О войне. Части 5-6 - Карл фон Клаузевиц

Само собою разумеется, что в интересах обороняющегося покинуть как можно меньше провинций на произвол наступающему, но это всегда остается второстепенной задачей; не менее ясно и то, что наступление становится тем труднее, чем меньше или, точнее, чем уже та полоса, пределами которой мы могли бы ограничить наступление неприятеля; но все это подчиняется непременному условию, чтобы это начинание имело вероятность успеха и чтобы оно не слишком ослабляло главные силы обороняющегося, ибо последние, главным образом, и должны дать окончательное решение, так как если неприятель начнет отступление, то это прежде всего будет обусловлено затруднениями, которые возникнут в его главных силах; с ними же более всего связывается и повышение потери физических и моральных сил.

Итак, отступление внутрь страны должно вестись не побежденными и не разделенными силами, а силами, непосредственно предшествующими главному ядру неприятеля, и притом как можно медленнее, непрерывно оказывая сопротивление, дабы принудить неприятеля все время находиться в боевой готовности и растрачивать свои силы на стратегические и тактические меры предосторожности.

Когда обе стороны достигнут, таким образом, конца намеченного пути наступления, то обороняющийся при малейшей возможности должен занять косвенное к нему положение и начать всеми доступными способами действовать на тыл неприятеля. Поход в Россию 1812 г. показывает нам все эти явления в крупном масштабе; мы можем наблюдать их последствия как бы через увеличительное стекло. Хотя это и не было добровольным отступлением, все же его вполне можно рассматривать под этим углом зрения. Если бы русским, при том знакомстве с его последствиями, какое они теперь имеют, пришлось снова его предпринять при тех же самых условиях, то они добровольно и планомерно проделали бы все то, что в 1812 г. было предпринято по большей части невольно.

Однако было бы большой ошибкой полагать, что не было и не может быть примера подобного способа действия при отсутствии огромных пространств России.

Всюду, где стратегическое наступление вследствие одних лишь трудностей терпит крушение без решительного сражения и продвинувшаяся вперед сторона оказывается вынужденной к более или менее пагубному отступлению, мы встречаемся с основными условиями и основными воздействиями этой формы сопротивления, какими бы видоизменяющими ее обстоятельствами она ни сопровождалась. Поход Фридриха Великого в 1742 г. в Моравию, в 1744 – в Богемию, французский поход в Австрию 1743 г., поход герцога Брауншвейгского во Францию 1792 г., зимний поход Массены 1810–1811 гг. в Португалию представляют собою однородные примеры, но в гораздо меньших размерах и в более скромных условиях; и помимо этого можно встретить бесчисленное множество отрывочных воздействий подобного рода, где если не весь успех, то часть его может быть приписана тому принципу, который мы здесь подчеркивали.

Мы, однако, не даем изложения этих примеров, ибо при этом явилась бы необходимость осветить в каждом случае обстановку, что завело бы нас чересчур далеко.

В России и в других перечисленных случаях дела приняли другой оборот и без удачного сражения, дающего решение в кульминационном пункте; но и в тех случаях, когда нельзя ожидать подобного хода событий, важное значение получает уже то обстоятельство, что подобной формой сопротивления можно достигнуть соотношения сил, допускающего возможность победы; эта победа, подобно серьезному толчку, вызывает попятное движение, при котором возрастание пагубных последствий будет, по закону падения, непрерывно ускоряться.

Глава XXVI. Народная война[153]

Народная война в цивилизованной Европе представляет собою явление XIX века. У нее есть свои сторонники и противники; последние руководствуются или соображениями политического порядка, считая ее за средство революционное, за узаконенное состояние анархии, столь же опасное для общественного порядка внутри государства, как и для неприятеля, или же соображениями военного порядка, полагая, что результаты ее не соответствуют затрате сил. Соображение первого порядка нас в данном случае не касается, ибо мы рассматриваем народную войну лишь как средство борьбы, – следовательно, лишь по отношению к неприятелю; соображения же второго порядка побуждают нас отметить, что народная война в общем должна рассматриваться как прорыв, произведенный в наше время стихией войны в ограждавших ее искусственных дамбах, как дальнейшее расширение и усиление того общего процесса брожения, который мы зовем войной. Система реквизиций, огромный рост армий, увеличившихся до чудовищных размеров, что объясняется применением реквизиций и всеобщей воинской повинностью, применение ополчения – все это явления, которые, если исходить из прежней тесно ограниченной военной системы, ведут по тому же пути, и на этом пути лежит и призыв ландштурма или поголовное вооружение народа. Первые из этих новых вспомогательных средств являются естественными и необходимыми следствиями разрушения старых рамок; они настолько увеличили силы впервые ими воспользовавшихся, что противник оказался увлеченным их примером и был сам вынужден к ним прибегнуть; то же самое будет иметь место и по отношению к народной войне. В общем, народ, разумно пользующийся этим средством, приобретает относительный перевес над народом, пренебрегающим им. Раз это так, может быть поставлен только один вопрос: является ли это новое усиление стихии войны благотворным для человечества или нет, – вопрос, на который, пожалуй, можно дать тот же ответ, что и на вопрос о самой войне, – предоставляем оба вопроса на усмотрение философам. Но можно держаться и такого взгляда, что силы, поглощаемые народной войной, будучи употреблены на иные средства войны, могли бы дать лучшие результаты; однако не нужно особо глубоких изысканий, чтобы убедиться, что чаще всего эти силы не находятся в нашем распоряжении и не могут быть использованы по нашему произволу. Существенная их часть, а именно – элементы моральные обретают свое бытие лишь при такого рода употреблении этих сил.

Поэтому не приходится спрашивать, во что обходится данному народу сопротивление, оказываемое им, когда он поголовно берется за оружие; мы ставим лишь вопрос: какое влияние может оказать подобное сопротивление, каковы его условия и как им надо пользоваться?

Что такое раздробленное сопротивление не пригодно для сосредоточенного во времени и пространстве нанесения крупных ударов, вытекает из самой природы этого явления. Действие его направлено на поверхность, подобно процессу испарения в физической природе. Чем больше эта поверхность и чем шире соприкосновение между народными массами и неприятельской армией, – следовательно, чем больше последняя распространяется, – тем сильнее воздействие народной войны. Оно разрушает, как медленно тлеющий огонь, основные устои неприятельской армии. Так как результаты народной войны могут сказаться только по истечении некоторого времени, то в период, когда оба элемента так воздействуют друг на друга, возникает состояние напряжения, которое или постепенно разрешается, если народная война подавляется в отдельных местах, а в других сама мало-помалу угасает, или же ведет к кризису, когда пламя этого всеобщего пожара охватывает армию со всех сторон и вынуждает ее очистить страну, чтобы не погибнуть полностью. Чтобы последнее решение было вызвано одной лишь народной войной, необходимо предположить или такое пространство оккупированной территории, которое в Европе можно найти только в России, или такое несоответствие размеров вторгшейся армии с размером площади страны, какого в действительности не бывает.

Если не гоняться за призраками, то необходимо мыслить народную войну в соединении с войной, которую ведет постоянная армия, и обе эти войны сложенными в одно целое одним охватывающим их планом.

Необходимые условия, при которых народная война может получить действительную силу, будут следующие:

1) чтобы война велась внутри страны;

2) чтобы она не была решена одной катастрофой;

3) чтобы театр военных действий охватывал значительное пространство страны;

4) чтобы характер народа благоприятствовал этому мероприятию;

5) чтобы поверхность страны была сильно пересеченной и трудно доступной благодаря горам или лесам и болотам или вследствие характера обработки ее почвы.

Численность населения не имеет решающего значения, ибо меньше всего ощущается при этом недостаток в людях. Богатство или бедность населения тоже непосредственного значения не имеют, – по крайней мере, не должны были бы иметь; однако нельзя отрицать, что бедный, привыкший к тяжелой работе и лишениям народ обычно проявляет большую воинственность и силу.

Есть одна особенность страны, которая оказывается чрезвычайно благоприятной для народной войны, а именно – разбросанность жилищ, что наблюдается во многих частях Германии. Благодаря этому страна получает более изрезанный и закрытый характер; дороги становятся хуже, хотя число их увеличивается; расквартирование войск неимоверно затрудняется. Здесь в малых размерах сказывается особенность, отличающая народную войну в целом, а именно – начало сопротивления имеется налицо повсюду и нигде. Если население живет совместно в селах, то самые беспокойные села подвергаются воинскому постою и даже караются отдачей на разграбление, предаются сожжению и пр., что, однако, в отношении вестфальских крестьян не так-то легко выполнить.