Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

— Давным-давно? — переспросил я. — Сколько же ты здесь?

— Порядком, — ответил Джек.

— И ты что — один?

— Сейчас — да…

Кажется, ему не очень нравились мои вопросы. Но Танюшка вдруг попросила:

— Расскажи нам о себе. Расскажешь?

Он поднял глаза от огня. Посмотрел на неё. На меня, и опять — на неё. Пожал острыми, худыми плечами под лежащим на них пышным капюшоном куртки:

— Я расскажу, — он потёр руки над пламенем. — Да, расскажу, — Джек словно бы сам укреплял себя в этом намерении…

…Около тридцати лет назад, тёплым майским днём, сорок три английских мальчишки из элитной школы пошли в поход. Среди них были сыновья аристократических родов и сам наследный принц Чарльз. Мальчишки были крепкой закалки, привыкшие вставать, если упал, на удар отвечать ударом и не теряться, а главное — их отличала характерная для англичан любовь к упорядоченности. Оглядевшись в опасном и путаном мире, они решили строить здесь свой мир. Вскоре им стало понятно, что не им первым пришла в голову подобная идея, но негативный опыт предшественников их не остановил, скорее наоборот — показался брошенным вызовом. Уильям Голдинг слишком плохо думал о своих соотечественниках(1.) — через восемь лет цепь каменных башен с английскими львами опоясала Европу от Атлантики до Урала, и негры раз за разом откатывались от

1. Английский писатель, автор мрачного и пессимистичного романа "Повелитель мух", в котором изобразил быструю и сокрушительную деградацию группы английских школьников, оказавшихся на необитаемом острове.

181.

неё, а у Чарльза в отряде ходило больше четырёхсот мальчишек (девчонок до боя не допускали ни при каких обстоятельствах) — и не только англичан. Даже не столько.

Они тоже прослышали о Городе Света. И вот, восемнадцать лет назад, отряды Срединного Королевства — так называли англичане своё объединение — вместе с бойцами многих союзных отрядов, всего до тысячи человек — двинулись на юг.

Они недооценили силу врага. На иранских равнинах их окружили негры. И было их не меньше чем по сотне на каждого бойца.

В битве пал Чарльз, погибли и почти все, кто шёл с ним. Что сделали с попавшими в плен — лучше и не рассказывать. Раненый в бок, ногу и дважды в грудь, тринадцатилетний Джек пересёк, уходя от погони, страшные солончаки Дешт-и-Кевира и чуть не умер на южных берегах Каспия. Его подобрала "чайка" астраханских казачат, старых соперников Срединного Королевства. Но эти счёты не имели больше смысла. Казачата и рассказали о том, как негры потоком хлынули на север — в ответный поход…

…В альпийской пещере ждала Джека красивая девчонка Магда, Магдалена. Джек любил её, он шёл к ней, держась всей душой за ниточку веры: жива… ждёт… Из тех сорока трёх — а они себя не щадили — он оставался один. И он дошёл.

Только вот негры дошли раньше.

Джек говорил — ему повезло. Не пришлось мучиться мыслью, что её увели в рабство, на позор, на издевательства. Тело её, уже кишащее червями, но узнаваемое ещё, Джек нашёл на камнях под скалой, высившейся за пещерой. Точно он так и не узнал никогда… но был уверен — Магда прыгнула оттуда сама…

…За двенадцать лет с тех пор Джек Путешественник нигде надолго не задерживался. Он бывал в Америке, добираясь туда по сухопутному "мосту" — там, где в нашем мире Берингов пролив. Три года — тут получилось исключение — ходил со скандинавами по морям-океанам, был в Австралии и на островах Южных Морей… На побережье Вьетнама Джек попал в плен, негры бросили его в кишащую мерзостью яму, закрытую сверху решёткой. Друзья-скандинавы не бросили — отбили лихим налётом. Но до дому не добрались — зашли в дельту Нигера запастись водой, тут и навалились на них негры — уже на всех. Живых, попавших в плен, вместе с мёртвыми, голых и связанных, зарыли в общую могилу и пировали на ней, объедаясь мясом тех, кого отобрали для съедения, поминали своих убитых, которых было по десятку за каждого белого.

Джек выбрался из страшного погребения. Выбрался, выжил — и не ушёл из тех мест, пока в округе дышал хоть один негр. Не всех он убил, нет — больше бежали в ужасе перед страшным белым призраком, поселившимся в джунглях. В конце той истории никто уже не осмеливался напасть на Джека даже когда он на виду у всей деревни резал на могиле своих товарищей горло схваченным неграм — каждый вечер по нескольку, не жалея ни женщин, ни детей…

Через всю Северную Африку добрался Джек до Европы. И прошлым летом прибился к отряду, в котором в основном были немцы. Но под Новый Год началась нелепая свалка с пришедшими с юго-запада французами, обозлённые противники кромсали друг друга — лучше некуда. Тут их и зажали подошедшие негры. Недолгие враги объединились, но было уже поздно.

Джек уцелел, хотя был ранен. И с тех пор скитался по морозным лесам, ночуя у костров — никто, как назло, не встречался. Мальчишка был отличным лучником, но и охота вышла плохая. Он ослабел и тащился куда-то день за днём просто потому, что покорно лечь и умереть не умел. А сегодня наткнулся на небрежно устроенную ночёвку и совсем уж был готов напасть на ночующих, убить их и забрать еду, если она у них есть.

Получилось иначе…

…Джек Путешественник умолк и вновь протянул руки к огню. Его лицо сделалось усталым и равнодушным.

Мы с Танюшкой молчали, заворожённые рассказом, который оказался длинным. Не

182.

знаю, о чём думала она — а я вдруг с ужасом, холодея изнутри, подумал: вот так и я лет через двадцать буду сидеть у чужого огня, рассказывая незнакомым и равнодушным в общем-то людям свою историю — одинокий… с железным комом внутри… И всех друзей — палаш да дага. И — рана вместо памяти…

Так оно и будет!

Александр Розенбаум

Ах, как много выпало снега!

Да как же когти рвать поутру?

Одиноким волком я бегал —

Одиноким волком умру.

След за ней пурга заметает —

Не достать их, слаб стал и стар…

А кабы я водился со стаей —

Был бы хоть какой-то навар!

Я бы залетел на оглоблю

(Оттолкнуться легче с неё!),

А потом — за гриву ли, в лоб ли!

Что моё, волки — то моё!

Я в удачу с измальства верю

(Мне удачи не занимать!),

А из всех на свете артерий

Сонную люблю обрывать!

Ты как дашь по ней правым нижним,

Дёрнешь влево — и нет проблем!

Стая мигом кровищу слижет —

До залысины на земле!

И обнимет меня волчица —

За детей, растудыть в качель!

А это надо же так напиться

Родниковой воды в ручье!

А это надо же так объесться

Той коровы в прошлом году!

Убегай, семья моя, лесом —

Без добычи я не уйду…

Люди пьют на радостях водку

И целуют ружья взасос…

И вот волчонок мой — самый кроткий! -

Пулю взял, как мяса кусок…

…На луну я выл — захлебнулся

Непроглоченной вязкой слюной

И от этой песни заснул сам,

Чтоб проснуться с новой женой,

Чтобы снова взять это тело,

Без которого мне не жить,

Чтобы снова пурга свистела —

А ты по следу иди, не тужи…

…Одинокий волк — это круто!!!

Но это так, сынок, тяжело…

Ты владеешь миром — как будто —

И не стоишь в нём ничего…

…Ах, как много выпало снега!

Как же когти рвать по утру?

Одиноким волком я бегал —

И одиноким волком умру —

умру…

183.

… - Слушай, Джек, — сказал я, протягивая свои руки над огнём, — хочешь идти с нами? К нам?

Он посмотрел на меня. Потом — на Танюшку. В лес. И только после этого ответил, глядя мне прямо в глаза:

— Пойду, Олег.

* * *

Если Джек и голодал, то, во всяком случае, ходить на лыжах это ему не мешало ничуть. Он шёл вторым, и я видел его спину. Мы спешили, хотя на этот раз было ясно — успеем до нового понижения. Да и места пошли знакомые — сюда мы забирались во время охотничьих экспедиций.

Почему-то мы бли уверены, что в знакомых местах с нами ничего не может случиться. Как будто не убивают людей на пороге родного дома, а то и в своей постели…

…Негры выскочили из-за заснеженных ёлок, и было их трое — казавшиеся ещё более крупными из-за мехов, они неслись по сугробам, проваливаясь в них, но легко вымётывали себя обратно. И выли, как дикие звери, решив, должно быть, с ходу смять троих усталых лыжников.

И ведь честное слово — у них бы это получилось! Я не сразу расстегнул пальцами в меховой краге задубевшую на морозе застёжку кобуры нагана, при этом очень спокойно думая, что вот сейчас меня убьют из-за того, что я так и не удосужился переделать крышку. Танюшка из-за меховых рукавов никак не могла дотянуться до аркебузы за её спиной — она повесила оружие по-походному.

И только наш новый знакомец действовал…

Да нет. Я не знаю, как назвать то, что он делал. Наверное — искусство. Страшное, купленное тем, через что лучше не проходить…