Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков

убеждений победила. Но не дай Бог эта переправа пойдет не по плану, тогда погибнут все. Да, если она права, то все равно выбора нет. Он собрал все необходимое в рюкзак – жестяную флягу, складной ножик и фонарик, завернул в бумагу кусок сала, взял хлеб и сыр. Больше ничего из продуктов и не было. Затем накинул на себя брезентовую куртку, сунул в карман все имевшиеся деньги и послушно вышел за Аретой из дому.

В воротах его окликнул сторож:

– Пан Олесь, можно на минутку? Тут для вас передали письмо. Приличного вида пан при галстуке.

Олесь удивился, потому что он ни с кем не делился своим адресом. Знал о нем только главный редактор. Взяв в руки конверт, осмотрел внимательно: ни марок, ни штемпелей.

– Что-то не так? – негромко спросила Арета.

Олесь посмотрел на сторожа, которого этот конверт, казалось, заинтересовал больше, чем адресата.

– Нет, все в порядке, это из редакции. Пойдем.

Когда они отошли, он вскрыл конверт и вытащил письмо. Письмо от отца. Он узнал его почерк. Олесь прочитал и выругался.

– Вот черт! Мой отец арестован!

Он почувствовал, как ему не хватает воздуха. Отца арестовали из-за него?!

Арета взяла из его рук письмо, пробежала глазами.

– Радиомаяк! – Сказала она. – Вот как все интересно закручивается! Этого я не учла.

– Вы о чем?

– Да так… О наболевшем. Арест вашего отца ничего не меняет. Тем более мы должны попасть во Львов, чтобы его спасти.

– Каким образом? – не понял Олесь.

– Для начала надо выяснить, правда ли то, что его арестовали. Поэтому надо включить этот радиомаяк.

– Я не могу его включить на расстоянии. Он где-то в горах. Туда два дня лесом, три дня полем.

– Но вы можете отметить на карте, где вы его спрятали?

– Могу.

– Прекрасно. Я передам эту карту тем, кто все сделает. Тогда нам останется ждать, когда вашего отца выпустят. А если нет, то будем действовать иначе. Хотя я думаю, что это просто чекистская хитрость. Они не могли арестовать того, кто еще не завершил своих исследований. Он им нужен. А теперь расскажите мне все, что связано с этим радиомаяком.

– Это длинная история, – ответил Олесь.

– Ничего, у нас есть время.

Он поймал себя на мысли, что и так собирался ей рассказать о своем приключении. Просто не знал, с чего начать, хотя и предвидел, что его рассказ Арету заинтересует.

Глава 49

Киев, ноябрь 2019. Ночная слежка за Риной приносит больше вопросов, чем ответов

Время быстро дотянулось до сумерек и у Бисмарка от неподвижности своей и пейзажа в неровной веточной рамке, стали слипаться глаза. Он зевнул несколько раз и впал в легкую дрему. Холодная влажность воздуха только способствовала сонливости. Глаза закрывались, но он не без усилий снова их открывал и, чтобы как-то расшевелить, взбодрить себя, крутил головой, пытаясь напрягать мышцы шеи.

Он уже полулежал на этих козлах, все еще упираясь локтем в доску, но вес тела давил на руку и, устав от неудобной позы, Бисмарк просто улегся на бок, думая, что он и так не будет упускать из вида дом с балкончиком. Но тут глаза его закрылись намертво. Он сдался. Сдался сну, думая, что все равно он всё прекрасно слышит – ведь уши не закрываются на ночь! Он все прекрасно слышит даже через дрему, через наступающий сон. А значит, если какой-то шум, какой-то звук, он обязательно откроет глаза!

Может быть, часа через два или даже позже рядом, за забором, на улице остановилась машина. Водитель заглушил мотор и именно этот момент уловил Олег ухом сквозь сон и внутренне встрепенулся. Буквально через минуту скрипнула дверь.

Бисмарк открыл глаза, приподнялся на локте. Перед воротами дома с балконом стояла современная, «навороченная», не государственная «скорая помощь». На крыше крутого микроавтобуса кроме поперечного ряда красных и синих мигалок торчали еще шесть черных толстых и коротких антен. Ее присутствие заставило вздрогнуть, испугаться за Рину. Но машина стояла спокойно, тихо, без сирен и цветовой сигнализации. За стеклом кабины виднелась голова водителя и даже чуть-чуть лицо, ведь водитель что-то просматривал в смартфоне.

Дверь в дом была закрыта, но ведь он отчетливо слышал ее скрип! Значит, на машине приехал врач и прошел в дом!

Холодный ночной воздух бодрил. Бисмарк уселся на козлах, кашлянул и прикрыл рот рукой.

«Но она ведь и подъехала без сирены? – задался вопросом. – Когда “скорую” вызывают, она же обычно едет с сиреной?! Или ночью они едут тихо? Машин мало, некого сгонять с дороги?!»

Мысли понемногу становились динамичнее. Он чувствовал реальное пробуждение и тела, и мозга.

Водитель за стеклом кабины отключил смартфон и откинулся на спинку сидения. Его вздернутый кверху подбородок удивил Бисмарка. Разве шейным позвонкам не больно? Разве можно так заснуть?

Дверь дома приоткрылась и странный мышиный писк заставил сидевшего на козлах парня посмотреть вниз, на землю. Но звук явно долетал не снизу, не оттуда.

Две женщины в одинаковых куртках вышли из дома и несли что-то на руках к «скорой помощи». Какие-то большие белые свертки.

Опять прозвучал этот писк, а потом он вдруг трансформировался то ли в стон, то ли в плач.

Одна женщина подошла к кабине «скорой» и чем-то ударила по ней. Может, локтем.

В кабине тут же вспыхнул свет. Водитель выбрался и, пошатываясь, прошел к задним фарам, осмотрел их внимательно. Потом распахнул дверцы. Шагнул внутрь.

– Аккуратно! – предупредила его одна из женщин, передавая сверток.

Снова зазвучал плач, младенческий плач, не громкий, но протяжный, как бесконечная жалоба.

Со свободными руками женщины вернулись в дом лишь ради того, чтобы через пару минут снова выйти оттуда и снова с большими белыми свертками в руках.

– Главное – не перепутать! – сказала одна на ходу.

– Да у них бирочки! – успокоила ее вторая.

– Ни хера себе! – прошептал изумленный Бисмарк. – Что это еще за ночные ясли?

Сон окончательно покинул его тело. Он осторожно поднялся на ноги, чтобы лучше видеть происходящее.

Женщины вынесли еще несколько младенцев, после чего сели внутрь «скорой» и машина уехала. Тихо, без сирены и привычной «цветомузыки».

Олег так и остался стоять, наблюдая за домом с балконом. В доме горели окна. Одно из них вдруг потухло.

Улицу осветили фары приближающейся машины. Свет фар обогнал шум мотора, но когда машина остановилась перед домом с балконом, Бисмарк понял, что и в этот момент ее мотор