Москва акунинская - Мария Беседина

«Яр» славился своим цыганским хором.

Соколовский хор у «Яра»Был недаром знаменит,Соколовская гитараДо сих пор в ушах звенит

— пели по всей России. Песня прославляла «коллектив» Ильи Соколова, постоянно выступавший в Петровском парке. В «Смерти Ахиллеса» Ахимас узнает: «В «Яре» поет Варя Серебряная — авантажная девица, со всяким не пойдет». «Серебряная» — несомненно, псевдоним цыганки. А в «Алмазной колеснице» Лидина, выпытывая у генерала Шарма информацию о «мерзком Фандорине», получает приглашение на обед, но не придает ему особого значения, понимая, что старик «насчет обеда у «Яра»… сказал уж так, по привычке, как отставной гусарский конь, что стучит копытом, заслышав дальний звук трубы».

Петровский парк, Петровско-Разумовское и Ходынка

На Петровский парк выходили окна стоявшего на Башиловке дома, в котором жил Годлевский: отправившись его спасать, Коломбина и Маса «долго ехали на извозчике, потом никак не могли отыскать в темноте номера Кляйнфельда, наконец нашли: трехэтажный серый дом напротив Петровского парка. Годлевский, как и положено поэту, снимал комнатку на чердаке» («Любовница смерти»).

На первый взгляд кажется, что название парка и стоящего в нем дворца связано с именем одного из носивших имя Петр русских императоров (скорее всего, с Петром I). Однако это не так. До конца XVIII в. здешние земли принадлежали московскому Высокопетровскому монастырю (мы с вами говорили о нем в главе, посвященной ул. Петровке). В 1776–1796 гг. М. Ф. Казаков построил на месте сельца Петровского причудливый дворец, скорее похожий на увеличенный в несколько раз садовый павильон эпохи «галантного века». В 1812 г. в «Петровском замке» провел некоторое время Наполеон. Очевидно, завоевателя привлек не только комфорт, но и то обстоятельство, что дворец был выстроен как загородная царская резиденция. «Император совершал церемониальный въезд в древнюю столицу, следовал из загородного Петровского дворца в Кремль» («Коронация»). Рассказывающий об этом обстоятельстве Зюкин отмечает, что от Тверской «до Петровского дворца было по прямой версты три-четыре».

В XIX в. Петровский парк стал популярным местом аристократических гуляний. Здесь были выстроены летний театр и «вокзал» — так в то время называли то, что мы с вами определили бы как развлекательный центр. Слово происходит от названия лондонского зала для публичных балов и собраний Воксхолла — несколько искаженное, оно стало нарицательным. «Крытые широкие террасы, прекрасные галереи, чистые красивые комнаты и огромная зала… хороший ужин, музыка для желающих танцевать, отличный хор цыган для тех, которые любят цыганские песни», — описывает досуг в Петровском парке М. Н. Загоскин.

В «Коронации» царственные гости Первопрестольной сразу по прибытии останавливаются в Петровском дворце. Зюкин рассказывает о том, что «знал, что Георгий Александрович и Павел Георгиевич вечером будут у его императорского величества, который ожидался в половине шестого пополудни и прямо с вокзала должен был проследовать в походный Петровский дворец».

В дальнейшем на малолюдном загородном шоссе Эраст Петрович назначает встречу вымогателю Линду: «Для меня, в отличие от Вас, люди значат больше, чем камни. Вы получите свой алмаз. Сегодня в четыре часа пополуночи привозите мальчика и женщину на пустырь, что у поворота с Петербургского шоссе к Петровскому дворцу. Там и совершим обмен. Я буду один. Сколько людей будет с Вами, мне безразлично. Фандорин».

Следует дифференцировать Петровский парк с Петровско-Разумовским, который тоже несколько раз упоминает Акунин. Все в той же «Коронации» в Петровско-Разумовском находит свою гибель один из второстепенных персонажей романа:

«— У нас… князь Глинский застрелился. Такая беда.

— Как застрелился? — поразился я. — Разве он не дрался с лордом Бэнвиллом?

— Сказано — застрелился. Найден в Петровско-Разумовском парке с огнестрельной раной в сердце.

— Значит, не повезло корнетику. — Эндлунг стал натягивать платье. — Англичанин не промазал. Жаль. Славный был мальчуган…» — слышит Зюкин.

В «Алмазной колеснице» Петровско-Разумовское уже описывается как «район фешенебельных дач». В этом «Фонтенбло» скрываются польские сообщники «Рыбникова»: «Пилсудский… получил в Японии и деньги, и инструкции.

— П-похоже на то…

— …Не больно-то с нами церемонятся господа японские шпионы, — рокотал… подполковник. — Конечно, наша контрразведка работает из рук вон, но это уж наглость: обустроиться с таким комфортом, в пяти минутах от Николаевской железной дороги. Зацапать бы их, голубчиков, прямо сейчас. Да жаль, не наша юрисдикция. Охранные с губернскими потом живьем сожрут. Если б в полосе отчуждения — другое дело…

…Фандорин… уже принял решение.

— Тут ведь близко платформа нашей Николаевской д-дороги…

— Так точно, Петровско-Разумовский полустанок…»

В XVI в. на подмосковной речке Жабне возникло село Семчино, которое в 1676 г. приобрел К. П. Нарышкин — дед Петра I. Новый хозяин построил в селе храм во имя апостолов Петра и Павла (до наших дней не сохранившийся). А в середине XVIII — начале XIX в. село, называвшееся уже Петровским, находилось во владении графов Разумовских. Они возвели там дворец (архитектор Н. Л. Бенуа), вокруг которого был разбит парк во французском стиле (до сих пор сохранились пруды и декоративный грот). В I860 г. Петровско-Разумовское перешло во владение казны, а через пять лет в нем открылась Петровская земледельческая и лесная академия. Сегодня в бывшем имении Разумовских функционирует Сельскохозяйственная академия К. А. Тимирязева, несмотря на то что в 1917 г. Петровско-Разумовское вошло в черту города, а с 1954 г. является районом массовой застройки.

По другую сторону Ленинградского проспекта — Ходынское поле. Оно получило свое название по протекавшей в этих местах речушке Ходынке, левому притоку небольшой подмосковной реки с забавным названием Таракановка (сейчас обе заключены в трубу). К началу XX в. Ходынское поле было огромным пустырем, иссеченным оврагами, по которому петляли узкие, с обрывистыми берегами русла Таракановки и Ходынки, — реки сливались в районе нынешних Песчаных улиц. А на современном Хорошевском шоссе, фасадами к Ходынскому полю, стояли шесть трехэтажных корпусов Николаевских казарм. Они были построены во второй половине XIX в., однако использование Ходынки для военных учений началось гораздо раньше, когда в начале того же столетия в восточной части поля были устроены ходынские военные лагеря, а в западной — артиллерийский полигон и стрельбище. «Где-то вдали труба голосисто отыграла «зарю», и я вспомнил, что неподалеку находятся Ходынские военные лагеря», — рассказывая о ходынской катастрофе, отмечает Зюкин. Накануне Первой мировой войны на Ходынке появился аэродром.

В советский период Ходынка активно стала застраиваться. Дольше всего оставалась пустой та часть поля, на которой недавно был построен тот самый замечательный крытый каток, на который теперь рвется вся Москва. А до революции на этом пустыре был плац-парад: «…государь… в последний миг отменил парад на Ходынском поле под предлогом дождливой и холодной погоды» («Коронация»).

О Ходынской трагедии мы уже говорили.

От Ваганькова до Поварской

Миновав Ваганьковское кладбище, оказываемся на Пресне. Сегодняшние москвичи так привыкли называть ее «Красной», что порой кажется, будто так этот район города именовался испокон веков. Однако эта приставка к названию Пресни была добавлена искусственно, как память об уличных боях 1905 г. Само же название происходит от реки Пресни, стекающей с возвышенности Три Горы, — слово подчеркивает чистоту, беспримесность воды. Пруды в ее нижнем течении в наши дни находятся на территории зоопарка.

М. Н. Загоскин писал свою книгу «Москва и москвичи» от имени некоего «отшельника с Пресненских прудов». Действительно, до начала XX в. Пресня была глухой, отдаленной окраиной. Сенька Скориков, «чтоб быть от Князя подальше, заехал к черту на кулички, аж за Пресню». Однако это не значило, что Пресня не имела никакого значения для города, — здесь находилось множество предприятий. Обилие чистой воды побуждало предпринимателей устраивать на Трех Горах текстильные и пивоваренные производства. Инженер Ларионов, на квартире которого происходит сходка «нигилистов», подчеркивая свое социальное положение, заявляет: «Я инженер Трехгорного цементного завода» («Статский советник»).

В 1905 г. Пресня стала ареной вооруженного восстания, так называемого декабрьского. Волна беспорядков прокатилась по всему городу, забаставало около 400 предприятий, для тогдашней Москвы цифра значительная. Всюду шли массовые митинги; были организованы рабочие дружины, застроившие город баррикадами. Несколько дней Москву сотрясали уличные бои, — мирные обыватели боялись высунуть нос на улицу. Меры по подавлению восстания были более чем жесткими. Пресненские баррикады продержались дольше остальных, и Три Горы были буквально потоплены в крови. Б. Акунин предлагает читателю свою версию причин восстания.