Плоть - Портия Коста

«Но прежде я доставлю тебе удовольствие, моя красавица, – мысленно обратился он к ней. – Обещаю. Это просто необходимо».

Хотя Беатрис и была готова принять его в свое лоно, первое проникновение могло шокировать ее и лишить удовольствия от любовного акта, даже если бы он действовал очень осторожно, поэтому его долгом чести являлось прежде вознести ее на вершину блаженства, лаская рукой.

Или не рукой, что будет еще более приятно, если, конечно, Беатрис позволит ему это.

При этой мысли Ритчи улыбнулся и принялся обводить языком мягкие контуры ее губ.

Беатрис едва сдерживалась от переполняющих ее эмоций и словно бы стояла, покачиваясь, на краю пропасти. Тело ее было напряжено, а клитор вибрировал под пальцами Ритчи. Но когда она подалась вперед, Ритчи внезапно отстранился.

– Нет, пожалуйста… что ты делаешь? – Она вцепилась в него, пытаясь привлечь обратно, повинуясь основному инстинкту, заставляющему ее умолять.

– Тише, милая, не волнуйся.

Он медленно поцеловал ее в губы, затем запечатлел поцелуй на своей руке, которую отнял от ее лона и тут же прижал к полукружиям грудей, выступающим над корсетом. Потом он зарылся лицом ей в грудь.

– Я хочу кое-что сделать для тебя… кое-что приятное… что-то, что, как я надеюсь, тебе понравится. – Язык его, извиваясь змеей, принялся лизать ее груди, дразня и возбуждая их, пробуя на вкус выступившие на них капельки пота. – Но если тебе не понравится, сразу скажи мне, и мы попробуем что-то другое. Пообещай мне. – На мгновение замолчав, Ритчи проказливо посмотрел на нее, продолжая касаться кончиком языка ее грудей для придания особой значимости каждому слову. – И все же мне кажется, что тебе это понравится… очень понравится.

Внезапно Беатрис осознала, что именно Ритчи собирается сделать.

«Великий боже!» – мысленно простонала она.

Некоторое время язык его продолжал порхать по ее груди. Для того чтобы сделать ее ощущения еще более острыми, он расстегнул несколько крючков ее корсета. Сдвинув в сторону ее кружевную нижнюю сорочку, он обнажил ее соски и припал к ним губами.

Беатрис подумала о том, как ей это приятно. Рот Ритчи был теплым и влажным, точно мягкий источник наслаждения, омывающий соски: сначала один, потом другой, снова и снова. Беатрис, лежащая поперек кровати, запрокинула голову, зарывшись пальцами в светлые кудри Ритчи, вдыхая легкий, но такой пьянящий аромат его лосьона для волос.

Если его рот так восхитительно ласкал ее груди, то какие же ощущения она испытает, если он спустится ниже?

Но Ритчи не торопился. Он лениво ласкал ее соски, лизал и посасывал их, время от времени легонько прикусывая губами. Беатрис стонала, пронзаемая восхитительным ощущением опасности, заставляющим ее бедра двигаться.

Тело ее омывали волны восхитительных ощущений, но Ритчи не дал ей как следует насладиться ими и соскользнул с кровати на пол. Краешком сознания Беатрис отметила, как грациозны его движения, когда он опустился на колени прямо между ее ног и посмотрел на сокрытое между ними сокровище.

– Расслабься, моя прекрасная Беа, расслабься, – промурлыкал он свое привычное заклинание и, не успела она перевести дух, приник губами к ее лону.

Беатрис знала, что иногда мужчины дарят женщинам этот вид удовольствия. Она видела картинки в «поучительных» книгах Софии и в запретных журналах Чарли. Но то были просто изображения, а это – настоящий теплый рот. Рот Ритчи. И он оказался у нее между ног, чтобы исследовать ее потаенную пещерку.

Сначала он лишь легонько касался сжатыми губами вьющихся волос у нее на лобке, как могло бы одно животное в знак приветствия потирать мордой другое. Такое прикосновение было едва ощутимым, дразнящим, тщательно спланированным. Оно было призвано разжечь ее аппетит, заставить желать большего, гораздо большего.

– Ритчи, пожалуйста, я хочу большего, – простонала Беатрис. Зачем ей притворяться перед ним? Он ведь отлично понимает ее потребности и умеет читать в ее чувственной душе. От него она не смогла бы скрыть охватившее ее вожделение, да и не стала бы этого делать. Он открыто ласкал ее, щедро преподнося ей этот дар.

– И ты получишь желаемое, моя сладкая. Так много, как только захочешь.

Гибкие сильные пальцы Ритчи раздвинули ее лобковые волосы, обнажив влажную плоть. Хотя в комнате было тепло, кожа ее покрылась мурашками. Ритчи подул на ее нежное лоно, и Беатрис стала стонать и извиваться, снова схватив его за волосы.

– Тебе нравится, Беа? – прошептал он, обращаясь к ее трепещущему подрагивающему клитору.

– Да, дьявол ты этакий, да! Не мучай меня… просто сделай то, что собираешься!

Ритчи весело рассмеялся, и смех его для ее лона был подобен еще одному изысканному виду ласки, так остро она ощущала его внизу живота.

Мгновение спустя язык Ритчи яростно лизал каждую ее потаенную складочку и линию.

– О боже! Великий боже! – закричала Беатрис, совершенно ошеломленная происходящим, хотя она страстно желала этого с тех пор, как Ритчи намекнул ей о своих намерениях. Она понятия не имела, чего ожидала, но происходящее было таким восхитительным, упоительным, изумительным. Она приподняла бедра, стремясь как можно теснее прижаться к его жаркому влажному рту, и Ритчи умело направил ее, положив ее ноги себе на плечи и зарывшись между ними лицом.

Потом он стал попеременно то лизать, то посасывать, делая ее участницей этой восхитительной любовной игры. Он ласкал ее половые губы, опоясывая их языком, щекоча, проникая внутрь и возбуждая.

Будучи искусным любовником, Ритчи намеренно избегал точки наивысшего наслаждения, крошечного бугорка, умоляющего, нет, призывающего его прикоснуться к нему.

– Ритчи, пожалуйста!

– Пожалуйста, что, Беатрис? – приглушенным, но все же очень коварным голосом поинтересовался он, поддразнивая ее.

– Ты знаешь!

– Да, знаю. – Он коснулся входа в ее влагалище свернутым в трубочку языком, будто вкушая ее нектар. – Но все же я хочу, чтобы ты сама это сказала, моя восхитительная девочка.

– Ох, ради всего святого! – Беатрис потянула его за волосы, чтобы наказать, но он не дрогнул, продолжая прикасаться языком к входу во влагалище, будто разведывая территорию. – Полижи мой клитор, гадкий ты человек, или ты доведешь меня до помрачения рассудка.

– Что ж, очень хорошо, я повинуюсь, – пробормотал он и именно так и сделал.

– О! О, Ритчи!

Через мгновение, одно краткое мгновение он воспламенил ее, распространяя по ее телу волны наслаждения, исходящие от его кружащегося пронзающего языка. Схватив Беатрис за бедра и крепче прижавшись ртом к ее лону, он принялся перекатывать губами чувствительный бугорок ее удовольствия, одновременно нанося по нему удары языком.