Тайфун - Робин Алан Уайт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПТС называлось устройство подводной телефонной связи, пережиток с тех времен, когда у одной подводной лодки возникала необходимость пообщаться с другой; необходимость эта исчезла, когда любой громкий звук стал равносилен самоубийству. Огромному «Байкалу» требовались три подобных устройства: на носу, в верхней части рубки и на корме. Насколько было известно Маркову, в настоящее время они использовались только для переговоров с водолазами, работающими на корпусе лодки. Качество звука было таким, словно кто-то пытался говорить, полоская при этом горло.
— Как это осуществить практически?
— Транслируем Паваротти через носовой ПТС, затем ловим отраженный сигнал шумопеленгатором. Засекаем время. Думаю, я даже смогу смастерить какую-нибудь штуковину, чтобы результаты регистрировались самописцем глубиномера.
— Получится своего рода карта глубин?
Беликов кивнул.
— Заглянуть далеко мы не сможем, но если двигаться медленно, это позволит нам избежать столкновений.
— Пропущенный через ПТС, Паваротти станет мало похож на кита.
— Еще меньше он будет похож на «Байкал».
Марков подумал, как же ему повезло, что он нашел таких людей, как Грачев, как Демьяненко, как Беликов.
— Что тебе нужно и как скоро мы сможем испытать твое устройство в работе?
— Надо будет спаять несколько проводов. Думаю, к концу вахты все будет готово.
Станция системы СОСУС в Нортвинде.
Окончание холодной войны принесло с собой перестройку всей системы подводного акустического наблюдения, известной как СОСУС. Из станций, в свое время охранявших подступы к Аляске, в строю осталась только та, что была расположена в Нортвинде. Именно эта станция уловила звуки большой двухвальной подводной лодки, приближающейся с северо-запада.
Через пятнадцать минут красный силуэт уже мигал на огромных, во всю стену экранах пяти центров наблюдения за океаном ВМФ Соединенных Штатов. Все российские подводные лодки были наперечет, и внезапное появление «Тайфуна» там, где до этого не появлялся ни один «Тайфун», привлекло всеобщее внимание.
Что замыслили русские? Белый Дом обратился за разъяснениями к начальнику объединенного комитета начальников штабов. Начальник объединенного комитета начальников штабов потребовал ответа от начальника штаба военно-морских сил, который, в свою очередь, позвонил вице-адмиралу Грейбару, командующему подводным флотом Атлантического флота, и задал тому один простой вопрос: «Вы заверили меня, что этот треклятый «Тайфун» не направляется в Китай. Данные системы СОСУС утверждают обратное. Кто прав?»
На столе перед Грейбаром лежало донесение Ванна о том, что все «подметено дочиста», но до трех звездочек на погонах не дослуживаются, попадая опрометчиво в капканы на медведя. Поэтому Грейбар сказал:
— Согласно самой последней информации, имеющейся в моем распоряжении, два дня назад «Тайфун» повернул домой.
— СОСУС утверждает, что он уже почти добрался до Тихого океана, черт побери! Президент хочет знать ответ.
— Он его получит.
Взглянув на донесение Ванна, Грейбар скомкал его и швырнул в урну. Вывести из себя трехзвездочную выдержку непросто, но разнос от начальника штаба военно-морских сил справляется с этой задачей без труда.
Соленое ругательство бывалого моряка Джона Грейбара, подобающим образом переведенное в отпечатанный приказ, было слышно от его кабинета до противоположной стороны земного шара.
«Портленд».
Если центральный командный пост можно считать мозгом подводной лодки, то солдатская столовая, несомненно, является ее сердцем. Все пространство «Портленда» было отдано нуждам подводной лодки и задачам, которые она выполняет, а то немногое, что осталось, скрепя сердце выделили ее экипажу. Таково железное правило, но столовая составляла единственное исключение.
Здесь можно было увидеть фотографии новорожденных младенцев, появившихся на свет, когда их отцы находились в боевом походе, вырезки из местных газет, объявления о продаже мотоциклов и график, с помощью которого боцман отмечал продвижение каждого из матросов, еще не получивших квалификацию подводника, к заветным серебряным дельфинам. Тут же находился застекленный стенд с многочисленными наградами, завоеванными «Портлендом», а также табличка, выбитая в ознаменование официального зачисления лодки в состав флота. По обеим сторонам стенда располагались два ящика с аварийным оборудованием, а венчал стенд красный морской рак, такой огромный, что при виде его рыбака Восточного побережья прошиб бы холодный пот.
Дежурные по камбузу в красных рубашках суетливо возились с десятками его более мелких собратьев, которым предстояло украсить праздничный стол в честь сорокачетырехлетия коммандера Джеймса Ванна, последнего дня рождения, который он отмечал в качестве командира «Портленда».
Боцману даже удалось сделать новый плакат «Дом невидимок» вместо предыдущего, бесследно исчезнувшего самым таинственным образом. Браун повесил его над складным столиком, накрытым для командира и офицеров: Уэлли, Дэна Кифа и Тони Уотсона. Командиров боевых частей: навигационной, вооружения и механической. Вместе с ними сидел лейтенант Бледсоу.
В столовой собрались все свободные от вахты и нашедшие в себе силы оторваться от койки, и помещение было битком набито народом. Оказались заняты даже маленькие откидные сиденья, прикрепленные болтами к краям столов. Здесь был Энглер вместе со всеми обитателями «крысиного прохода», которых ему удалось собрать. Они с шумом и смехом окунали хвосты раков в большие кастрюли с топленым маслом, а когда раков больше не осталось, принялись вытирать стенки большими рыхлыми булочками.
Наконец, когда раки закончились, когда последний початок кукурузы был обобран до кочерыжки, настало время особого торта, который Браун приготовил специально к этому событию. Торт стоял за автоматами с соком, спрятанный под куполообразной крышкой из нержавеющей стали.
— Командир! — обратился к Ванну Браун. — Народ заждался десерта. Думаю, у вас осталось не больше минуты, а потом начнется голодный бунт.
Оперевшись о стол, Ванн встал.
— Спасибо, боцман. Я знаю, что когда вы говорите «одна минута», о двух речь не идет. — Он обвел взглядом просторную столовую. — Я уже начал было думать, что завершу свою карьеру в военно-морском флоте самым пожилым командиром подводной лодки. В общем-то, в этом не было бы ничего плохого, но, как вам известно, когда мы вернемся домой, я расстанусь с «Портлендом». — Ванн кивнул на стенд с наградами. — Моя фамилия будет выбита на маленькой табличке из полированной латуни, и мое место займет другой. Но я хочу сказать, что для меня было большой честью и привилегией командовать «Портлендом» в этом походе.
В столовой наступила мертвая тишина.
— Нам поручили очень сложное задание. Мы столкнулись с трудностями, как с внутренними, так и с внешними, и преодолели их. Мы сделали то, к чему нас готовили. Мы выполнили приказ, который дала наша страна, и выполнили его хорошо.
Офицеры захлопали. Обитатели «крысиного прохода» встретили слова командира восторженными криками.
— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы шли за мной всюду, куда нас вел долг, и за то, что и после этого вы согласились прийти ко мне на день рождения. — Ванн улыбнулся. —