Злой лжец - Саммерс Фейт

из колеи, как сейчас, когда узнал, что Андреас плетет интриги с нашими врагами. Это было обиднее всего остального. Но, если честно, сегодняшнее открытие меня не сильно шокировало.

Мне удалось доставить Кэндис в мою квартиру, когда она пришла в себя. Она была в кататоническом состоянии, не реагировала и плакала. Не могу сказать, что я ожидал чего-то другого, так как это было похоже на то, какой она была в ночь, когда убили ее родителей.

После их смерти она переехала жить к нам, потому что никто не мог найти ее дядю. Мы заботились о ней, и прошли годы, прежде чем она стала хоть немного похожа на нормальную. Иногда я все еще слышу ее испуганные крики.

Я не думаю, что когда-либо забуду, как я видел сожженное тело ее матери и обезглавленное тело ее отца, лежащее рядом. Зрелище было достаточно ужасным для меня, так что я могу себе представить, какие темные воспоминания преследовали ее разум, потому что она видела, как это произошло.

Она никогда не говорит о прошлом. Никогда. И мы никогда не любопытствуем, потому что воспоминания ужасные.

Но, похоже, пришло время поговорить, хотим мы этого или нет. Это было то, чего я боялся, потому что я знал, что что бы мы ни нашли, неважно, насколько это будет большим или маленьким, это сломает ее.

Мои братья сейчас здесь со мной, пока она спит наверху. Мы разговаривали и пытались осмыслить то, что произошло, и то, что происходит. Миллион вопросов, которые проносятся в моей голове, все сталкиваются в гребаном беспорядке.

Мне пришлось рассказать им о Ричарде Фенмуаре и Жаке. Я собирался рассказать им об этом в любом случае, но сегодняшние события передвинули это в графике. Конечно, Массимо не был рад услышать, что Жак может быть связан с кем-то, кто замешан в смерти родителей Кэндис, но, будучи уравновешенным парнем, я дал Жаку шанс и объяснил, что не нашел на него компромата. Но Массимо знает, что я ему не доверяю.

Я опустил все объяснение, почему Кэндис устроила аукцион, но они не дураки. Они смогут заполнить пробелы. Так же, как и я, они будут знать, что она сделает все, чтобы получить ответы и справедливость для своих родителей, и они не будут судить ее за это.

То, что у нас есть сейчас, это куча фактов и информации, которая не складывается. У нас больше, чем было раньше, но все по-прежнему неопределенно.

Я смотрю на своих братьев, от одного к другому. Они оба выглядят обеспокоенными.

— Мне интересно узнать, как Уильям и Лукас связались с этими людьми, — говорит Массимо.

— Мне тоже, — соглашается Тристан. — Думаю, это объясняет, почему Лукас сбежал из города и с тех пор его никто не видел.

— Думаю, да, — говорю я.

— Но такое чувство, будто чего-то не хватает. — Массимо наклоняет голову набок, и мне кажется, что он, наконец, может проявить такие же подозрения, как и я.

Эти чертовы подозрения вернулись, чтобы преследовать меня, вместе с чувством, что есть еще вещи, которых мы не знаем. Вещи, которые Кэндис могла знать и держать в секрете. Если это правда, то возникает вопрос, почему.

— Мы были практически мальчишками, когда ее родителей убили. Мне было семнадцать, Тристану восемнадцать, а Массимо девятнадцать. — Папа все проверил, но ничего не нашел, а что мы знаем о таких ситуациях?

— Что дерьмо замаскировано таким образом, что никто не может его учуять, — отвечает Тристан.

— Именно так, — отвечаю я.

— Как ты думаешь, что здесь происходит? — спрашивает Массимо.

Я качаю головой. — Я, черт возьми, не знаю Массимо, но я знаю, что ее отец не был таким уж чистым, как все думали. Он был далек от этого. Кэндис сказала Па, что мужчины пришли в дом и хотели получить информацию, которая, по их мнению, была у ее отца. Она сказала, что у него не было того, что они искали, и тогда они убили его и его жену. У нас есть список, в котором указано, что ее отец и дядя работали на Тобиаса, и мы знаем, что он связан с торговлей людьми. Что, если это та информация, которая у него была?

— Возможно, так оно и есть. — Он на мгновение задумался. — А как насчет Жака, Доминик? Мне нужно знать, что ты о нем думаешь. Мне не нравится возможность того, что он может иметь хоть какое-то отношение к этому.

Вот шанс снова быть объективным, но при этом честным.

— Массимо, он чист, он богат и он находчив. Мы не знаем, кто такой Ричард Фенмуар, а когда я говорил с Жаком, он говорил о компании Green Limited. Я принимаю это за чистую монету и говорю вам, как есть. Но это все. Если ты хочешь моего мнения, я скажу тебе, что с ним что-то не так. — Я киваю, и Массимо закусывает внутреннюю часть губы. — Иногда нам не нужны доказательства. Я работаю со своими инстинктами и говорю тебе, что это то, что я чувствую, и это не имеет никакого отношения к Кэндис. Это полностью я, поэтому он не получит моего голоса за вступление в Синдикат. Пожалуйста, не позволяй этому повлиять на твое решение.

Все еще есть достаточно людей, которые могут меня отвергнуть, но я знаю, что Массимо подумает над тем, что я говорю.

— Спасибо за честность.

— Всегда, брат. Что касается Кэндис, я думаю, пришло время поговорить с ней об ее отце и дяде. Она заслуживает того, чтобы знать что-то после сегодняшнего.

Они оба с этим согласны.

Я смотрю в сторону лестницы, когда слышу, как она шаркает в моей комнате. Массимо и Тристан тоже смотрят.

Я встаю. — Я пойду и позабочусь о ней.

— Мы собираемся уходить, — говорит Массимо, и они оба встают.

— Я вам позже позвоню.

— Конечно.

Как только они уходят, я решаюсь подняться наверх, не зная, в каком состоянии я найду Кэндис.

Я открываю дверь спальни и вижу, как она сидит у окна. Когда она смотрит на меня, я вспоминаю ее в Сторми-Крик, сидящую у окна в доме ее родителей.

Она смотрит на меня, когда я вхожу. Когда я подхожу к ней и беру ее за руку, она хватает мою руку обеими своими, как будто хочет, чтобы я не дал ей упасть.

Я тянусь к ближайшему стулу, ставлю его перед ней и сажусь. Положив свою свободную руку поверх ее, я пытаюсь ее успокоить и глажу по шелковистой коже ее костяшек.

— Прости за сегодня, Ангел, —