Меж двух орлов (СИ) - Зиентек Оксана

– Много? – Сколоменд спросил, прикидывая в уме, хватит ли в Ятежи запасов, прокормить переселенцев в зиму. Он все никак не мог привыкнуть, что теперь это все – не его забота.

– Пять семей. Остальные кто к Литвинам ушли, кто по родичам. А кто захотел – остался. Живут по старым законам.

– Вольному – воля. – Сколоменд развел руками, утешая сына.  – Иди. Там Нетта, наверное, уже все приготовила. Пропарься сперва хорошенько, чтобы никакой беды не принести. А потом уже сами разберетесь.

Скирмут и Нетта вернулись в дом, когда уже начало смеркаться. Оба распаренные, румяные и, кажется, довольные.

– Ой, а Борутина где? – Спохватился Скирмут, вспомнив, что так и не увидел невестку. – Не случилось ли чего?

– Тьфу на тебя! – Отмахнулся Сколоменд. – Полдня тут дите ваше тешила, а сейчас пошла к бабке Мине. Та ее учить взялась.

– Учить?

– А то! Мирося наша с недавних пор видеть научилась. Теперь не мешало бы понимать, что видишь.

– Тетко Миросю, тетко Гривдо! Еду-ут!

Снова, как и летом, по Ятвежи разносился многоголосый детский крик. Четверо воинов вьехало в широко распахнутые ворота, на ходу привествуя товарищей.

– Ну, как там? Что там? Расскажите! Ну хоть коротко!

– Потом, все потом. – Друзья отмахивались от сторожи, стараясь побыстрее попасть домой. – Сперва – старейшинам, остальное – потом.

– Ой, а у нас тут… А там…

Новости лились рекой, но Борута их уже не слушал. Вслед за ребятней, на ходу вытирая фартуком руки, бежала его Мирося. Хлопнув себя с досады по бедру – разбегалась, словно девочка! – Борута бросил поводья кому-то из отроков и кинулся навстречу.

– Борутко! – Мирослава повисла у него на шее, болтая в воздухе ногами. – Вернулся! Вернулся, любимый!

Они целовались прямо посреди улицы, а собирающиеся сельчане старались смотреть в сторону, чтобы ненароком не сглазить счастье влюбленных. Завтра Ятвежь снова заживет по своим строгим законам, а сегодня пусть. Сегодня прощается многое.

Мирослава настойчиво тащила Боруту домой. А он шел. И даже не сильно упирался. Все равно без бани на совет старейшин его не допустят. Мало ли, чего он набрался там, по чужим каменицам. Вдвоем им удалось остаться только поздним вечером. Мирося уже спала, когда мужчины вернулись с Совета. Но почувствовав, как под Борутой прогнулась перина, Мирослава встрепенулась.

– Как же хорошо, что ты вернулся! – Она прижалась к мужу, словно надеясь задержать его в объятиях на всю оставшуюся жизнь. – Тут Скирмут такое рассказывал… Если бы ты не вернулся…

– Тш-ш-ш! – Борута осторожно приложил палец к губам жены.  – Все же хорошо! Я же вернулся. И войны пока нет. И с пущанской стороны пока можно не ждать подвоха. И по весне достроим свой дом. И у меня уже даже домовой для этого дома есть…

Он шептал еще что-то, ласково уговаривая жену не волноваться. И правда, если все хорошо, не стоит тревожить лихо.

Ближе к рассвету мимо сторожи тихо прокрался плечистый мужчина. Вообще-то, Зубрович знал, что попроси он, ребята выпустили бы и так. Все же, не последний человек на Ятвеже. Но было что-то мальчишеское в этих играх в прятки. И вообще, дело, как говорится, молодое, незачем каждому знать.

Спрятавшись за подлеском, Небр Зубрович перестал отводить глаза. Теперь уже незачем. Остановившись ненадолго, он поклонился лесу, прося у Хозяина прощения за тревогу в неурочный час. Прислушался, словно ожидая ответа, и довольно кивнул. Потом быстрым беззвучным шагом опытного лесовика двинулся в ту сторону, где после двух пожаров отстраивалась Ясновка.

Зубровичу тоже было кого успокаивать. И то, – решил он по дороге, – хватит уже по лесам шататься. Не дети малые, чай. У Боруты на Ятвеже Новой еще место на холме осталось. Хороший дом получится. На большую семью.

Конец