Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка

и удержать удар, и совсем близко увидел лицо распрекрасного принца – теперь покрытое потом и пылью. Волосы принца Альбиокко растрепались, чёрные пряди липли ко лбу и щекам.

– Ни жену, ни сестру не получите, – прошипел принц не хуже дракона. – Так и передай своему дорогому брату. Ни жены, ни сестры!..

Он всё-таки двинул Тюнвилю между ног. Пребольно, между прочим. Но за это сам получил хорошую зуботычину, так что всхлипнул и улетел на пять шагов, шлёпнувшись сначала задом, а потом и спиной.

Пока он поднимался, потирая челюсть, Тюнвиль продышался после удара по самому сокровенному, и теперь уже смотрел на принца с настоящей ненавистью.

– Ничего не треснуло? – с издевкой спросил принц, держа меч двумя руками и поднимая его для удара сверху и наискосок. – Хотел очаровать мою жену, а стручок-то подвял!.. Нечем очаровывать!..

– А чем ты её очаровал? – рыкнул Тюнвиль. – Не стручком же? Может, ты колдун?

Кстати, хорошая пришла мысль. Насчёт колдуна. На что способны людишки, кроме как на мелкие пакости вроде заговоров и приворотов?

– Подумай об этом на досуге, – посоветовал принц. – Если есть чем. У драконов-то где мозги? В хвосте или под хвостом?

Принцесса Хильдерика кричала уже не переставая, когда принц и дракон бросились друг на друга, как бойцовские петухи.

Обменявшись с принцем ещё несколькими ударами, Тюнвиль решил не продолжать игру в благородство и без особых затей ударил по деревянному мечу кулаком, переломив палку, как соломинку. Принц отступил, удивлённо глядя на обломок, который продолжал держать в руке.

– Так и с тобой будет, сопляк, – пообещал Тюнвиль. – Лучше бы ты сдох, всем было бы легче…

Он имел в виду Рихарда и Хильдерику, для которых само существование принца из Солерно стало пыткой и позором, пусть даже некоторые и не желали в этом признаваться. Про брата он не сказал бы и под пытками, а вот про принцессу Хильдерику рассказал бы в лицах и красках, но принц слушать не пожелал. Он вдруг побледнел, как снег, потом покраснел – и всё это за секунду, а потом отбросил никчёмный обломок и кинулся на Тюнвиля с кулаками.

Дракон получил три удара в лицо, и только потом опомнился и с рычанием схватил нападавшего поперёк тела, стиснув до хруста в суставах. Рёбрам принца тоже полагалось захрустеть, но вместо того, чтобы просить о пощаде, сопляк принялся молотить Тюнвиля с удвоенной яростью. Из разбитого носа хлынула кровь, и дракон окончательно взбесился.

Приподняв принца над землёй, как куклу, он с размаху уложил его спиной на землю и придавил коленом.

– За нос – ответишь носом, – сказал Тюнвиль сквозь зубы, схватив одной рукой принца за горло, чтобы не дёргал головой, а другую сжимая в кулак для удара.

Ударить он не успел, потому что бешеный замах пропал без толку – кулак пришёлся не по физиономии его высочества, а в широкую ладонь, крепкую, как доска.

Тюнвиль, не веря, вскинул голову, и выругался. Это братец Рихард объявился, нежданно-негаданно, и подставил ладонь, защищая человека. Человека! Да ещё такую змею подколодную, как принц Альбиокко!..

– Не трогай, – прорычал Рихард тихо, но тёмные глаза загорелись опасным огнём. – Я же приказал не трогать.

– Да пошёл ты со своими приказами! – Тюнвиль отбросил руку брата, намереваясь довести удар до конца.

Рихард не стал уговаривать, и Тюнвиль получил королевским локтём в ухо, слетев с принца, как ласточка со стрехи.

Краем глаза он успел заметить, как принц перекатился в сторону и поднялся на колени, а потом и на ноги, прижимая ладонь к помятым рёбрам, а к нему уже мчалась на крыльях любви и верности принцесса Хильдерика, захлёбываясь слезами. Обняв мужа, она что-то причитала и пыталась своим шёлковым крохотным платочком вытереть пот со лба принца. Тот досадливо отмахнулся и так посмотрел на Тюнвиля, что дракон бросился на него, тут же позабыв о присутствии Рихарда.

Новой драки не получилось, потому что король сцапал брата за загривок, как котёнка, и зажал его голову под мышкой, пока Тюнвиль бесновался и требовал его отпустить.

– Я же приказал, – прорычал король, коротко ударив брата в солнечное сплетенье.

Не сильно – просто чтобы пришёл в себя и успокоился.

Тюнвиль успокоился мигом – перестал рваться и клацать зубами, и Рихард отпустил его.

– Ты приказал? – спросил Тюнвиль, выпрямляясь. – Если сам сошёл с ума и боишься теперь навредить этому мальчишке, то не вмешивайся в мои дела. Слизняк мягкотелый!

В следующую секунду братья-драконы катались в пыли и молотили друг друга по чём попало. Они налетели на подставку для деревянных тренировочных мечей и благополучно разбили её в щепы, но даже не заметили этого. Схватка получилась яростной, но короткой. Вскоре Тюнвиль лежал ничком, придавленный массивной тушей Рихарда, который упёрся локтём ему в хребет и ругался на чём свет стоит.

Повернув голову, Тюнвиль увидел, что принц Альбиокко и его жена наблюдают за дракой. Причём, на лице принцессы был ужас, а вот принц был совершенно спокоен, хотя и бледен. Он что-то сказал жене, и они ушли вместе, держась за руки и даже не оглянувшись.

Боевой дух сразу же оставил Тюнвиля, и он распластался по земле, закусывая сухие травинки и чуть не воя от тоски и обиды.

– Пусти, – сказал он брату мрачно.

Тот помедлил, а потом ослабил хватку. Тюнвиль сел, оперевшись локтями на колени и опустив голову. Рихард сел рядом, вытянув ноги. Его штаны из чёрного бархата сейчас были серыми от пыли.

– Что на тебя нашло, чёрт бы меня побрал?! – зарычал он на брата.

– Кто бы говорил, – огрызнулся Тюнвиль.

– Решил отбить у него бабу? И после этого говоришь, что это я спятил? – продолжал возмущаться Рихард.

– Скольких женщин ты увёл у мужей? – ответил Тюнвиль вопросом на вопрос.

– Ну… парочку, – буркнул Рихард.

– Врун, – сказал Тюнвиль устало и посмотрел в небо.

Над этим городом оно было особенно чистым, ярким и… равнодушным.

– Да я считал их, что ли? – король пожал плечами и проследил взглядом, куда смотрит брат.

– Больше десятка, это точно, – сказал Тюнвиль, вытирая разбитый нос тыльной стороной ладони.

– Ты забываешь, что все они были не против уйти от своих мужей, – напомнил Рихард, – а эта принцессочка не горит желанием уходить от своего никчёмного мужа.