Без права на ошибку - Ли Чайлд

про отдел финансовых преступлений. Сотни. Не могу сказать точно, сколько именно, но очень много. Хорошие сотрудники. Мы разыскной деятельностью не занимаемся, а они занимаются. Только ею. Для того их нанимают. Джо мог отправить в Джорджию любой десяток из этих ребят. Или даже полсотни, если понадобится. Но он не стал. Ему обязательно нужно было поехать самому. Причем в одиночку. Потому что ему бросили вызов. Потому что он не мог отступить. Потому что всегда сравнивал себя с другими.

– Тут я с тобой согласен, Джо не стоило отправляться туда, – сказал Ричер. – Врач, например, не должен заниматься составлением завещания. А адвокат не должен орудовать скальпелем.

– Но ты его заставил.

– Нет, никого я не заставлял, – покачал головой Ричер.

Она молчала.

– Есть две важные вещи, Фролих, – продолжил он. – Во-первых, человеку не стоит выбирать работу с оглядкой на то, что об этом подумает, скажем, брат. А во-вторых, когда мы с Джо общались в последний раз, мне было шестнадцать лет. Ему восемнадцать. Он уезжал в Вест-Пойнт. Я был мальчишкой. Как он мог хотеть мне подражать? Ты с ума сошла? После этого я его никогда не видел. Разве что на похоронах. Думаешь, я плохой брат? Так вот, Джо был ничем не лучше. Плевать он на меня хотел. Он ведь годами не присылал мне вестей о себе.

– Он следил за твоей карьерой. Ваша мать писала ему о тебе. И он сравнивал себя с тобой.

– Наша мать умерла за семь лет до гибели Джо. Тогда у меня карьеры еще толком и не было.

– Тебя в самом начале, в Бейруте, наградили Серебряной звездой.

– Я оказался там, где произошел взрыв, – сказал он. – Мне дали медаль, потому что не могли придумать, что еще сделать. В армии так бывает. И Джо прекрасно это понимал.

– Он сравнивал себя с тобой, – твердила она свое.

Ричер поерзал в кресле. Посмотрел на капельки конденсата от дыхания на лобовом стекле.

– Может, и сравнивал, – сказал он. – Но только не со мной.

– С кем же?

– Вероятно, с отцом.

– Он никогда не говорил мне о нем, – пожала плечами она.

– Вот-вот, – сказал Ричер. – Избегал. Отрицал это свое стремление.

– Ты так считаешь? А что такого было в твоем отце?

– Морской пехотинец. – Ричер отвернулся и закрыл глаза. – Воевал в Корее и во Вьетнаме. Совмещал в себе несовместимое. Нежный, застенчивый, милый, любящий человек, но в то же время хладнокровный убийца. Кремень. Рядом с ним я похож на какого-нибудь Либераче[17].

– Ты сам сравниваешь себя с ним?

– Бессмысленно. – Ричер покачал головой. Открыл глаза. – Говорю же, рядом с ним я похож на Либераче. И всегда буду похож, несмотря ни на что. Но это необязательно так уж плохо.

– Ты что, не любил его?

– Да нет, он был нормальный мужик. Но чудак. Теперь для таких, как он, нет места в мире.

– Джо не надо было ехать в Джорджию, – сказала Фролих.

– Не спорю, – кивнул Ричер. – Спорить вообще не о чем. Но никто не виноват в случившемся, кроме самого Джо. Надо было иметь голову на плечах.

– Так вот и тебе тоже.

– У меня с головой все в порядке. Например, я пошел служить не в морскую пехоту, а в военную полицию. А еще я никогда не чувствовал порыва кровь из носу внести вклад в разработку новой стодолларовой купюры. Я просто делаю то, что знаю.

– И ты знаешь, как избавиться от этих людей?

– Лучше, чем мусорщик знает, как избавиться от мусора. Это не ракеты в космос запускать.

– Звучит довольно самонадеянно.

Он покачал головой:

– Послушай, мне надоело перед тобой оправдываться. Это уже становится смешно. Лучше скажи: ты своих соседей знаешь?

– Не очень, – ответила она.

Ричер протер запотевшее стекло и ткнул большим пальцем в свое окно.

– Ну вот представь, живет у тебя по соседству какая-нибудь старушка, которая вяжет свитеры. Ты приходишь к ней и говоришь: «Боже мой, вот это да! Неужели вы столь безрассудны, что отваживаетесь вязать свитеры?»

– Ты приравниваешь вооруженную борьбу к вязанию свитеров?

– Я просто хочу сказать: у каждого из нас какие-то вещи получаются хорошо, а какие-то не очень. То, о чем мы сейчас говорим, у меня получается хорошо. Возможно, это единственное, что у меня получается хорошо. Не повод для гордости, но и для стыда не повод. Просто так есть. И я ничего не могу с этим поделать. Я генетически запрограммирован на победу, вот и все. Несколькими поколениями подряд.

– У Джо были те же гены.

– Нет, у него были те же родители. Тут есть разница.

– Надеюсь, твоя вера в свои силы оправданна.

– Оправданна. Тем более сейчас, когда со мной Нигли. Рядом с ней я тоже кажусь Либераче.

Фролих молча отвела взгляд.

– В чем опять дело? – спросил он.

– Она в тебя влюблена.

– Чушь собачья.

– Откуда ты знаешь? – Фролих посмотрела на него в упор.

– В этом смысле я для нее неинтересен.

Фролих только покачала головой.

– Я говорил с Нигли об этом, – сказал Ричер, – на днях. Она сказала, что отношения со мной ее никогда не интересовали. Выразилась недвусмысленно.

– И ты ей поверил?

– А что, не должен был?

Фролих ничего не ответила. Ричер задумчиво улыбнулся.

– Думаешь, она испытывает ко мне интерес как к мужчине? – спросил он.

– У тебя и улыбка такая же, как у Джо, – сказала она. – Чуть застенчивая и чуть кривая. Невероятно красивая улыбка, красивее я в жизни не видела.

– Ты все еще не отпустила его? – спросил он. – Понимаю, что рискую узнать об этом последним. И рискую заявить о чертовски очевидном.

Она не ответила. Просто вышла из машины. Он двинулся за ней. На улице было холодно и сыро. Ночной воздух казался тяжелым. К запаху реки примешивался принесенный откуда-то ветром запах авиационного топлива. Они приблизились к ее дому. Она отперла дверь, и они вошли.

На полу прихожей лежал лист бумаги.

Глава 12

Это был уже привычный белоснежный лист стандартного формата. Он располагался строго параллельно доскам дубового пола. И геометрически точно посередине прихожей – прямо возле ступенек ведущей наверх лестницы, как раз там, где два дня назад Ричер бросил мешок для мусора со своей одеждой. На листе была аккуратно напечатана простая фраза. Привычный шрифт – гарнитура «Таймс нью роман», четырнадцатый кегль, жирный. Четыре слова, расположенных в две строки по центру страницы. «Это свершится уже скоро». В первой строчке два слова: «Это свершится». И во второй два: «уже скоро». Наводило на мысли о стихотворении или