Дым осенних костров - Линда Летэр

начинало сереть. Подняв глаза от земли, он заметил в некотором отдалении небольшую избушку. Избушка вдавалась опушку леса, а перед ней стоял кто-то, как Наль определил, не эльнор и не орк, стало быть, человек.

Он хотел пройти мимо, не снижая хода, но не успел еще поравняться с избушкой, как хозяин ее шагнул навстречу, преграждая путь.

— Здравствуй, добрый путник, — громко и весело заговорил он, хлопнув в ладоши и гостеприимно улыбаясь. — Куда путь держишь, али заблудился в лесу? Заходи, заходи, все равно засветло не доберешься, тут на много лиг вокруг одна глушь.

Говоривший был невысоким, крепким, черноглазым, с большими руками. Одет в кожаный жилет на простую рубаху, грязные штаны и замазанные илом сапоги. Приглашение не вызвало желания остаться, несмотря на желтый свет из окон и дым из трубы, намекавший на хорошо натопленную уютную комнату с печью. Подавленный юноша тяготился чужого общества.

— Да ты не робей, — словно угадав мысли Наля, так же весело продолжал хозяин, — все будет, с кем поговорить, душу отведешь, отогреешься, горячей похлебки поешь, вина выпьешь, конь твой отдохнет, а наутро сразу в путь!

У Наля не было ни малейшего аппетита, однако тело напомнило об усталости, и мысль о тепле и отдыхе вместе с неповинным в побеге из города Каскадом шевельнулась в душе.

— Ты заходи, отогреешься, да коня, коня давай, постоит на привязи, сена поест, — не смолкал незнакомец, протягивая руку, чтобы принять узду Каскада. Было что-то в его настойчивости, какую-то мысль разбитый Наль никак не мог поймать. Он отвел дрогнувшую было руку в сторону. В глазах хозяина избушки промелькнули искры, но то были не веселые лучи, а скорее отсвет мрачного пламени.

— Нет, — ответил Наль, оборачиваясь к Каскаду, чтобы успокаивающе похлопать того по холке. — Не нужно.

Когда он повернулся назад, ни избушки, ни ее хозяина не было. Вдоль кромки леса стелились по земле рукава тумана.

Наль отрывисто выдохнул. Бросив взгляд на потемневшее небо, он потянул за собой Каскада и ускорил шаг. Впервые за вечер по спине потек холод, ничего общего не имевший с окружающим воздухом. Шелковая сорочка прилипла к телу. Ему все отчетливее начало вспоминаться, что Овраг Вздохов должен был располагаться не слева, а справа от дороги по направлении к городу. Стало быть, вначале он повернул не вправо, а влево? Резко остановившись, он запрокинул голову, пытаясь определить, с какой стороны неба должен еще брезжить чуть заметный свет, обозначающий место захода солнца. Из чащи послышался протяжный тоскливый крик серой неясыти.

— Туда, — сказал он вслух, отклоняясь левее от первоначального направления. — Ничего, Каскад, — добавил он, — мы выберемся.

Вскоре пришлось остановиться вновь. Уж не играет ли это место с ним, подавая ложные знаки? В стороне раздался тихий всплеск, и обернувшись, Наль пошел на звук. Небольшое лесное озеро блестело среди мхов. Блестящая черная вода, местами подернутая ряской, и белые кувшинки. Должно быть, оно было очень глубоким. Он приблизился, прислушиваясь к вздохам деревьев вокруг. Тишина и спокойствие. А как спокойно должно быть там, под водой, где не достанут заботы, тягости, войны… Вода, верно, очень холодна, но что еще сможет помочь сжигающему изнутри грудь пожару? Он сделал шаг вперед. Снова послышался тихий всплеск, должно быть, оттого, что нога его ступила на край. Или потому, что по спокойной глади прошла от середины легкая волна. Но это вздор, волн на озере не бывает. Позади, словно издалека, послышалось тревожное ржание. Склонившись, Наль увидел свое отражение — скованное горем белое лицо, опухшие покрасневшие глаза, отрешенный взгляд. Он уже там, в озере. Осталось совсем немного. «Ты ведь хочешь этого, хочешь, — шептал чуть слышный вкрадчивый голос. — Оставь все и останься здесь.»

Он стоял по щиколотку в воде.

— Хочу, — проговорил Наль.

Смысл дальнейшей жизни был отнят у него еще задолго до того, как он узнал об этом. Ржание Каскада раздалось будто еще дальше, за много шагов. Наль не обратил внимания. Отражение в озере безмолвно смотрело на него. Он так похож на своего отца. Быть может, они скоро встретятся? Но разве для этого погиб отец?

Наль вздрогнул. Отражение пропало. Чужое лицо посмотрело на него из-под воды. Что-то инородное находилось там, белесое, скользкое, неживое. Ужас сковал члены, сдавил грудь, не давая вздохнуть. Вокруг царила тишина, но то была тишина запустения. Вода озера тяжелая, черная, ледяная, а под ней лишь гниль, тлен, ил, разложение и вечный мрак.

Что-то толкнуло его в плечо, пробуждая от оцепенения. Каскад. А где-то далеко свет очага, семья, от которой он чуть было не отказался, сама жизнь. Новая волна прошла по поверхности, всколыхнув ряску, и быстро направилась к ногам.

— Создатель! — вырвалось из груди Наля. Он бросился назад, на сушу. Волна ударилась о берег, и вода на месте, где он только что стоял, забурлила.

— Прочь, прочь! — закричал Наль, подхватывая Каскада под узду. Они бежали так быстро, как только позволяла неровная, сырая почва, устланная ветками и хвоей, и лежащие то тут, то там замшелые камни, и сбавили ход, когда черное озеро пропало вдалеке за деревьями. Наля била крупная дрожь. Он медленно провел рукой по покрывшемуся испариной лбу. И как только можно было попасться на эту уловку!

Он оказался расположен. Снедающее душу отчаяние подтолкнуло к мыслям, внушаемым гиблой атмосферой места. Эльф оглянулся, тщетно пытаясь побороть озноб. Озерный морок не отлучится далеко от воды. Можно перевести дух.

Пересохшие губы дрогнули, благодаря за вмешательство. Он не находил для себя убедительной причины продолжать жить, кроме мысли о близких, но этот светлый огонек, так непохожий на терзающее сердце мучительное пламя, слегка теплился внутри, не давая воли всепоглощающему отчаянию.

Последние признаки заката растаяли. Лес погрузился в непроглядную тьму. Пробираясь сквозь деревья, Наль чувствовал на себе пристальный тяжелый взгляд. Лес наблюдал за ним. Что-то здесь оказалось радо столь редкому путнику, а что-то, наоборот, недовольно нарушенному покою, но ни то, ни другое не сулило добра. В шорохах угадывался тихий шепот, как у озера, но Наль более не слушал его. Теперь у него была цель — далекое тепло дома, лежащего в ночи. По спине пробегал холод при мысли, что он идет не в ту сторону. Как ни пытался разглядеть он в небе Путеводную звезду, то ли небо подернулось облачной дымкой, то ли кроны деревьев слишком тесно сходились над головой. Казалось, протяни руку, и знаки на стволах подскажут путь, но Лес отказывался помогать ему.

Все, что у него было — расчет направления, составленный еще у Ущелья Вздохов. Иногда