Искрящее сердце - Юлия Шолох

стал тянуться так медленно, что злости не хватало. Чтобы не сорваться и никому не нагрубить, Марьяне пришлось притворяться, что ей нездоровится, зато после обеда по этой самой причине удалось ускользнуть в комнату, тогда как девчонки снова отправились на реку, теперь уже в компании парней, которые после водопадов из конкурентов по отдыху плавно превратились в соучастников. Нехорошо вышло, она вроде как тоже обещала прийти, но ничего, переживут. В любом случае, это её сейчас волновало в последнюю очередь.

Приняв душ и переодевшись, Марьяна расчесала мокрые волосы, подняла их наверх, заколола, чтобы они не лезли в глаза, и отправилась в мастерскую. Надо взять себя в руки и все будет чудесно. Всё будет хорошо. Как раньше, всё получится, потому что план прост – очередная встреча, дружелюбная улыбка и доброжелательная беседа. Они поболтают, как все нормальные люди и если в результате Юсбер не догадается пригласить её на свидание, она пригласит его сама. К примеру, для начала на прогулку со всей честной компанией, которая у них сложилась, а там как пойдёт.

Оказавшись в тех же кустах, где и утром, Марьяна остановилась, чтобы перевести дыхание и в последний раз повторить последовательность своих предполагаемых действий. Уверенная походка, прямая осанка, улыбка – первое впечатление всегда настраивает собеседника или к тебе, или против.

Итак, нач…

– И куда ты так рано сваливаешь?

Долговязый с лицом, как будто вдавленным в череп кулаком, говорит с кем-то на крыльце. Опять. Марьяна, не подумав, отступила в кусты так, чтобы видеть в просвет, что же там происходит. Ну, и слышать, естественно, как же без этого.

– Я отпросился, в город нужно сходить, – Юсбер стоял на верхней ступеньке, с рюкзаком в руках и заглядывал в один из карманов.

– А… Я думал, ты с Неритой встречаешься.

– Нет, она сегодня в столице… Уехала на несколько дней. Достала флаеры в клубешник какой-то понтовый, будет сегодня на ловле.

Долговязый приглушил голос:

– Не знаю, как ты такое терпишь. Меня бы бесило до усрачки, если бы мне в лицо говорили, что у нас с тобой ничего серьёзного, потому что я ищу богатого мужика и как только найду – сразу тебя отфутболю.

Юсбер невозмутимо застегнул молнию и взвесил рюкзак в руке.

– Пусть ищет, я не против. В чём-то я даже её понимаю.

– Да ну?

– Да, правда. Зачем тратить время и ресурсы на того, кто только в начале пути. Делать ставки на того, кто может никогда не дойти до финиша? Проще захомутать готового. Это выбор слабых. Что поделать, если она такой уродилась.

Долговязый не унимался.

– Нет, постой. И тебе правда плевать, что она тебя сразу за борт скинет?

Юсбер вдруг улыбнулся, довольно нехорошо.

– Да ты не бесись… не найдет она никого.

– С чего ты взял?

– Да ты Нериту видел? Что первое на ум приходит?

– Она, конечно, секси…

– Первое, я сказал.

– Редкая стерва. По трупам пройдёт и не поморщиться. Не хотелось бы попасть под такой каток.

– Вот именно. И я это вижу. А она почему-то думает, что мужикам, которым хватило ума заработать много денег, отчего-то не хватит ума увидеть то, что видим мы. Так что никого она не найдёт, расслабься. А помечтать – мечты жизнь только украшают.

– Ну как знаешь… не моя проблема.

– Вот именно.

Юсбер накинул рюкзак на плечи и шагнул с крыльца.

– Ладно, пошёл. До вечера.

Когда за его спиной сомкнулись кусты, Марьяна опомнилась. Зло охватило просто бешенное.

Какое там создать первое положительное впечатление? Сейчас Марьяне на глаза лучше было бы никому не попадаться, потому что выглядела она как разъяренная фурия, которая могла произвести разве что пугающее впечатление от нападения взбесившейся кошки. Эта… появление на горизонте некой Нериты, которая, причём даже… как бы сказать? – совершенно не ценит того, чем владеет – это реально бесило. Просто поразительно – её никогда не бесили ни звуки ремонта посреди ночи, которые мешают спать всем остальным, ни прилипчивые люди, ни необходимость делать глупые вещи, учить ненужные предметы или подчиняться бессмысленным правилам. Даже городские пробки не бесили! А тут…

И сам он? Разве можно быть такой… не тряпкой, нет. Таким неуверенным?.. Нет, тоже не про него. Тогда зачем, когда есть такие, как Марьяна?

Не ценить такого молодого человека. Предпочесть какой-то клубешник вечеру с ним. Да Марьяна бы за один вечер отдала бы столько! Отдала бы все свои наряды. Да она пошла бы на какое-нибудь нарушение. Она была бы настойчива и даже согласилась бы использовать…

Мысль о Ловце мгновенно отрезвила. Мысль о возможности заставить его, принудить к встрече, она – как шажок по шатающемуся, дряхлому от старости помосту, который вот-вот обрушится и увлечёт за собой в ледяную воду пруда. Перебор.

– А ты что тут делаешь?

Марьяна вздрогнула и подняла глаза на долговязого, подошедшего со стороны мастерской. Чем она так нашумела, неизвестно, но, похоже, он её услышал и вычислил, а теперь совсем неохота, чтобы причину её появления придумали, перековеркали и растрепали по всему лагерю. Мол, подслушивала… Да и месть обуяла. И злость. И незнакомое, неприятное чувство беспомощности.

– У нас в комнате рама сломалась оконная, – ровно и даже с удовольствием ответила Марьяна, с холодной улыбкой наблюдая за мгновенно скривившимся лицом долговязого. – Меня сюда послали за ремонтником.

– А, понял. Только его сейчас нет, вернется вечером. Даже, наверное, поздно, так что раньше утра не ждите.

– Передай тогда, что в комнате третьего дома окно накосяк. Пусть пошевелится, желательно сегодня, неохота, знаешь ли, спать с комарами.

Долговязый вспыхнул и молча кивнул.

Уже чувствуя себя довольно гадко от своего поступка и тона, Марьяна развернулась и ушла.

Вскоре показался их домик, всё более стремительно приближаясь и увеличиваясь в размерах. Будет кто в комнате – или нет? Пусть судьба решит, потому что Марьяна, похоже, пока не в состоянии думать разумно.

В комнате было пусто. Усмехнувшись демонской улыбкой, Марьяна решительно подошла к окну, схватилась за раму и со всей силы дёрнула её. Старое дерево затрещало, но выдержало. Тогда Марьяна схватила раму за верхний угол и повисла на ней всем весом. Что-то хрустнуло, на месте крепления дерево прорезала глубокая трещина. Ещё разок дёрнуть… Наконец, оконная створка покосилось, вываливаясь из проёма, но Марьянина жажда крови ничуть не уменьшилась. Поискав, она взяла со стола тяжелый утюг и со всей силы шарахнула им по удерживающей створку петле, которая с готовностью покорёжилась и сложилось практически пополам.

Вот так, подумала Марьяна. Так ему и надо!

Она прямо в