Сумерки человечества - Кирилл Тимченко

Умом  понимал, что здесь сделано все, чтобы ни один мертвяк не добрался, но в глубине души продолжал звучать голос, требовавший немедленно уносить отсюда ноги.

Остановились мы на втором этаже детского корпуса больницы, где у трех палат снесли перегородки и объединили в одно помещение, сделав тут что-то вроде бара. Как и все остальное, бар носил на себе отпечаток вседозволенности и разврата, словно вырвавшие наружу человеческие страсти, не сдерживаемые уже законом и общественной моралью как канувшими в небытие пережитками гибнущей цивилизации, требовали потакания себе везде и во всем. Длинная стойка с напитками, занимавшая всю стену и загородившая окна. Темное помещение, где свет прорывался только через постоянно распахиваемые двери и слабо полз от висевших под потолком кранных светильников, создавало полное ощущение ночного клуба.

Из подвешенных динамиков гремела обыкновенная электроника, в которой и слов почти не было, только ритм отбивался. Длинная стойка, вдоль которой и расположилась большая часть посетителей, разбивалась тремя стальными шестами, у которых крутились прикованные и голые танцовщицы. К ним и привлекалась большая часть всеобщего внимания. Пытаясь не обращать на это все внимание, я предложил устроить здесь небольшой перерыв. Мы заняли стоящий в углу столик, бесцеремонно спихнув на пол спящего прямо на столе пьяньчугу с вывороченными карманами. Скорее всего, здесь он потерял все, что и имел и проспавшись, присоединится к таким же нищим во дворе, коря судьбу. Только его мне не было жалко.

Пластиковый столик и такие стулья, утащенные из какого-то кафе, были узкими и тесными, так что мы не спели даже толком присесть, когда к нам подошел официант в зеленой рубашке и поинтересовался, что будем заказывать. Под моим неодобрительным взглядом Влад заказал себе пива, а

Света, смерив меня уничтожающим взором, попросила водки. Я потребовал березового сока, вызвав у официанта состояние, похожее на прострацию.

Тогда, сквозь смех, заказал стакан сока.

- И как ты предлагаешь пить сквозь противогаз? – спросила Света минутой позже, когда заказ принесли. Его принесла запуганная девушка со строгим ошейником на шее, через слово повторяющая надоевшее мне уже слово «господин». В Свободной Республике рабство считалось совершенно обычным делом. Мне вспомнились слова командира поста о сильных и слабых.

- Я могу быть свободна, господин? – спросила она меня напуганным голосом, явно стараясь как можно быстрее сбежать отсюда, - Больше ничего для вас не сделать?

- А что еще можно? – неожиданно спросил Влад, мерея ее взглядом.

- Можешь быть свободна, - перебил я девушку, не дав даже начать перечислять свои услуги, - От тебя больше ничего не требуется.

- По какому праву… - начал Влад, - Ведь теперь вполне законно.

- По такому праву, - прошипел я, наваливаясь на столик и чуть не сбив свой стакан сока, - что нет таких законов, по которым можно превратить человека в вещь.

Сорвав противогаз, я откинулся обратно на спинку стула и шумно ноздрями втянул воздух, буравя Влада глазами.

- Можно оправдать все. Убийства, пытки, казни. Даже национализм можно признать. Но не это. Никогда. Никто. Не. Был. Вещью, - выделяя каждое слово, четко произнес я, даже не моргая,- Это против любых законов, божеских и человеческих.

Я с ненавистью посмотрел на извивающиеся фигуры танцовщиц. Собственный монолог меня впечатлил даже больше чем Влада, к которому он, собственно, и был обращен. Рабы… Нищие… Сколько сломанных судеб и порванных жизней.

Ради чего?

Боковым зрением заметил, как Света налила себе водки в маленькую рюмочку из пузатого дешевого графина, понюхала и, зажмурившись, отхлебнула.

Поставив рюмку обратно на стол, больше к ней не притрагивалась. Влад же, положив нога на ногу, прихлебывал свое пиво, уделив все внимание танцовщицам.

- Миш, - сказал он мне, больше обращаясь именно к моей спине, - ты поразительный. Поразительный дурак.

- Это с чего бы это? – бросил я в воздух даже не оборачиваясь.

- Ну, для начала ты жуткий тиран и самодур…

- Вот с этим я согласна, - добавила Света, все присматриваясь к графину.

- А потом, - Влад продолжил так, словно его не прерывали, - даже если ты веришь в свои идеалы, то не значит, что это так и есть. И мир тебе не изменить. С тобой или без тебя он все равно утонет во всем этом,- он широко взмахнул руками, словно пытался обхватить руками мир, - смотри на этих людей. Им хорошо, им нравится все это дерьмо. Вали дерьмо им на головы, и они будут визжать от восторга. Топи их в нем, и они благословят тебя.

- Поэтому все это рухнуло, - буркнул я, поднимая свой стакан сока, - За всех счастливых самоубийц!

- Странный тост от самого странного человека, что мне доводилось знать, - кто-то подошел сбоку, но вне поля моего зрения. И голос его показался поразительно знакомым.

  Глава 13. Правда лжи.

Почувствовав чужую руку на своем плече, я напрягся, надеясь, что под толстыми слоями камуфляжа и разгрузника это будет незаметно, и словно случайно уронил руку со стола, так, что она упала прямо на кобуру с моим верным ТТ, хоть и трофейным, но еще ни разу меня не подводившим. Так же не поворачиваясь, я посмотрел на Свету, и она, заметив мой взгляд, чуть пожала плечами, показывая, что не знает, кто именно к нам обратился. К сожалению, это еще был не повод расслабляться, холуев у Павла всегда было предостаточно, сопровождавшими его с невероятно довольным видом, словно это на самом деле было честью.

Повернувшись всем торсом, я глянул на незнакомца. Лицо было закрыто маской разукрашенного респиратора, черного как уголь и с вдетой в резинку цепочкой, спускавшейся куда-то за плечи. Вместо привычного уже камуфляжа, на нем были черные, с пластиковыми вставками, проклепанные штаны, высокие «гриндера» под самое колено, и задорно поблескивающая в непостоянном свете косуха чисто метального вида. Такая же была и у меня, но свою я давно оставил в разоренном магазине, сменив на более удобный камуфляж. И взгляд у человека был задорный и лихой, но лишенный какой-либо враждебности. Упершись взглядом в мое лицо, уже не скрытое противогазом, он, казалось, чего-то ждал.

- Не узнал? – наконец спросил незнакомец спустя минутную паузу, - Совсем?

Я только несколько растерянно пожал плечами, совершенно не зная, плохого мне ждать, или хорошего. В глубине душ тлела надежда, что это кто-то из уцелевших моих друзей, но, к сожалению, косуха не всегда отмечала принадлежность к субкультуре металлистов. Подобную одежду, просто чтобы отличаться от толпы, носило огромное количество людей, занимавшихся совершенно бессовестными делами. Вполне ожидаемо, что это был лишь способ развязать ссору, после которой незнакомец посчитал бы вполне законным броситься на меня с кулаками. Не то, чтобы я очень его боялся, но привлекать внимание мне не хотелось.

- Нет, - ответил я спокойно, подсознательно размышляя, куда бить для скорейшего завершения возможной драки, - А что, должен был?

- Скажи, а вот такой ход освежит твою память? – с этими словами незнакомец снял респиратор, открывая свое лицо. И моя память действительно прояснилась, вспыхнув так, как давно уже не делала, доставая из далеких глубин всевозможные воспоминания и встречи, связанные с этим лицом, мне, несомненно, знакомым.

Это был один из моих старых друзей, с которым я познакомился еще до того, как приехал в этот город на учебу. Наше знакомство произошло на одном из металл-концертов в славном городе Москве, а точнее, уже после него, когда толпы любителей тяжелой музыки расходись по домам. Кто-то из гопников, прожигавших жизнь в очередной подворотне, решил разнообразить вечер дракой с проходившими мимо металлистами. Никого не трогая, я вместе с парой друзей медленно шел в сторону вокзала, вспоминая и обсуждая самые интересные и запоминающиеся моменты концерта, когда перед нами, вывалившись из темного двора, возникло несколько фигур в спортивных костюмах и бутылками пива в руках. Небритые лица, подсвеченные горящими сигаретами, ничего хорошего не предвещали. Один из них, самый наглый, попросил сигарету. Получив просимое, он стрельнул еще одну. И снова получив согласительный ответ, решил подойти с другого бока и попросил примерить косуху моего друга, объяснив это тем, что хотел купить себе такую же. Получив отказ, он немедленно обиделся и обратился к своим дружкам, объяснив, что «хочет проучить всякую шпану, не уважающую настоящих пацанов». К нашей беде, количество выползших из подворотни гопников увеличилось вдвое, обходя нас сзади. Понимая, что драки избежать не удастся, мы первыми напали. Берцы и «камелоты» оказались тяжелее и тверже кроссовок и спортивных штанов, к превеликому сожалению последних. Не чураясь запрещенных приемов, я ударил ближайшего ко мне ногой между ног, после чего завершил нападение двумя ударами по корпусу. Сведя глаза в кучку и что-то шепча плотно сжатыми губами, гопник опустился на колени, выпав из драки. Выскочивший из-за его спины приятель размахнулся выхваченной непонятно откуда палкой, хотя я мог поклясться, что секунду назад его руки были пусты. Увернувшись от первого удара, я попал ему костяшками пальцев в горло, но пропустил удар по ребрам от напавшего сбоку. Удар был неожиданным и я поперхнулся, на секунду выпав из реальности, что было более чем достаточно, чтобы получить еще один удар в спину чем-то тяжелым. Упав на землю, я понял, что сейчас меня будут аккуратно втаптывать ногами в асфальт. Ничем другим, кроме гематом и сломанных костей мне это не светило. Схватив первую же конечность, направленную мне в пах, я резко повернул пойманную ступню и потянул на себя, сбив врага с ног. Один на один, подняться бы успел, но сзади получил по почкам, отчего весь мир сомкнулся в единый комок боли. Новые и новые удары заставили закрыть голову руками, подогнуть и сжать ноги. После десятка ударов хотелось только одного – пусть это все закончится, каким угодно образом. Когда неожиданно все прекратилось. Довольное улюлюканье и пьяный гогот сменились почти солдатским криком «ура» и звуками новой схватки. Открыв глаза, я увидел, как не много, ни мало, а с десяток человек выскакивает из того же двора и налетает на месивших нас гопников со страшной силой. К тому времени, когда смог поднялся, положение полностью изменилось. Не отличавшиеся смелостью успели покинуть поле боя, а несколько гопников были зажаты между стеной дома и целым отрядом разозленных и готовых на все металлистов, лупивших по всему, до чего могли дотянуться. Еще двое из любителей стрельнуть сигарету лежали на земле без движения, причем, как не без гордости отметил, один из них был тот, кого я свалил первым.