Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2 - А. Велидов (редактор)

Нельзя не признать, что франко-русской дружбе нанесен серьезный удар, но было бы чрезвычайно ошибочно и опасно считать этот удар непоправимым. Не будем упускать из виду, что оставляя Одессу и Крым, Франция причинила ущерб не только России, но и себе, своему влиянию и престижу на востоке Европы. Она действовала в данном случае не только против русских, но и против своих собственных интересов. Это значило, что она была не в силах действовать иначе.

Тягостны впечатления и чувства, оставшиеся от крушения надежды на французскую военную и финансовую помощь. Но не следует забывать, что если Франция по своим внутренним условиям оказалась бессильной помочь России живой силой и средствами, то ее моральное и политическое содействие неоценимы и неизменны. Здесь, на Юге России, Франция не могла нам помочь, но там, в Европе, она по-прежнему стоит как верный друг и защитник России. Если власть большевиков невозможна в Европе, этим мы немало обязаны Франции. Если идея иной и великой России не умерла для Европы, Франция имеет в этом отношении свою огромную заслугу наряду с Англией, деятельной и неослабевающей помощи которой Россия так бесконечно обязана в борьбе с (раздирающей) ее внутренней смутой. По мере того как во Франции утверждается убеждение, что из войны Германия вышла ослабленной, но не обессиленной, по мере того как обнаруживается, что Германия быстро крепнет и организуется, для Франции становится все более очевидным, что ей нужна крепкая и единая

Россия …………………… прежнее убеждение, что интересы Франции и России ни в чем не расходятся и что по-прежнему они должны держаться вместе. Дружба и вражда государств определяются не случайными и преходящими впечатлениями и чувствами, а глубоко проникающими в народную (Массу) процессами и причинами, и нет никаких оснований говорить, чтобы (эти) причины и процессы приводили в настоящее время к расхождению двух великих народов, связанных узами многолетней дружбы. (Можно) сказать даже более: если бы вышло так, что под влиянием тех или иных колебаний своей политики Франция отошла от России – чего до сих пор мы не видим, – то и это ничего не предрешало бы относительно будущего. Ведь и Россия, поскольку она оказалась в руках большевиков, пошла против Франции, и никто из государственных деятелей Франции не принял этого за предательство и измену. Никто из них не смешивал воедино темную народную массу, руководимую фанатиками и демагогами и немецкими агентами, и русских патриотов, продолжающих в меру своих сил при самых неблагоприятных условиях борьбу с Германией и с большевиками. Уход русской армии с фронта был несчастием и горем России, стихийным бедствием, против которого был бессилен разум сознательных общественных кругов. Но таким же несчастием и горем Франции было бы резкое изменение ее политики, если бы она повернулась против России. Однако это не могло бы длиться Долго, как не может длиться изменническое господство в России большевиков.

Что же касается распространения у нас германской ориентации, то не следует забывать, что чем меньше Германия будет встречать в Европе поддержки своим былым агрессивным замыслам, тем скорее она войдет в общий союз народов и восстановит со всеми дружественные отношения. Это даст ей возможность мирным путем исправить свои утраты, облегчить свои тягости и осуществить свои справедливые притязания.

Высказывая твердые убеждения в неизменности основ старой франко-русской дружбы, всероссийский «Национальный центр» питает уверенность, что заявления и действия французского правительства с не оставляющей сомнения ясностью подтвердят непреклонное решение Франции всеми доступными ей средствами поддерживать интересы Единой и Великой России в полном соглашении с традиционными основами франко-русского союза и политики держав Согласия.

Этот текст заявления НЦ по вопросам международной политики предназначен для печати и отправки за границу.

[ПИСЬМО Н. И. АСТРОВА. 1(14) МАЯ 1919 ГОДА]

Дорогие друзья!

Материал для отправки вам, долго задержавшийся здесь, был совершенно готов, как пришло длинное письмо дяди Коки*,[188] замечательно интересное и с чрезвычайно ценными сведениями, которые уже использованы. Все сразу захотели отвечать дяде, и, если бы дожидаться всех этих ответов, посланный никогда бы не отправился. Оставляя поэтому дальнейшие разъяснения до следующего посланного, пока ограничиваемся самым необходимым.

Ваше письмо кончается просьбой поскорее сообщить об единстве и соглашении по примеру вашего, состоявшего 1 (14) марта. Вместе с тем вы укоряете нас, что до сих пор мы этого не сделали. Таким образом, прежде всего нам надо оправдаться.

Дата вашего соглашения 1 (14) марта показывает, что и вы пришли к единству не сразу. У нас положение дела гораздо труднее. Вы оставались в области предложений и требований, мы же попали в сферу непосредственного действия. Вы стояли вдали от вновь образующейся национальной власти, мы же были вблизи одного из центров ее образования, и когда от нас требовали, чтобы мы признали необходимость поставить над Деникиным директорию, и ставили это как conditio sine qua nоn[189] соглашения, то какое же могло быть тут единство? С другой стороны, и правые партии обнаружили такое колебание и в Киеве, и в Одессе, что и с нашей стороны были естественны колебания к сближению с ними. Теперь положение резко изменилось. Победы Колчака, за которыми последовали победы Деникина, и у правых, и у левых неизбежно должны отнять охоту судить победителей и вносить в существуютую форму власти какие-либо изменения. Таким образом, самый главный пункт разногласий отпадает и открывается почва для новых переговоров. По крайней мере, у нас об этом поставлен вопрос некоторыми из сочленов. Ваше соглашение считаем очень удачным и важным.

Второй ваш упрек относится к тому, чтобы мы как можно меньше занимались законодательством, ограничив себя рамками военно-походного управления. Поскольку речь шла бы о походе, о быстром продвижении вперед, вы были бы правы. Но когда мы засели здесь на ряд долгих месяцев с августа по сей день, когда впервые у нас рождается надежда вырваться отсюда на Север, невозможно было обойтись без более прочных норм. Пришлось проявлять здесь верховную власть и верховное управление, создавать законы, хотя бы самые необходимые. Допустим, что в некоторых случаях могли быть излишества, но это было бы так неизбежно, раз машина стала работать. Теперь, когда все мысли устремлены па Север, и в этом отношении будет желательное для вас улучшение.

Мы не притязаем на то, чтобы принести (свет) для всей России и отсюда устроить все необъятное море русских нужд и отношений. Но мы имеем свой опыт, свою область, хотя пока и небольшую, и станете ли вы возражать против нашего желания внести в общую сокровищницу свои усилия, свои итоги?! Отлично понимаем, что эти итоги не окончательные, но они созрели за год работы не только обдумывания, но и действия. Не отвергайте их зaранее.

Глубоко скорбим и тяжело переживаем ваше бедственное физическое положение. Сердце замирает, когда читаем ваши письма о голоде, холоде и болезнях в Москве ина Севере. Но счастливы видеть вас бодрыми и твердо верующими в спасение. Твердо верим и мы, многие из нас глубоко убеждены, что не пройдет и три-четыре месяца, как Россия снова станет одной из самых могущественных стран Европы. Но еще ранее жаждем быть у вас в нашей бесконечно милой Москве и быть не чуждыми и непонятными вам, а по-прежнему близкими и родными.

Что касается денег, то здесь дело обстоит не так просто, как вы думаете. Иностранные источники сейчас закрыты, с валютой так трудно, как нельзя себе представить. Остается только один источник средств – кредитные рубли. Но тут новое затруднение ― в каких денежных знаках вам посылать? Все это обдумаем, исследуем почву и немедленно сообщим.

Поклонники старомосковского дипломата целуют неизменно юного дядю Коку. Друзья все вместе.

Просим уведомить, не отразился ли недостаток средств НЦ на тех ежемесячных выдачах, о которых мы просили и просим с этим

посланным. В случае недостатка убедительно просим принять самые энергичные меры к снабжению указанных лиц путем средств, заимообразно полученных. Очень надеемся на дядю Коку и чрезвычайно беспокоимся, что армии могут остаться без средств или что в получении их выйдет задержка. Облегчите нашу тоску сообщением неизменности ваших дружественных забот.

[ПИСЬМО Н. И АСТРОВА. 24 АПРЕЛЯ 1919 ГОДА]

Дорогие друзья и дорогой дядя Кока. Сегодня, 24 апреля с. г., нам доставили ваше большое послание от 8 (21) марта. Пришлось задержать нашего курьера, который был уже на отлете, чтобы дать теперь же ответ на ваши вопросы и указания. К сожалению, текст ваш дошел к нам в значительной части испорченным, и при воспроизведении его многие места остались неразобранными.