Наше преступление - И. Родионов

Залъ суда чрезвычайно быстро опустѣлъг

По лѣстницѣ, громко разговаривая, толкая и опе-режая другъ друга, сбѣгали мужики, бабы, дамц, 'господа. .

Отставной полкоёникъ, подѳргиваясь чілечами' й хмыкая, возбужденнымъ, ѣдкимъ тономъ говорилъ Ма-ѳву, когда они існускались по лѣстницѣ.

— Хм... хм... Ну ’Что жъ, при такихъ порядкахъ намъ только остается ждать, когда тутъ, въ судѣ, бу-дутъ выдавать преступникамъ преміи за душегубство. Къ тому идемъ!

— Отчего? Шесть мѣсяцевъ... хорошо... — смущен-но оцравдывался земецъ.

— По вашему хорошо, а по-моему курамъ на-смѣхъ.

Я жо докладывалъ вамъ, какая подкладка этого воз-мутительнаго пресТупленія... .

— Да, но ншсакъ ,нельзя было увеличить наказа-ніе... присяясные дали снисхожденіе...

— Я нѳ знаю, — громко, желчно говорилъ полков-никъ. потирая переносицу и безпрерывно дергаясь пле-чами, — мозги, что ли, кверху тормашками поставле-ны у нашихъ законодателей, министровъ и еще кто тамъ? сенаторовъ, что ли? Скажите, Бога ради, по-чему мы, простые смертные, и даже хорошіе хозяй-ственные мужики понимаемъ, что законы должны ог-раждать мирныхъ гражданъ, а они не понимаютъ такой простой вещи. Гдѣ^они живутъ? На небѣ, что лй? Не понимаютъ, что этихъ звѣрей, рвань эту прокля-тую только и можно усмирить казнями, іяторгой, пыт-ками... А у насъ выходитъ, что законъ и суды всяче-ски ограждаютъ и защищаютъ мерзавцевъ, разбойни-ковъ, проходилщевъ, чернь эту проклятую, отъ кото-рой вѣдь житья никому не стало. Кричагь о преуспѣя-ніи Россіи. Батюшка, да гдѣ жѳ думать о преуспѣя-ніи, если ни ваша собственность, ни ваша безопас-ность не ограждены?

— Да, скверныя ^времена...

— Ну, высшія власти, допустимъ, теоретики, жи-вутт> въ небѣ, дѣйствительной жизни не знаютъ, по вотъ судьи-то, судьи... Вѣдь не съ неба же они къ

ігамъ йалятся... вѣдь онй иаъ йагпей среды, знакомы еъ жизньго...

— Да вѣдь судьи тожѳ евязаны извѣстными за-конопол оженіями...

— Неужели прокуроръ не опротестуетъ приговора?

Впереди спускавшійся по лѣстницѣ Бушуевъ ба-

гровѣлъ отъ злобы. Его возмущало, какъ смѣлъ этотъ етарый • «дармоѣдъ», какъ онъ называлъ всѣхъ воен-ныхъ, такъ неуважительно отзываться о судѣ. *

— Не дѣло публики вмѣшиваться въ рѣшенія су-да! — полуобернувшись ■въ сторону полковника, вы-сокомѣрно отчеканилъ онъ. '

«Дармоѣдъ», искалѣченный за честь и достоинство Росеіи въ бою подъ Шахэ, потерявшій подъ Ляояномъ 22-лѣтняго сына-офицера, па секунду опѣшилъ отъ не-ожиданности, но, узнавъ предсѣдательствующаго, въ свою очередь тоже вскипѣлъ.

— Милостивый государь, — отвѣтилъ онъ съ дро-жью въ голосѣ. — Я не имѣю чести быть съ вами знакомымъ и... разговариваю не съ вами... а потому ваше вмѣшательство да еще въ такой формѣ считаго болѣе, чѣмъ неумѣстнымъ...

Бушуевъ поднялъ воротникъ шубы и, сдѣлавъ видъ, что не слышитъ, вьшіелъ изъ подъѣзда на улицу.

XXI. ■ ‘ 1 Г;

Судъ окбнчился около двухъ часовъ ночи.

Раньше всѣхъ выбѣжали 'изъ помѣщенія суда от-пущепные па свободу .осужденные. На подъѣздѣ въ толпѣ Сашка столкнулся 'съ Деминымъ. Лицо его

перекосилось отъ злобы. Онъ показалъ Д«мину ку-

лакъ, скрипнулъ зубами и шепнулъ: «Ну, Ванька, пом-ни. Тепѳрь твой чередъ»,

На улицѣ парни принялнсь на ходу прыгать и хохотать отъ радости.

— Это што?! Это ничего, робя, — говорилъ Саш-ка. — Когда-то ещѳ поеадягь, а лѣтомъ на работу отпустятъ... такъ што выходитъ все равно што и нѳ еидѣли. Чѳго?

Они почти бѣгомъ направплись къ мосту по до-рогѣ домой. _

— Теперича за Ѳедьку да за Ваньку Демина на-доть приняться — съ злобнымъ возбужденіемъ гово-рилъ Лобовъ. — Ежели бъ не они поиутали, мы - бы со-всѣмъ чисты вышли...

— Погоди, дай сперва Ванькино дѣло съ шеи стрясти, будетъ и съ ими раздѣлка... — тихо сказалъ Сашка, угрожающе потряхивая головой, — Даромъ не пройдетъ, нѣ-ѣ... не такіе мы робята...

— Теперича мы не такіе дураки, чисто сдѣлаемъ, небось нѳ попадемся.

— Да, это што?!

И, взглянувъ другъ на друга, парни опять рас-хохотались. ,

— Вотъ Серега — товарищъ, по-товарсни посту-пилъ и обижаться нельзя...

— На Серегу зачѣмъ обижаться? — отвѣтилъ Сашка. — Пойдемъ, робя, по утрію въ городъ вино ппть. В6 какъ напыось! Надоть отпраздновать. Чепо?

— Пойдемъ, — отвѣтилъ Лобовъ.

Горшковъ молчалъ. Его мнѣнія парни никогда и не спрашивали, увѣренные, что Степка Оудегь дѣ-лать то, что опи ему скажутъ.

Отсидка въ тюрьмѣ, скамья подсудимыхъ, угрозы отца отступигься отъ него, если онъ нѳ покончитъ дружбы съ Сашкой ’и Лобовымъ, слезы и упреки ма-тери—вее это заставляло Горшкова задумываться и въ душѣ не всѳгда соглашаться съ жѳланіями своихъ буйныхъ товарищей, но противиться имъ онъ ие емѣлъ. •- ■ і і

довЛться ли ему такому ечаетливому для его сына иеходу оуд*бнаго процесса или печалиться?

Въ началѣ, когда у него уже не оставалось сомнѣ-ній въ виновноети іСашки, Степанъ ходилъ самъ нѳ евой и на всѣ приставанія Палагеи о хлопотахъ пе-редъ властями за ;еына онъ всегда отвѣчалъ одно: «Такую бѣду надѣлалъ да еще хлопотать за его! Меня не спросился, когда убивалъ, теперь пущай какъ вна-етъ. Я ему не помощникъ». И чтобы избѣжать брани и попрековъ отъ неугомонной жены и дочерей, онъ бралъ шапку и уходилъ изъ дома. Сына онъ ни разу не навѣстилъ въ тюрьмъ. Но передъ самымъ еудомъ Палагея слезами и упреками добилаеь таки, что мужъ, скрѣпя сердце, пошелъ съ ней просить Демийа, что-бы тотъ на. судѣ отказался отъ своихъ первоначаль-ныхъ показаній, за что обѣщалъ угостить его водкой и отдавалъ пару новыхъ сапогъ. Деминъ обругалъ ихъ обоихъ и выгналъ изъ избы.

Теперь особенно заботилъ Степана долгъ, въ ко-торый онъ влѣзъ ради Сашки.

Адвокатъ эа защиту взялъ только зоо рублей, подъ клятвой обязавъ мужиковъ говорить всѣмъ, что онн заплатили 500. Обязалъ онъ ихъ лгать для того, чтобы набить себѣ цѣну.

Изъ всей заплаченной сз^ммы половину внесъ Горш-ковъ-отецъ, а другую половину — полтораста рублей за поручительствомъ того же Горшкова далъ взаймы Ва-тажный Степаау и матери Лобова съ тѣмъ условіемъ, чтобы къ Покрову дню и капитальная сумма и 50 руб-лей процентовъ были ему внесены. '

На долю Степана приходилось долгу сто рублей н онъ теперь думалъ, откуда ему добыть такую ма-хину денегъ?

- Парменъ первый замѣтилъ Акулину и нѣсколько разъ молча оборачивалъ къ ней свое пьяное, доволь-ное лицо, ■ ■ ■

— Вотъ какъ у насъ, Трофимовна,— не сразу за-говорилъ онъ, — пословнца нѳдаромъ говорится: «съ сильнымъ нѳ борись, съ богатымъ нѳ судись. «Вотъ и еъ нами нѳ судись. Мы своихъ въ обиду не дадимъ, нѣ-ѣ... Насъ много, родни-то, чѳловѣкъ сорокъ, на-берется, по монетѣ сложимся и то сорокъ монетовъ... Кого хошь выкупймъ.' Съ нами нѳ тягайся, нѣ-ѣ...

Акулина промолчала, но Аѳонька пѳ утерпѣлъ.

•— Коли васъ много да коли вы богати, такъ всѣхъ и убивать надоть, дядя Парменъ? — спросилъ онъ.

— А што жъ?—отвѣтилъ дурковатый Пармѳнъ. — Ежелч кто намъ нѳ потрафилъ, такъ што жъ? Потому наша сила... .

Щѳголиха-Анютка въ новой, крытой плисомъ, шубкѣ и въ дорошемъ шѳрстяномъ платкѣ шла рядомъ съ мужемъ—рябымъ парнемъ, -смирвымъ и добрымъ Его она ненавидѣла и открыто говорила сестрѣ и подружкамъ, что лишь - бы выпустили Лешку изъ тюрьмы, а то пѳдолго своему «корявому» и гор-сточку міппьяку въ ѵчай подсыпать.

Она жадно вслушивалась въ разговоръ мѳжду Пар-меномъ и Аѳонькой. ^

— Што, выкусили?! Но по вашему вышло. Наша высока!—съ азартомъ выкрикнула ,она.—Похвалялись нашихъ-то угнать, анъ вышло нѳ по вашему. Хошь бы людей постыдились, не довольно страму, такъ ѳще вывели своего полудурка, .кобылью морду, распотѣ-шили добрыхъ людей, иёчѳго сказать...

Акулина, подавлѳнная и апатичная, тутъ встре-пенулась.. Она догадалась, ,на кого намекала Анютка.

— Кого это ты такъ обзываешь, Анюточка?—какъ всѳгда, сдержанно и ласково спросила Акулипа.

— А Катьку ,твою. Кого же болыпе?! удивить хо-тѣли народъ чеснбй. Вывѳли кобылью морду, помы-чала-помычала, какъ корова, ѳѳ и спровадили... Ещв пальцами показывала на нашихъ робять, поскуда!

Въ тйлпѣ родйтвнйикоізъ ііослЬгшался одобрй-тельный смѣхъ.

• — Анюточка, ты ,еще молода,—сквозь слезы обиды

н бѳзснлія отвѣчала Акулина,—ты только што вышла замужъ и дай Богъ, штобы ты своему мужу была та-кой женой, какъ моя Катюшка была своему мужу, и штобы твоя свекровушка такъ жалѣла тебя* какъ я жадѣю мою Кітюшку...

— Штобы я съ твоего полудурка Катьки примѣръ брала? да она мнѣ въ подметки нѳ годится!—крикнула Анютка.

Сдержанность Акулины лопнула. /

— Не вамъ, издѣваться надъ нашимъ горемъ, без-совѣстные вы, нехрещеные... -Вашъ Сашка сына убилъ, невѣстка съ горя умомъ тронулась и вы же... вы жѳ издѣвки зачинаете... .

— Да, можегь, его и слѣдовало убить,—вмѣшалась Палагея.—Почемъ ты знаешь, што твой Ванька надѣ-лалъ и за што наши робята его убили?