Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем Шуйский не придумал ничего лучшего, как позвать на помощь в борьбе с поляками шведов. Те почему-то с Польшей тогда воевали, хотя короли там и там были из одной династии Ваза, и за кое-какие деньги и территории согласились Василию помочь. Поляков было подвинули, но им помощь подоспела, и уже шведы убрались к себе, оставив Шуйского на польскую расправу. Прокопий Ляпунов дожидаться польского решения не стал и со товарищи расправился с последним на русском троне Василием – опять, видно, настроение было под стать эпохе. «Тушинский вор» тем временем, прихватив Марину Мнишек (не забыли еще?) – венчанную самостоятельно царицу, перебрался в Калугу, совсем не по-царски оставив Москву полякам. В Калуге его, кстати, и убили.
У Прокопия ретивое играть (прямо как детство) не прекращало, и он возглавил первое земское ополчение. Ополчение воевало одной армией с казаками и крестьянами, воевало отважно и заперло интервентов в Москве. Тут не нашли иного времени, как собрать «Земский собор всея Руси» и избрать на нем земское правительство. Не лезть в цари Ляпунову ума хватило (или не хватило), и он ограничился фактическим главенствованием в этом правительстве. Не знал шустрый рязанец, что хлопот с должностью не оберешься. Так и вышло: зароптали казаки, причем причина вечная – не заплатили им. Ропот толпы вылился в вызов на казачий круг, а там головы погорячее ляпуновской оказались. Так окончил свои дни рязанский дворянин, возведший на престол Дмитрия (Лжедмитрия I, если по современной официальной терминологии) и Василия Шуйского, боровшийся с царями Василием и Дмитрием (уже Лжедмитрием II), сам глава российского правительства. Мораль: будь ты из Рязани, будь ты из Питера, а обещания надо исполнять. А что было дальше в Смутное время – о том в свое время рассказ будет.
Лесная улица
Не на корню, а под корень
О полях мы уже писали. На горах бывали и побываем еще. Пора в леса – тем более что кроме лесов натуральных, в столице хватает и кущей в виде названий: Лесная улица с четырьмя Лесными же переулками, Новолесные – улица и переулок – все недалеко от метро «Белорусская», еще Налесный переулок – этот притаился в районе «Бауманской». Не диво: на территории Москвы дремучие сосновые и елово-широколиственные леса (цитируем уважаемый источник) чередовались с непроходимыми болотами, а в помянутых местах лес сурово шумел еще в конце XVII века. Нет, все отнюдь не так просто, как кажется на первый взгляд. Лес в названиях неоспорим – но в уже спиленном виде. Почти все московские имена с корнем «лес» настоящих корней не подразумевают: они произошли от бесчисленных лесных складов, лесопилок или лесных рядов, где торговали тесом и дровами. Без дерева в те утренние для цивилизации времена было никуда – ни построиться, ни погреться. А город большой, а товар некомпактный – через весь город не потащишь. Вот и разбросало по Москве «лесные» названия: есть Леснорядские улица и переулок неподалеку от Русаковской, были и еще, да переименованы – Лесным, например, назывался нынешний Соймоновский проезд, что у метро «Кропоткинская».
Лизин пруд
Сантименты по поводу сентиментальности
«Может быть, никто из живущих в Москве не знает так хорошо окрестностей города сего, как я, потому что… никто более моего не бродит пешком, без плана, без цели – куда глаза глядят…» Это, конечно, не мы, это цитата из Николая Михайловича Карамзина. Так начинается знаменитая «Бедная Лиза» – этапная повесть русского сентиментализма. В тогдашних московских окрестностях, а ныне почти в центре – у Симонова монастыря (Карамзин прячет его за прозрачную маску «Синов») будто услышал он трагическую историю поругания девичьей чести бедной Лизы, окончившей свои юные годы в ближнем пруду.
Пруд около Симонова монастыря был. Звался в карамзинские времена Лисьим. Но прочитанная и растиражированная пересказами для малограмотных и необеспеченных история соблазненной и покинутой девицы нашла свой конец в московской топонимии: Лисий пруд стал Лизиным (благо существенно менять название не пришлось). Тут бы и закончить панегириком великой силе искусства, меняющей даже географические карты, но… Карты меняют и иные силы. Нет сейчас Лизиного пруда. Засыпали в 20-е годы. Небось прикинули: зачем нам чахлый пруд – не время сентиментальные сантименты разводить. А может, сгодился бы? Наивным девушкам показывать или Доски почета коварных соблазнителей по берегам установить по типу «Разыскиваются».
Лодер
Лодыри у Лодера
Известный русский этнограф и знаток русского языка Сергей Васильевич Максимов в своей книге «Крылатые слова» уверяет, что выражение «гонять лодыря» – это приобретение начала XIX века. Практиковал, объясняет он, в Москве в это время немецкий доктор по фамилии Лодер, и прописывал он своим пациентам быструю ходьбу и бег. Занятый добычей хлеба насущного простой народ считал, что богатеи с жиру бегают, и придумал этому занятию свое название: «лодыря гоняют».
Оставим серьезным ученым проблему – родилось ли, собственно, слово «лодырь» от фамилии московского доктора или произошло, как считает большинство специалистов по происхождению слов, от немецкого диалектного «лоттер» – бездельник. Нам интересны не слова, а человек и дела его. А был доктор Христиан Иваныч Лодер личностью примечательной и сделал в Москве много благих дел.
Фердинанд Юстус Христиан Лодер родился
