Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач

раньше намеченного, что же касается молниеносной быстроты – придется, видно, ждать XXIII века, на нынешние реконструкции надежда слабая. Пока же пробки на Ленинградке рекордные – как и должно быть на главном входе.

Люблино

Услада богатого дурака

Во-первых, не Люблино́, а Любли́но. Это своего рода памятник – подобные названия, выражающие эмоции владельца, были куда как популярны в церемонном XVIII веке. В практичном XIX веке почти все эти Услады и Отрады были переименованы, а вот Любли́но уцелело. Только ударение съехало на последний слог.

Раскинулось Люблино на реке Голодянке, которую теперь чаще называют Пономаркой, хотя ее настоящее имя – Чурилиха. Впрочем, лингвистические изыскания тут мало уместны – за отсутствием на поверхности предмета дискуссии. Река большей частью упрятана в трубу, а пруд в ее устье – рукотворного происхождения.

Пропустим всех многочисленных Годуновых, Прозоровских, Урусовых, владевших Люблином, но не оставивших на местности следа. В конце XVIII века усадьбу купил бригадир Николай Алексеевич Дурасов. Младший современник характеризовал бригадира убийственно: «известный богатством, роскошной жизнью, стерлядями, театрами и глупостью». Богатый – в ладу с фамилией – дурак вознамерился возвести в усадьбе дом – будто бы в форме ордена Святой Анны, которым его наградил император Павел. Этот факт кочует из книги в книгу, но искусствоведы не верят, что это правда. Гораздо ближе к истине то, что сообщает старинный путеводитель: «Дом сей походит много на сельские дома около Рима». Дворец в Люблине приписывают архитектору Ивану Еготову, но и тут исследователи единомыслия не достигли. Он действительно исполнен в виде креста с эффектными колоннадами, соединяющими его концы, и точно похож, если глядеть сверху, на орден Святой Анны. Купол дворца венчала скульптура Аполлона, что логично: Дурасов был большим любителем искусств. Он устроил в усадьбе театр, содержал оркестр и театральную школу. А какие он давал пиры! Обеды в Люблине посещала вся московская знать, а после с восторгом описывала эти праздники в письмах и мемуарах. Гостеприимство хозяина и запасы съестного спасли Люблино от гибели в 1812 году. В Москве французы ели ворон и галок, а у Дурасова за богатым столом обедали до 40 генералов одномоментно. Кто ж даст разрушить такую кормушку?

Золотой век Люблина длился, пока был жив Дурасов. А потом закончился. Имение ветшало, из Москвы наступал технический прогресс. Люблину уже грозила судьба промышленного пригорода, но тут его купили купцы Голофтеев и Рахманов и превратили в модное дачное местечко. А тут кстати приспела постройка Московско-Курской железной дороги, и в Люблине открыли платформу. Но дачники полюбили его еще до чугунки – летом 1866 года Достоевский дописывал на даче в Люблине «Преступление и наказание».

Шляпки и зонтики мелькали в Люблинском парке до первых лет XX века. Помимо чудных лесов дачников привлекали еще и пруды с замечательной рыбной ловлей, но ураган 1904 года высосал пруды вместе с карасями и уничтожил 70 десятин леса. С господского дома ветром сорвало крышу вместе со статуей Аполлона. Новые хозяева заказали в Германии новую скульптуру, на этот раз женскую – копию античной скульптуры «Геркуланянка». Именно ее потом стали считать святой Анной, что упрочило сказку о доме в виде ордена. Невозможное дело – скульптуры святых на светском сооружении противоречат православной традиции.

Лжедмитрий I, Лжедмитрий II

Смутная эпоха, или Роль настроения в истории

«Время, правда, было не то, время было совсем другое, эпоха была жуткая, просто жутчайшая эпоха, настроение было гнусное, и атмосфера была мерзопакостная. Но рыба в Каме – была!» Сия цитата из Николая Анитова и Александра Осокина так и звучит незабвенным райкинским голосом. С чего мы так легкомысленно начали рассказ о Лжедмитриях? А ничего не легкомысленно. Цитата полностью описывает тогдашнее состояние российских дел (вплоть до наличия рыбы). Эпоха начала XVII века была действительно жутчайшая. Не зря современники назвали ее Смутным временем. И настроение, скажем, у Прокопия Ляпунова постоянно было гнусное. При чем в главе о самозванцах неведомый Ляпунов? В огороде бузина, скажете? Не-ет, Прокопий Ляпунов имеет ко всему этому самое непосредственное отношение. Он – самый настоящий «делатель царей». Ну хорошо, «делал» он царей, а почему настроение было гнусное? Да потому и гнусное, что с хорошим настроением в такие дела, да еще и столь упорно, не лезут. Или результатов других добиваются.

Вот посудите сами. Объявился в 1602 году от Рождества Христова (действовавшим в те поры отечественным летоисчислением голов вам забивать не будем) в Польше мужик – не мужик, пан – не пан, человек, одним словом. Назвал себя чудесно спасшимся сыном Ивана Васильевича Грозного Дмитрием (в скобках заметим, что настоящее имя сего человека не установлено, версия годуновского правительства о том, что это был чернец Гришка Отрепьев – только версия, а вот Марией Нагой, матерью то есть, человек сей был признан, а ведь она уже инокиней Марфой была, лгать не должна бы). Долго ли, коротко ли выстраивал Лжедмитрий интригу, но в 1604 году оказался с польскими и наемными отрядами на русской земле. Воевал без особых успехов. Сторонников имел немногочисленных (поляки, например, после первых неудач почти поголовно отбыли на родину). Но тут помер царь Борис. По сему удачному случаю кое-кто из дворян посчитал, что присягнуть царю не из Годуновых – милое дело: глядишь, при дележе должностей чего получше обломится.

Среди заправил сговора за спиной наследника, Федора Годунова, одну из первых скрипок (или чем там в те времена музыку делали?) играл Прокопий Ляпунов. Короче говоря, Федора придушили, Дмитрия на царство венчали, причем дважды – и в Успенском, и в Архангельском (у могил «папы» и «брата») соборах. (Интересный факт: одновременно с Дмитрием-Лжедмитрием русской царицей была Марина Мнишек, еще не жена его – венчание с царем случилось после венчания на царство. Жутчайшая эпоха!) Ляпунов в это время торчал в родной Рязани в соответствующем настроении, но это продлило его дни, так как в разгар свадебных торжеств нового царя порешили заговорщики во главе с Василием Шуйским. Его же и избрали новым царем, в очередной раз обновив династию.

Почти сразу (ох и времена были!) на юго-западной русской украине (написано все правильно, имеется в виду окраина) поднял восстание «воевода царя Дмитрия» Иван Болотников.