Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки - Лев Яковлевич Лурье

Дома у Свиньи происходила основная тусовка будущих панк-героев. Здесь часто зависали и Алекс Оголтелый из группы «Народное ополчение», и Игорь «Панкер» Гудков. Вместе с Евгением Федоровым, известным в панк-тусовке как Ай-Яй-Яй, он решает собрать свой состав, и они начинают репетировать дома у Александра. Окончательно «Объект насмешек» складывается осенью 1985 года.

Евгений «Ай-Яй-Яй» Федоров: «Он жил отдельно в своей квартире. Мама к тому времени у него уже умерла. Отец жил в другом месте, и он жил один. По этой причине в том числе его трехкомнатная квартира стала такой для нас базой. Первое, что он сделал, придя из армии, он продал всю мебель, которая там была. Оставил только себе кровать и кухонный стол. И мы в освободившихся этих пространствах строили репетиционную базу впоследствии, когда уже стали играть как „Объект насмешек”. Вот и соответственно там дневать, ночевать, пропадали там постоянно.

Игорь «Панкер» Гудков: «Группа была прекрасна, все молодые: это был Рикошет, это был Скандал. Скандал понятно, что из себя представлял даже тогда, – чтобы в леопардовых штанах ходить в 80-х годах по улице, нужно было иметь гражданское мужество. А на барабанах играл Александр Кондрашкин – очень известный в тот момент барабанщик, трижды признаваемый лучшим барабанщиком города. И Ай-Яй-Яй на бас-гитаре, естественно. Вот четыре музыканта, и я был пятый – директор».

Летом 1986 года IV фестиваль Ленинградского рок-клуба происходил на окраине города во Дворце культуры «Невский». Сенсацией стала группа «Объект насмешек». Она была не похожа ни на одну знаменитую к тому времени ленинградскую группу. Не такая интеллектуальная, как «Аквариум», не такая романтическая, как «Кино»; это жесткий панк, пролетарская музыка, музыка Купчино.

Рикошет и «Объект насмешек»

Евгений «Ай-Яй-Яй» Федоров: «Была на тот момент очень актуальная музыка. Именно та музыка, которую делали другие группы в Европе, в Соединенных Штатах Америки, в Британии. Такой нормальный пост-ньювейв, абсолютно адекватный. И, в принципе, по тогдашним рок-клубовским меркам, неплохо сыгранный».

Игорь «Панкер» Гудков: «Я увидел группу, которая вышла вся в железе, в черной коже или кожзаме. И даже было не важно, что они играли, а важно было то, что какой-то человек весь в заклепках на сцене вел себя абсолютно не так, как тогда было свойственно вести. То есть либо романтически – так, как это делала группа „Кино”, или очень строго, как, ну например, „Аквариум”. И при этом сразу же понятно, что это не хеви-металл, не хард-рок. И Рикошет еще сделал сальто, чем совсем меня потряс. Он был парень спортивный, и во время выступлений он прыгал, бегал и еще крутил сальто».

В текстах песен, которые писал Рикошет, не было ничего, присущего предыдущему поколению ленинградских рокеров.

Константин Федоров: «Рикошет в основном приносил текст и гармонию. А аранжировку группа уже делала сама целиком. Я не помню, чтоб он диктовал какие-то там направления аранжировки, давал всё на откуп музыкантам».

Евгений «Ай-Яй-Яй» Федоров: «Это были панк-боевики, то есть типичные для любого панк-поколения: первого, второго, десятого и так далее, какое мы сейчас наблюдаем. Песни не социального – бытового, скорее, протеста против того, что происходит вокруг».

Нина Барановская: «Он был очень актуален, и он как-то дальше этого, во всяком случае, на сцене, он как-то не шел. Вот его вещи все-таки были не так плакатны, как борзыкинские, но они все-таки были, что называется, на злобу дня. Про каких-то комсомольцев, которые где-то фарцуют, про перестройку, он такой был активист, вот. Такой панк-активист».

Сразу же после триумфа на фестивале рок-клуба «Объект насмешек» начинает активно выступать не только в городе, но и за его пределами. Причем очень часто эти концерты проходят в паре с другим братским коллективном – «Алисой».

Илья «Черт» Кнабенгоф: «Было действительно только две группы, которые отличались вот именно не просто агрессивностью, а какой-то подачей, когда ты стоишь, смотришь концерт и понимаешь, что за этим человеком я бы пошел куда угодно. Да в атаку, грубо говоря. И эти две группы были, собственно, „Алиса” и „Объект насмешек”. У них у обоих была подача, заряд, который заражал людей».

Нина Барановская: «Я помню, мы ездили в Крым – возили их на гастроли. Дядька, который возглавлял направления культуры, мне говорит, что „всё это нельзя”, „увозите”, „это никому не нужно”, то-се, пятое-десятое. Кроме него, пришли из местного обкома, из ВЛКСМ, откуда только не приходили, в общем – целая толпа этих чиновников. И они все хором начали орать: „Да что же это такое!? Да мы вам на работу письма напишем!”. Я так спокойно стояла, смотрела, даже не испугалась. И вдруг этот дяденька (фамилию его на всю жизнь запомнила, его звали Анатолий Петрович Дунь), он вдруг с такими горящими глазами кинулся на эту толпу, этих, простите, идеологических уродов, и закричал: „Да вы ничего не поняли! Это же молодой Маяковский, который плюет своей правдой в лицо жирной толпе!”».

На гастролях за «Объектом насмешек» тянется шлейф из скандальных историй: столкновение с люберами в Москве, с гопниками в Казани. О подвигах самого Рикошета складывают легенды.

Купчинская улица, дом 10, корпус 3. Августовская ночь, конец 80-х, Рикошет сидит в приоткрытом окне, выпивает, пишет композицию и вдруг слышит крики о помощи. Хватает велосипедную цепь, сбегает вниз. Голый торс, кожаные брюки, и видит – девушку насилует какой-то маньяк. Увидев страшного Рикошета, маньяк пустился наутек. А Рикошет за ним, и как ударит его велосипедной цепью между лопаток, потом схватил его, скрутил, отвел в милицию. В милиции Рикошета поблагодарили, дали специальную грамоту. Первый и единственный панк, получивший благодарность от милиции.

Игорь «Панкер» Гудков: «Он вел героический образ жизни. Он, во-первых, был парень здоровый очень сильно, не боялся отвечать за базар. То есть было несколько случаев в жизни, в которых я принимал участие, где он себя вел достаточно так стабильно, скажем. Вот, конечно, на людей производил впечатление ужасное своим вот таким беспределом, но к своим друзьям относился очень трепетно и нежно».

Константин Кинчев: «Он мягкий и душевный человек был очень, но единственное – он видел несправедливость, он бил без раздумий в табло, и всё. Боец и мягкость – это сочетаемые вещи; боец и трус – нет».

В Рикошете совершенно непонятным для посторонних образом сочетались панковская беспредельность и широкая эрудиция: крут интересов от голливудских блокбастеров до философских трактатов.

Нина Барановская: «Был такой забавный момент на каком-то фестивале, я