Сумерки человечества - Кирилл Тимченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я похлопал себя по карманам разгрузника, но не нашел ничего съестного.
Там были только патроны и завалявшиеся туристические мелочи, необходимые при переходах, но совершенно ненужные в этой ситуации. Тогда я молча посмотрел на Влада. Он, казалось, пытался отделиться от ситуации, но увидев мой взгляд, закатил глаза к небу и глубоко вздохнул. И все же достал из верхнего кармана разгрузника шоколадный батончик из туристического набора, положив в мою вытянутую ладонь. Руку я не убрал, только внимательнее на него посмотрел, перевел взгляд на руку, после снова на Влада.
- А не кажется… - начал он, принимая оскорбленную позу.
- Не кажется, - резко отрезал я, - напомнить, как ты здесь оказался?
Влад рассерженно посмотрел на меня, но достал из того же кармана еще один батончик, почти швырнув мне в руку. Взяв оба батончика, я присел перед женщиной и протянул ей. Она неожиданно резко схватила еду и прижала к себе, но словно опомнилась и устыдилась своего поведения.
- Простите, господин… Я не хотела, - и протянула косметику, - ваша покупка. Приходите еще, - обыкновенная фраза продавца почти из любого магазина, прозвучавшая от настолько опустившегося человека казалось дикой и неуместной. Я даже попытался ее представить, кем эта женщина была до этих дней. Воображение рисовало уверенную, обеспеченную женщину, спокойно смотрящую в будущее. У нее наверняка была семья, муж и дети.
Почему рядом обязательно должна быть собака, обыкновенная, но ухоженная дворняга на коврике у двери. А теперь осталось только это подобие жизни…
Мне стало очень жалко этого человека.
- Почему вы называете меня господином, - сказал я, беря из ее руки пакет с косметикой, - никто из нас не заслужил подобного титула.
- Господа велят, - с удивлением и страхом сказала женщина, посмотрев на меня, - Говорят, уважение. По-другому не обратишься, до смерти бить будут. Или за периметр выкинуть, если настроение у них будет хорошее.
- Господа? – удивился я и обернулся сторону входа. Два охранника у дверей, такого же бандитского вида, как и те, кого мы видели на посту, откровенно скучали и явно желали оказаться на другом месте, но не на посту.
- Новые хозяева, - сказала женщина таким тоном, словно на несколько секунд вернулась в прошлое, где чувствовала себя хозяйкой жизни, – обыкновенные зеки и те, кто ими командует. Похожи на богачей или олигархов с Рублевки, точно и не разберешь. А есть еще военные, так те хуже всех остальных вместе взятых. Они тут что-то вроде независимого государства хотят организовать. Мы здесь люди маленькие, на крыс и то больше внимания обращают. Нам уже сказали, что терпят здесь только потому, что мы вроде сигнализации. Если мертвецы пролезут, нас первыми рвать начнут. А у меня слух музыкальный, еще с детства. Я ведь потому… – она неожиданно остановилось и посмотрела на меня, поняв, что говорит вещи, не подходящие обыкновенной попрошайке.
- Говори дальше, - велел я, - может, еще еды себе заработаешь.
- Так вот, - довольно продолжила она, - ходят здесь, курят, да и разговаривают. Мы не мешаем, а он и не смотрят. Себя называют Свободной Республикой. Хотя ни первое, ни второе им совершенно не подходят. Они главным называют какого-то Магета, не знаю, кто это такое. И его все тут очень боятся. И военные анклавы его тоже боятся, поэтому и мир хотят заключить.
- Он здесь? – поинтересовался я, - Магет этот?
- Нет, здесь его никто в глаза не видел. Это ведь только кусочек их республики. Они по многим областям раскинулись. Вроде как
Калининградская область от России отделена. Только их много. Тут даже с
Кавказа есть свой человек, хотят поставки бензина сюда наладить. Прямо в двух шагах от меня спорили, что в замен им присылать. Рязанские все хотят оружием поставки оплачивать, а из Москвы предлагают какими-то металлами. А этот чурка нерусский хочет натурой, девушек ему красивых.
Говорит, его хозяева хотят себе снова гаремы заводить, по несколько сот наложниц, как, говорит, до русских было.
- А здесь у них что? – задал я последний вопрос, уже в голове смутно вырисовывая план всей этой структуры. Картина показывалась в самом мрачном свете, - Не похоже на центр.
- А здесь у них просто рынок. Столица Республики где-то на Волге, они чаще всего говорят про «Волжский анклав», уж даже не знаю, что там устроили.
- Ладно, честно заработала, - я протянул ей несколько патронов, которые она с недоверием взяла, словно боялась, что я передумаю и все заберу обратно.
До входа мы прошлись молча. Старый вход в больницу был намертво замурован, а перед ним сложили целую огневую точку, пристрелянную на ворота. Новый вход пробили в стене центрального корпуса, тщательно укрепив его и подготовив. Две огневые точки по сторонам прикрывали широкие железные ворота, сейчас настежь распахнутые. По сторонам стояли не меньше пяти охранников, среди них был один такой же человек в черной униформе, как и тот, с кем я на посту разговаривал. Он и разговаривал почти с каждым проходящим внутрь.
Здесь было несколько оживленнее и через двери постоянно то входили, то выходили. Обыкновенные выживальщики, затянутые в камуфляж и увешанные оружием, как мы. Эти ходил по одному или по двое, осторожно оглядываясь по сторонам и с недоверием поглядывая на охрану. Упитанный и дородный мужик в деловом костюме, толстые щеки которого при каждом шаге стучались о плотно застегнутый воротник белой рубашки, в сопровождении нескольких охранников, вооруженных «Абаканами», тоже в костюмах, но не таких дорогих, как у хозяина. Эти прошли без всяких задержек, только командир дозора поклонился главному, на что тот даже кивком головы не ответил.
Какие-то мужчины в спецовках, по одному или по двое вытаскивающие большие коробки и грузящие в кузов грузовой машины. Кавказец в длинном белом балхоне и зачем-то нацепивший чалму. Вместе это дико смотрелось с надетым на лицо респиратором. Короткой тросточкой он указывал грузчикам, куда грузить коробки. Снова нищие, ползающие у входа, но боящиеся даже приблизится к лестнице.
Мы тоже попытались пройти, но нас остановил все тот же командир охраны, просто вытянув руку. Ослушаться мы не посмели под прицелом четырех автоматов и подошли ближе.
- Добро пожаловать на территорию Свободной республики, - мягким голосом сказал он, быстро оглядев нас оценивающим взглядом, - Сейчас вы входите на территорию Рынка, где можете найти все необходимое. Только существуют определенные правила, каким вы обязаны подчиняться. На территории рынка запрещено использование любого оружия. На территории рынка нельзя использовать радио и любые средства связи. На территории рынка необходимо оказывать почтение полноправным гражданам республики.
Достаточно поклона головы. На территории рынка запрещена продажа или покупка товаров, не входящих в указанный регламент. С ним можете ознакомиться сразу после входа и направо. Можете проходить.
Внутри оказалось значительно громче и теплее. Пахло веем подряд, образуя единый дух, больше похожий на обыкновенную вонь, в котором неплохо отдавало человеческим потом. Палаты были превращены в магазины и торговые ряды, а коридоры оказались проходами для покупателей. Некоторые продавцы победнее выкладывали свой товар на подоконники окон. И каждый из них старался перекричать соседей, расхваливая свой прилавок. И торговали не как в магазине, одеждой или продуктами, хотя и этого добра хватало. Продавцы расхваливали наркотики и оружие, предлагали услуги проституток или просто живой товар. Сразу же в глаза бросалась четкая организация всей этой зоны торговли. Походив минут десять по округе, не зная, что делать дальше, и поводив своих друзей по этому рынку, я не мог не заметить, что продавцы разведены по отдельным этажам и корпусам.
Складывался он далеко не хаотично, во всем чувствовалась твердая рука властного хозяина, решившего извлекать прибыль из всего, что раньше считалось незаконным. И товар у всех продавцов был сильно схожим, словно все было взято с одного склада. Мне даже показалось, что продавцы перехватывают клиентов друг у друга и соперничают как-то наигранно, словно хорошие актеры, специально поднимая цены и создавая ажиотаж.
Вокруг мелькали люди, продавцы и покупатели. Одетые в камуфляж, с оружием и в противогазах, с замотанными лицами, где сквозь бинты торчали только линзы очков и фильтры респираторов, наглые морды охраны, некоторые даже с вызывающим видом продолжали расхаживать в зековской форме, поверх которой нацепили разгрузники с оружием. Уже издалека можно было узнать, что идет кто-то из полноправных граждан Республики, потому что шум мигом замолкал и все начинали кланяться. В основном это были дородные мужики в костюмах или не менее властно выглядевшие женщины, разодетые так, словно вокруг ничего не происходило из ряда вон выходящее. Воздух здесь был относительно чистым и почти не пах трупной вонью, как везде в городе, но снимать противогаз я свете не разрешил, а и сам потел под ним безбожно. Многие тоже были в респираторах, но в противогазах, похоже, только мы одни. Пытаясь вглядываться в каждое лицо, я понимал, что это невозможно, но все же хотел увидеть кого-нибудь из знакомых. Даже лицо Павла мне сейчас бы показалось приятным, особенно если бы он меня не узнал. С ужасом я чувствовал, что твык от таких больших скоплений людей. Слишком много живых… Слишком велика опасность привлечь мертвых…