Мальтийский крест - Василий Звягинцев

– А какого… было сыкушек фенамином с водкой поить раньше времени? – снижая тон, ответил метр. Но Уваров эти слова хорошо услышал, как и предыдущие.

Вот оно как! Не в случайном наезде на удачно подвернувшихся богатых девчонок нескольких поставщиков приличного живого товара здесь дело. Тут куда интереснее картинка вырисовывается. Плотно заняться – прокурорским на полгода дел хватит. Серьёзная фирма, о каких в императорской Москве почти и забыли. Ан нет. Ну, это потом.

В переговорник Уваров скомандовал командиру отделения «печенегов» забыть про машины и мгновенно атаковать крыльцо и вход в клуб. Как только увидел бегущие фигуры в полном боевом, с автоматами и в затемнённых касках, метнулся вперёд, заломил руки за спину метрдотелю, придавил коленом спину, невзирая на возмущённые, но быстро слабеющие вскрики. Скомандовал своим девчонкам, всё ещё продолжавшим «детский крик на лужайке»:

– Отбой! Всех ваших вырубить и мордой вниз. Этого – туда же, – оттолкнул он ногой потерявшего волю к сопротивлению метра. Взмахом руки остановил «печенегов».

– Я – подполковник Уваров! Слушай мою команду! Перекрыть все входы-выходы. При попытке побега стрелять!

И тут же снова вызвал дежурного.

– Дело серьёзное. Полную роту сюда. Аллюр три креста!

Через десять минут больше ста офицеров оцепили клуб и всю прилегающую территорию. Начали обыск припаркованных машин, жёсткую фильтрацию клиентов и квалифицированный обыск всех помещений.

Уваров тронул с места свою «Ласку» только через полчаса, когда убедился, что здесь и без него справятся. Тем более одна за одной подъезжали машины городской полиции, жандармерии, прокуратуры вперемежку с газетчиками и дальновизорщиками. Давно в Москве таких интересных событий не бывало.

Валькирий он отправил домой на полицейском автобусе, ловко выведя их из поля зрения как «сотрудников», так и репортёров.

Анастасия, странным образом не уехавшая с подругами, каким-то образом оказалась на заднем сиденье его «купе». Как и когда она туда шмыгнула, Валерий не заметил.

Дождавшись (вот что значит подготовка), когда машина вышла на прямое шоссе, свободное от встречных и попутных машин, подпоручик Вельяминова, перегнувшись через спинку, обняла его за шею и начала целовать в щёки и уши.

– Люблю тебя, люблю! Прости, не подумала, не так подумала… Ты меня всё равно любишь? – шептала она, едва ли не со слезами в голосе.

Он, поворачивая голову, доставал щекой только до её пальцев.

– Люблю, подпоручик графиня Уварова. А что – совсем неплохо звучит. Как думаешь?

Глава 15

Генерал Чекменёв докладывал Императору, а в малой гостиной, примыкающей к кабинету, ожидал аудиенции господин Катранджи, он же купец первой гильдии Катранов, желающий представить на Высочайшее имя проект строительства завода по изготовлению новейших летательных аппаратов. Не имеющих аналогов в мире. Который (мир), как тоже известно, в ближайшие годы будет занят совсем другими проблемами.

Император окончательно решил свой внешний облик привести в соответствие с внешностью глубоко уважаемого предка – Александра второго Освободителя. Ростом, чертами лица и статью Олег Константинович очень на него походил, требовалось только две недели на взращивание волос на лице и усилия хорошего куафёра.

Кажется, получилось. Жаль, что пока не до конца получается с той же быстротой и эффективностью развернуть в подражание Александру весь государственный корабль курсом «великих реформ». Но это – до поры. Вскоре Россия поймёт и дружно станет приветствовать государевы новации, без кнута и крови возвращающие её к золотому веку. Серебряный Олег не любил. Модерн, декаданс и неудержимое скатывание к мятежам, бунтам, мировой войне.

– Так ты уверен, Игорь, что за этой мерзкой авантюрой опять и снова – Англия?

– Совершенно уверен, Ваше Величество!

– Ты это брось, хорошо? – мягко попросил самодержец, разминая папиросу «Кара Дениз». Эти папиросы, необычайно длинные и толстые, набитые табаком, выращенным на специальной плантации, регулярно поставлял ему губернатор Западной Армении. – Не выношу. На приёмах – ладно. А с глазу на глаз – какое я тебе Величество? Не желаю быть Каракаллой, предпочитаю – Марком Аврелием.

– Пусть будет по-твоему, Олег. Англия. Она, причём сейчас – только она. Кто больше неё теряет от выхода России из ТАОС? Сухопутных войск для сохранения статус-кво у неё фактически нет. Жалкие пять дивизий, которые невозможно посылать в самое пекло, иногда фактически на убой. Солдаты просто не пойдут. Они не привыкли. И «общественное мнение» не готово к переходу на военные рельсы. Значит, те доминионы, что мы прикрывали Экспедиционным корпусом, она потеряет завтра же. Флот? Ну, неплохой у них флот, но опять же, если наш займёт нейтральный нейтралитет[89], что им делать? Мы свои эскадры из Атлантики, Индийского океана и Средиземного моря оттянем в Порт-Артур и Хайфу, у европейцев не хватит сил берега и коммуникации прикрыть. На других союзников надежды мало.

Мы всю жизнь им вольно или невольно помогали. Начиная с наполеоновских войн. И – никакой благодарности. Наоборот – старательно культивируемое озлобление масс и подлые выходки, вроде Крымской войны и Галлиполийской[90] (она же – Дарданелльская) операции… Цели и методы у них прежние – «разделяй и властвуй», «у Британии нет постоянных врагов и постоянных друзей, есть только постоянные интересы». «Как тяжело жить на свете, когда с Россией никто не воюет!» Да что я тебе буду объяснять?

– Мне – не надо. Вот, смотри. – Олег показал на груду бумаг, покрывающих почти весь стол. – Это – личные письма и телеграммы от президентов и премьеров Великих держав. Убеждают, просят, почти умоляют не разрушать мировое равновесие…

– И как ты отвечаешь? – Чекменёв спросил с искренним любопытством. Ему на самом деле было интересно.

– Знаешь, они ведь почти все, что протестанты, что католики, любят рисоваться своей приверженностью Библии. Кто Ветхому Завету, кто Новому…

– Ну?

– Так я им и отвечаю: смотри страницу такую-то, стих такой-то. А там написано: «Какою мерою меряете, такою и отмерится вам». Или: «Не желайте ближнему своему того, чего не желаете себе». Без комментариев.

– Лихо. Ты вот Второму Александру стараешься соответствовать, так и Третьего вспомни.

– Что именно?

– «Европа может подождать, пока русский Царь ловит рыбу…»

Олег рассмеялся, достал из тумбы стола любимый графинчик, тарелку с солёным огурцом и двумя чёрными сухарями, сам разлил, и они, как в молодости, махнули по-гвардейски.

– Так и будем действовать. И наблюдать, кто в какую сторону колебаться начнёт. Зови своего Катранджи. Да вот, кстати, дошло до меня, что некий подполковник Уваров, не тот ли самый, что в Варшаве геройствовал, и тут себя показал. Тебя, считай, из глубокой и полной задницы вытащил. Так?

– С чего ты взял? – вскинул Чекменёв подбородок, изображая оскорблённое достоинство.

– Успокойся. Какая бы мне цена была, если б своих информаторов не имел. Так? – с нажимом повторил Император.

– Ну, в определённой мере…

– И теперь что? Полковника ему дать? Золотое оружие? Георгия очередного? Раз ты представления не написал, я и сам могу…

Чекменёв глубоко вздохнул.

– Вот этого – не надо. Прошу. Парень хороший, с перспективами. Но я бы его, такого, ещё лет пять в капитанах подержал. И то для его лет много. А он уже подполковник. Щедрый ты слишком, в ущерб делу…

Олег Константинович разлил ещё по одной, пристально глядя на друга. Умел он смотреть так, что гонор сбивал почти с любого.

– Соперника боишься?

– Что ты, Олег? Какой он мне соперник? Всего двадцать семь ему скоро будет. Способный, да. Очень способный. Только я иногда почти со страхом представляю, на какие выверты он способен, если его постоянно в ежовых рукавицах не держать. Для него же ни авторитетов не существует, ни умения примениться к обстоятельствам. Если уверен, что прав в своём понимании «долга», будет идти до конца.

– А уже были случаи, когда он оказался «не прав»?

– Если дождёмся, долго придётся расхлёбывать. Как после Варшавы.

– Тебе не стыдно, Игорь? – Олег Константинович вертел гранёную рюмку в пальцах и улыбался. – Ты сейчас жив почему? Ответь честно. «А там я буду посмотреть»[91].

– Да неважно это, неважно кто кому чем обязан. Я в чисто воспитательных целях. Нельзя его сейчас поощрять. Он и так много о себе воображает, а награди ты его… Я вообще хотел ему показательный «разбор полётов» устроить. Не наказывать, но дать понять, что личное геройство не искупает организационных промахов и просчётов.

– Эх, Игорь, – сказал Император. – Когда я тебя из поручиков в полковники производил, ты сильно возражал? А сколько у тебя промахов было… Я тебя сильно бил? Смотри, серьёзного врага наживёшь, как Ришелье – Д'Артаньяна. Он молодой, а ты скоро стареть начнёшь. И чем ваше противостояние закончится? Хоть так, хоть эдак, а для дела пользы никакой. Так что орден я Уварову всё равно дам. Какой сочту нужным. А представления на непосредственных участников операции ему прикажу писать, не тебе. Понял?