Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга II - Константин Маркович Азадовский

в Доме писателя имени Маяковского. Вступительную речь произнес Ю. Н. Тынянов[70]; за ним читал свой доклад М. К. «После вступительного слова Ю. Н. Тынянова и проф<ессора> М. К. Азадовского, – сообщала в тот день одна из ленинградских газет, – состоится художественная часть. Будут исполнены отрывки из „Слова о полку Игореве“ и сцены из оперы „Князь Игорь“»[71].

Наряду с Ю. Н. Тыняновым и М. К. на вечере выступили ленинградские поэты – переводчики «Слова» (А. А. Прокофьев, В. М. Саянов). Прозвучали переводы И. А. Новикова (начало поэмы) и Г. Д. Владимирского, читавшего свой перевод третьей части (бегство Игоря из плена и возвращение на родину). С художественным чтением отрывков из «Слова» (на белорусском, украинском и русском языках) выступил также известный в то время декламатор, педагог и автор работ по авторскому мастерству Г. В. Артоболевский. «Большой зал не мог вместить всех желающих», – резюмировала через день «Красная газета» (№ 118. С. 4).

Доклад М. К. был сугубо научным. Он говорил об авторе «Слова» и проблеме авторства, о связи древнерусского памятника с народной поэзией, его образности и символике. Не обошлось и без пафосности, приличествующей всесоюзному юбилею. Так, рассуждая о многовековом пути «Слова» к «широким народным массам», М. К. говорил:

Это стало возможным только теперь – в стране новых форм народной жизни, в эпоху, когда все объединены горячим порывом любви к родине и спаяны чувством восхищения перед героическим прошлым своего народа[72].

И наконец, патетический финальный аккорд, вполне отвечавший, как представляется, чувствам и настроениям М. К. того времени:

…мы видим разгул темных сил в Европе и во всем мире, мы видим, как заливается кровью мировая демократия, мы отчетливо видим те страшные полчища, которые хотели бы смять нашу культуру, и не случайно именно сейчас ученые фашистских стран хотят объявить фальсификатом один из величайших патриотических памятников русского народа.

И, повторяя, быть может, в тысячный раз эти с детства памятные строки:

О Русская земле! Уже за шеломянемъ еси! —

мы вкладываем в них новый смысл, и мысль невольно обращается к нашим холмам, где чутко и напряженно стерегут наши границы их зоркие часовые. И с глубоким волнением мы вновь внимаем «Золотому слову»[73], по-новому воспринимая старый лозунг и старый призыв:

Заградите полю ворота своими острыми стрелами за землю Русскую![74]

Среди трудов М. К. предвоенного времени особое место занимает его работа по подготовке к изданию «Свода русского фольклора».

Замысел многотомного «Свода» и первые шаги к его осуществлению относятся к 1938 г. и связаны в первую очередь с именем Алексея Толстого. Известный писатель (с декабря 1937 г. – депутат Верховного Совета СССР, с января 1939 г. – академик), увлекшись художественной обработкой русских народных сказок, пытался приспособить их для детей. Его консультантом в области фольклора становится А. Н. Нечаев (в то время сотрудник Института этнографии), открыватель и издатель М. М. Коргуева[75]. В беседах писателя с ленинградскими филологами и фольклористами вызревает и обретает очертания идея издания «Свода русских сказок» (речь поначалу идет только о сказках). Одним из первых документов, послуживших толчком к дальнейшей работе, было письмо А. Н. Нечаева и Г. А. Гуковского от 6 февраля 1938 г. к А. Н. Толстому. Авторы письма ставили вопрос «о создании единого монументального свода русской народной сказки»[76]. Вдохновленный «беломорскими сказами» Коргуева, писатель-депутат направляет в мае 1938 г. письмо в правительство, заявляя о необходимости создания «канонического свода», причем не только русских сказок, но и всего русского фольклора:

Наш фольклор лежит под спудом и недоступен нашему народу, недоступны ему сокровища языка, запечатленные в рукописях и антикварных изданиях.

Пора, наконец, изданием полного свода фольклора увековечить гений русского народа[77].

Заявление Алексея Толстого получает поддержку «сверху». Создается инициативная группа (редакционный комитет) во главе с А. Толстым; в нее входят ленинградские и московские филологи (М. К., Н. П. Андреев, Г. А. Гуковский, В. А. Десницкий, А. Н. Нечаев, Ю. М. Соколов и др.), а также писатели (А. А. Прокофьев, М. М. Пришвин, А. А. Фадеев, В. Я. Шишков)[78].

А. Н. Толстой сообщал в «Правде»:

Идея издания фольклора возникла в Ленинграде в беседе с местными фольклористами <…>. Летом этого года мною была подана правительству записка о необходимости издания свода фольклора, встретившая положительное отношение руководящих товарищей. В конце декабря будет созвана фольклорная конференция при участии ученых-фольклористов, писателей, поэтов и музыковедов. Задача конференции – выявить запасы рукописей, находящихся в центральных архивах и на периферии, договориться об установлении общего типа издания, о вариантах и пр.[79]

Таковы были первые шаги в направлении будущего «Свода». А. М. Астахова резюмировала:

В конце 1938 г. инициативная группа под председательством депутата Верховного Совета писателя А. Н. Толстого, – в составе руководящих работников Фольклорной комиссии Института этнографии (М. К. Азадовский, Н. П. Андреев, Е. В. Гиппиус), члена Ленинградского отделения Союза советских писателей А. Н. Нечаева, московских фольклористов Ю. М. Соколова, Э. В. Гофман, С. И. Минц, М. А. Рыбниковой и В. И. Чичерова, члена Московского отделения Союза писателей К. И. Чуковского, – выдвинула проект издания тридцатитомного корпуса русского фольклора и проект организации летом 1939 г. Всесоюзной Фольклорной выставки. По этому вопросу в первых числах декабря 1938 г. в Москве состоялось специальное совещание, выработавшее установки и планы издания и выставки[80].

Попутно возник вопрос о фольклорном наследии других народов страны, и в итоге – после всех обсуждений – проект получает название «Свод фольклора народов СССР». «…Первоначальный план расширяется за счет фольклора народов СССР, произведения которого будут даны в русских художественных переводах», – уточнял Ю. М. Соколов в середине 1939 г.[81] Создание национальных сводов было доверено союзным республикам или областям, тогда как в Москве и Ленинграде начинается интенсивная работа над «Сводом русского фольклора». И хотя намеченная на декабрь фольклорная конференция не смогла состояться, тем не менее «инициативная группа» приступает к работе и намечает план будущего издания. Дело продвигалось медленно; к весне 1940 г. план «Свода» еще не был утвержден, что явствует из письма М. К. к А. Н. Толстому от 6 апреля 1940 г.:

…мы договорились с Лебедевым-Полянским так: во время апрельской сессии я, Андреев и Гиппиус приедем в Москву для совещания с Вами и Соколовым, обсудим план, принципы «Свода», сроки и