались совсем в неожиданных местах, например, в других городах, куда каждый сам по себе приезжал в командировку. Так однажды мы жили с ним в одной гостинице в Ленинграде. Собирались по вечерам в одном из наших номеров и много душевно беседовали. Историй он знал множество, а слушатель я был благодарный.