Москва акунинская - Мария Беседина

В сторону Кремля от Арбатской площади отходит улица Знаменка (в советское время — улица Фрунзе), бывшая в XII в. частью дороги на Волоколамск. Свое название улица получила по стоявшей на ней церкви Знамения. В 1863 г. на ней в бывшем дворце генерала Апраксина (№ 19) открылось Александровское военное училище — среднее военно-учебное заведение для подготовки пехотных офицеров, описанное А. И. Куприным в романе «Юнкера». Это его курсанты провожают в «Смерти Ахиллеса» в последний путь генерала Соболева: «По всему пути следования катафалка выстроились шпалерами войска гарнизона и воспитанники Александровского и Юнкерского училищ» (под «Юнкерским», очевидно, следует понимать Алексеевское военное училище, до 1897 г. — Московское пехотное юнкерское училище, располагавшееся в Красных казармах в Лефортово).

Нас ждет одна из известных московских улиц — воспетый Б. Окуджавой Арбат. Слово «Арбат» произошло от арабского «рабад», то есть пригород. В XIV в., когда зародилась улица, такое определение вполне соответствовало действительности.

Когда улица Арбат только возникла, она была довольно простецкой — там жили стрельцы и ремесленный люд. Но со второй половины XIX в., когда улица восстанавливалась после пожара 1812 г., на смену прежним обитателям пришли новые владельцы-застройщики. Арбат украсился большим количеством тех самых дворянских особнячков, которые и сегодня придают ему такое очарование. В одном из них жила со своим последним «нормальным» возлюбленным Смерть: «Замуж она ходить больше не стала, а в скором времени сбежала из родительского дома с барином одним, из военных. Стала у него в доме жить, на Арбате». А после того как молодой офицер погиб от рака, несчастная девушка окончательно уверилась в дикой идее, что сожительство с ней заставляет мужчин расставаться с жизнью. «Вы, господа, каждый на свой манер, истинные чудовища. Не сочтите этот термин за оскорбление, это просто к-констатация факта. Бедная барышня, которую вы так хорошо знаете, после всех постигших ее несчастий вообразила, будто ее ласки и в самом деле смертельны для мужчин. Потому она гонит от себя всех, кто, по ее мнению, не заслуживает смерти, и привечает лишь худших подонков, которые отравляют своим смрадным дыханием воздух Божьего мира. Мадемуазель Смерть вознамерилась посредством своего тела уменьшить количество зла на земле. Трагичная и бессмысленная з-затея. Со всем злом ей не справиться, а ради нескольких пауков не стоило и мараться. Я охотно окажу ей эту маленькую услугу», — разъясняет мотивацию поведения Смерти Фандорин, обращаясь к своим «паукам в банке».

По Арбату проезжает с бандой Князя на свое первое «дело» Сенька Скориков: «Пока летели через Красную площадь, да по Воздвиженке, да Арбатом, у Скорика в животе крепко екало, хоть до ветру беги».

Вообще, Москва настолько непредставима без Арбата, что улица возникает в романах Акунина многократно. Это может быть мимолетное упоминание (как в «Декораторе», где Инеска, вообразив, будто Тюльпанов отвел ее «прынца сказочного, красавца писаного» в полицию, тоскует: «Видно, запропал Эрастушка, сдал его тот огрызок ушастый в полицию, и сидит голубь светлый в кутузке первого арбатского околотка, самого что ни на есть свирепого на всей Москве»). В «Статском советнике» Арбату отведена куда более значительная роль — в одном из прилегающих к нему переулков обитает «некая дама по имени Диана»: «Я ищу источник, из которого сведения о нашем плане охраны попали к террористам. Пока удалось установить, что кроме Департамента полиции детали были известны т-только вам, Мыльникову, Зубцову, Сверчинскому и его адъютанту. Полковник Сверчинский допускает, что о мерах безопасности могла быть осведомлена «сотрудница» с агентурной к-кличкой Диана», — «бесстрастно» сообщает Фандорин. К сожалению, в романе нет более точных указаний на то, где конкретно находился ее «особнячок… снятый через подставное лицо… является конспиративной квартирой Охранного отделения и предоставлен в полное распоряжение ценной «сотрудницы», которая «никому… лица не показывает».

В «Любовнице смерти» Арбат возникает в трагикомическом эпизоде: замороченный Гдлевский, как и прочие жертвы Просперо, ищущий повсюду «знаки» призывающей его смерти, «на занятия не пошел, с раннего утра ходил по улицам, ждал Знака. Прислушивался к случайным разговорам, читал афиши, вывески. Я ничего не передергивал, я самым честным-благородным образом! На Арбате увидел вывеску «Арон Шперть. Скобяные товары». Сто раз там проходил — никогда раньше такой лавки не замечал. Просто дыхание перехватило. Вот оно, думаю! Что за нелепая фамилия? Таких и не бывает вовсе. Шперть — смерть, это же очевидно!»

Ну и, конечно, нельзя забыть те эпизоды «Коронации», в которых мадемуазель Деклик посылает сама себе инструкции, следуя которым она, окруженная общим сочувствием «гувернантка», должна отвозить преступникам требуемые ценности — выкуп за украденного ребенка. «Начиная с шести часов пополудни гувернантка должна в совершенном одиночестве прогуливаться по Арбату и окрестным переулкам — каким ей угодно маршрутом, однако же выбирая места побезлюдней. К ней подойдут.

Искренне ваш, доктор Линд», — читаем текст одного такого письма.

«— Это Арбат и его окрестности, второй Пречистенский участок. Гувернантка выйдет из коляски вот здесь, у Малого Афанасьевского, потом, как бы в нерешительности, помедлит и свернет сюда, на Большой Афанасьевский, оттуда на Сивцев Вражек, потом… — Он еще довольно долго перечислял повороты, сверяясь по бумажке», — горя желанием помочь, чертит на салфетке план полицмейстер Ласовский. Малый Афанасьевский переулок находится в самом начале Арбата — точнее, отходит от соседнего с ним Гоголевского бульвара (до 1924 г. — Пречистенского). Он выводит в пересекающий Арбат Большой Афанасьевский переулок. А следующий за ним перекресток, если идти по направлению к Смоленской площади, — Староконюшенный, названный так в память о слободе дворцовых конюхов (XVII в.). Впрочем, в XIX в. Староконюшенный переулок считался более чем аристократическим местом. Упомянутая улица Сивцев Вражек, идущая параллельно Арбату наперерез Большому Афанасьевскому и Староконюшенному переулкам, получила свое название в XVII в. от оврага, в котором протекала речушка Сивка (явно прозванная так слободскими конюхами).

Смоленская площадь

Конечно, было бы соблазнительно сейчас же отправиться на соседнюю Пречистенку. Но надо сначала осмотреть Смоленскую площадь. Сделаем поэтому крюк, совсем небольшой, — ведь Смоленская площадь лежит на стыке Арбата и Садового кольца. Она образовалась в 1820-х гг. на месте Смоленских ворот и части Земляного вала. К Смоленской площади тесно примыкает соседняя Смоленская-Сенная, названная так по находившемуся здесь в старину сенному торгу, но нас с вами сегодня интересует только собственно Смоленская площадь. В XIV в. здесь пролегала дорога на Смоленск. Уже с XVII в. на площади разместился Смоленский рынок. Во второй половине XVIII в. рыночная площадь была обстроена добротными каменными двух- и трехэтажными домами, в которых находились лавки (в основном мясные и рыбные) и трактиры. С 1820-х гг. по 1920 г. (дата ликвидации) на Смоленской площади функционировала «толкучка», лишь немногим уступавшая Сухаревской.

Между Смоленскими воротами и берегом Москвы-реки сбились в кучу нищие слободки, со временем трансформировавшиеся в узенькие улочки, на которых царила неприкрытая нищета.

По Смоленской площади в панике пробегает Сенька Скориков, во время своего первого и единственного налета увидевший Князя «в действии»: «В разумение стал приходить только на Арбате, когда совсем задохся от бега. Как вылетел из гостиницы «Славянская», не помнил, как по мосту бежал и потом через пустой Смоленский рынок — тоже.

Да и на Арбате еще не в себе был. Бежать больше не мог, но сесть, передохнуть тоже не догадался. Семенил…» («Любовник Смерти»).

По Смоленской площади после стычки с Фандориным на Воробьевых горах выбираются из Москвы Момус и переодетая мальчиком Мими: «Свои чемоданы переправил на Брянский заранее, чтоб их погрузили на завтрашний поезд. Сами же с Мимочкой шли пешком. За Дорогомиловской заставой Момус собирался нанять ямщика, доехать на санях до первой железнодорожной станции, Можайска, и только там, уже завтра, воссоединиться с багажом.

Настроение было кислое. А между тем Москва гуляла Прощеное воскресенье» («Пиковый валет»).

Путь аферистов, без сомнения, лежал через Бородинский мост. Первоначально на его месте стоял деревянный Дорогомиловский мост, построенный в 1788 г. В 1847 г. его официально переименовали в Бородинский, однако москвичи упорно продолжали величать его по-старому до 1912 г. В 1868 г. деревянную конструкцию сменили металлические фермы на каменных быках. А в 1912 г. началось строительство нового моста. В 1913 г., когда его открыли, прежнее название забылось. (Сейчас через Москву-реку перекинут Бородинский мост, построенный в 1950-х гг. и неоднократно реконструированный.)