Йога Таун - Даниэль Шпек

планете. История Лоу не отпускала меня.

* * *

В палате становилось шумно. Комнату наводнили родственники пациентов – хихикающие дети, женщины и мужчины со смартфонами и ярко раскрашенными лицами. Сегодня был апофеоз праздника красок холи: вчера все плохое было сожжено в кучах мусора, сегодня бушевали краски. Бурно, весело и беззаботно, посреди убожества и уныния больницы. Халаты врачей и санитаров были в цветном порошке, даже волосы и лица у них были разноцветные.

А Лоу все не приходил в себя.

Равнодушный врач спросил, что он принимал.

– Экстези. И что-то растительное.

У меня больше не было желания его защищать.

– Это могло послужить поводом, – невозмутимо сказал врач. – Но не причиной.

* * *

Я прошла в туалет и долго, с ожесточением мыла руки. Мне отчаянно хотелось домой в Берлин. Просто исчезнуть отсюда, телепортироваться, вдруг все это дурной сон? Я возвратилась в палату, легла на пустующую кровать и провалилась в сон под какофонию окружающей суматохи.

* * *

Очнулась я от того, что кто-то дергал меня за руку:

– Люси, проснись!

Я не понимала, где я, не понимала, который час. В окна лился горчичный вечерний свет. Я медленно приходила в себя.

– Где Коринна?

– Лоу, ты помнишь, где мы?

– Да-да.

– Ты помнишь, что Коринна исчезла?

– Ах да. Да… – пробормотал он. И принялся отдирать от себя трубки. Монитор встревоженно запищал. – Сматываемся отсюда!

– Лоу! Подожди! Как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке.

– Надо подождать врача. Ты довольно долго был без сознания…

– Ладно, ладно. Где мои вещи?

Он осел на кровать. Врач, стоявший около больного в другом конце палаты, оглянулся, увидел, что Лоу освободился от трубок, и быстро подошел.

– Не волнуйся, док, – сказал Лоу панибратски. – Со мной все путем.

– Я бы так не сказал, – возразил врач.

Я на всякий случай положила ладонь на ногу Лоу, чтобы он не встал. Врач спросил, когда он последний раз измерял давление.

– Ой, не помню.

Я сказала, что Лоу не любит ходить к врачам. Из принципа. Меньше знаешь – крепче спишь. Врач категорически запретил ему вставать и заявил, что нужно проверить давление и сделать ЭКГ, чтобы выяснить, что с сердцем.

– Нет! – выкрикнул Лоу и потянулся за костюмом Сержанта Пеппера.

Врач посмотрел на меня, ища поддержки.

– Все будет нормально, – заверил Лоу.

«А если нет?» – подумала я.

Врач сдался:

– Ему может понадобиться ваша помощь.

Но Лоу, которому нужна помощь, не вписывался в картину мира Лоу. Он заботится о других, о нем никто. И это ему нравилось.

Он натянул лиловый костюм, встал и двинулся к двери. Ушел он недалеко. Через два шага пошатнулся и ухватился за спинку кровати. Я поддержала его, но он отстранился, собираясь сделать еще шаг. И упал. Навзничь.

Две медсестры помогли врачу уложить Лоу на кровать. Он упирался так, будто его укладывали на гильотину. Тут же появились шприцы, трубки, кабели и кардиограф. Только теперь я осознала, что с отцом что-то серьезное. Организм, его инструмент, начал фальшивить. И он знал это. Единственным способом убедить его остаться здесь было обещание, что я его не брошу. Я ненавидела его за это. Правительственный госпиталь Ришикеша был последним местом, где я бы хотела переночевать. А Лоу уже потешался, обзывая меня озабоченной мамочкой.

* * *

А потом произошло неожиданное. Открылась дверь и вошла Рики.

– Привет, – сказала она и достала из пакета две коробки, одну с чана масала[95], вторую с пападамами[96]. – Больничная еда тут дрянь, я когда-то три дня здесь провела.

– Как ты узнала, что мы здесь?

– Про вас все йоги только и судачат. Лоу, ты правда давал концерт?

– Кто, я?

Я была слишком голодна, чтобы восполнять его провалы в памяти. Он же пришел в восторг от рассказа Рики о прошлой ночи и трещал без умолку. Заявил, что мы с Рики должны открыть здесь студию, а он откроет магазин гитар, и это будет бомба, а завтра мы должны непременно заняться йогой. И вообще мы слишком много времени проводим в одиночестве, групповой дух утерян, это болезнь современного общества.

Вокруг наступила тишина, большинство больных дремали, только кое-где в полутьме мерцал голубой свет мобильников. Лоу не давал мне уснуть. Потому что сам не хотел засыпать. Боялся, что я смоюсь потихоньку. Рики время от времени бросала на меня понимающие взгляды.

* * *

Мы с ней попрощались в коридоре. Испытывая неловкость от всего, что случилось, я сказала только:

– Спасибо.

– Не за что.

Больше она ничего не добавила, и я это оценила. При этом она знала, о чем я думаю: я такая же, как Лоу – уверена, что всегда справлюсь сама. Чтобы не быть никому должной. Чтобы не разочаровываться в друзьях. Упреждающая самозащита. Я внезапно осознала, что друзей у меня много, но настоящих почти нет. Только Рики.

И я обняла ее.

* * *

Когда я вернулась в палату, Лоу схватил меня за руку. Обрадовался, что я не сбежала с Рики. Я держала его за руку, пока он не закрыл глаза, да и потом не отняла ладонь. Не решилась. Я смотрела на него в темноте, ощущала его пульс и свой невысказанный страх. Я не могла представить, как буду жить, когда его вдруг не станет рядом.

Когда я попыталась высвободить руку, Лоу тут же проснулся:

– Люси?

– Что?

– Мне кажется, я отсюда не выйду.

– Ну что за глупости. Нужно только немного поспать.

– Я… боюсь, что больше не проснусь.

– Послушай, Лоу. До сих пор такого с тобой не происходило. И аппарат следит за тобой.

Он ласково погладил мою руку:

– Спасибо, что поехала со мной в Индию.

– Это ты со мной поехал, Лоу. Я собиралась ехать одна.

– Ах да. Точно.

Он прикрыл глаза, словно ему было больно, потом снова открыл и спросил:

– Как ты думаешь, у него есть что-то с Коринной?

– У Рюдигера? Нет.

– Ладно.

Он кивнул, но непохоже было, чтобы успокоился.

– Люси, пока Руди не наговорил тебе еще всяких гадостей, я расскажу тебе, что на самом деле произошло. Потому что он идиот, понимаешь? Полный идиот.

Я крепко держала его за руку, а он смотрел мне в глаза не отрываясь.

– Только никому больше не рассказывай, ладно? Обещаешь?

Я почувствовала комок в горле. Ну почему я не могу просто сказать: «Да, обещаю»?

Пообещай ему, сказал Чужой. Ложь объединит вас.

– Расскажи мне правду, Лоу. Я могу пообещать одно: я всегда буду любить тебя.

Глава 31