Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

Более того, сам Брежнев хотел «приручить» Высоцкого, издав сборник его стихов, но эта идея встретила сопротивление со стороны официальных поэтов. Сотрудник личного аппарата Брежнева Александр Байгушев свидетельствует: «Про книжку — это мне Брежнев говорил: давай издадим Высоцкого, примем в Союз писателей, дадим дачу — будет советский поэт. Я к Маркову [председателю Правления Союза писателей СССР. -Я.К]. так и так, Георгий Мокеевич, нужно издать. Он отвечает: я знаю, чья это идея, но я на такой шаг не готов. Мы его примем в Союз, а он что-нибудь устроит, я не хочу за него отвечать. В итоге пришли к компромиссу — если кто-то из “левых” — Евтушенко, Рождественский или Белла, — возьмет его на поруки, тогда печатаем. Но все отказались, сказали, что он не поэт»28.

Эдуард Володарский, выступая на одном из вечером памяти Высоцкого, также говорил о подобном отношении к нему со стороны коллег: «Чего греха таить, это уязвляло очень сильно, что песни его не воспринимали, как стихи. <.. > когда он видел, допустим, некое равнодушие в глазах Беллы Ахмадулиной, это его сразу просто убивало напрочь. “Она — поэтесса, — он мне один раз сказал, — понимаешь, а я кто?”»[3133].

Как вспоминает вдова Роберта Рождественского Алла Киреева, «…Андрюша с Женей устроили соревнование: кто первый поэт? Андрюша считал первым себя, Женя — себя… А их всех обскакал Высоцкий, которого они вообще никем не считали. <.. > Мы не были близкими друзьями [с Высоцким], и, надо сказать, Роберту очень тяжело дался этот сборник [ «Нерв»]. Он все время мучился и сомневался. “Не могу! — говорил. — Начинаю читать его стихи и пою. Не идет без музыки!”. Когда же сборник все-таки вышел, нам позвонила Марина Влади: “Робка, какое счастье, что это сделал ты, а не они [Евтушенко и Вознесенский]. Они его за человека не держали!”»[3134].

С последней фразой Марины Влади перекликается реплика самого Высоцкого, сказанная им Вадиму Туманову о Евтушенко, Вознесенском и других официальных поэтах: «Они считают меня чистильщиком»[3135] (ср. с автохарактеристикой Маяковского в поэме «Во весь голос», 1930: «Я, ассенизатор и водовоз…»).

А то, что Рождественскому тяжело дался сборник «Нерв», вышедший в издательстве «Современник» в конце 1981 года, подтверждает журналист Владимир Надеин: «Книга делалась в издательстве больше года. Там едва ли не все были членами ССП. Теми самыми, что дважды зарубили Высоцкого на приеме — даже многомерная интрига братьев Вайнеров не сработала. И тут едва ли не каждый норовил что-то выбросить, выправить, улучшить. Роберт Иванович, как овчар, пас каждую строку оригинала. Он упрашивал, упрекал, стращал, интриговал, матерился. Говорил, что как любимец Брежнева (иди, проверь!) этого так не оставит. Домой он возвращался без сил. И так весь год напролет.

Возьмите книгу, проверьте. Там не искажена ни одна строка»3[3136].

В действительности же, как вспоминает писатель Теодор Гладков: «…первое издание книги Высоцкого “Нерв”. Нина Максимовна тогда сокрушалось, что Роберт Рождественский, который издал книгу, лично внес 400 правок в стихи Высоцкого. Иначе не пропустила бы цензура»[3137] [3138] [3139] [3140]. Об этом же говорит ближайший друг поэта Всеволод Абдулов: «Что касается “Нерва”. Там, к великому нашему ужасу, оказалось до 300 грубейших ошибок. Это очень грустная история»34

Многие (но далеко не все) ошибки и правки перечислены в обстоятельной рецензии X. Пфандля35.

Впрочем, сам Рождественский пытался убедить нас в обратном: «И мне выпала честь (и я это в буквальном смысле слова употребляю) быть его (я уж не знаю, как сказать) редактором — не редактором, потому что я, естественно, запятой… нет, запятые трогал. Потому что кое-где неграмотно было. Но, естественно, ни строчки, ни слова. Просто я составлял его эту подборку»36.

А как вообще Рождественский относился к Высоцкому?

Первоначально его отношение было крайне негативным: «Однажды Р., известный поэт, активно радевший за свободу слова, пригласил Кочарянов на дачу. Они уже собирались ехать, но, как всегда неожиданно, появился Высоцкий. Отменить визит было неудобно, и Лёвушка предложил Володе поехать с ними. Предложение было принято, и они поехали втроем. Хозяин встретил гостей радушно, но, улучив момент, отвел Лёву в сторону: “Ты кого привез? Зачем он здесь, этот певец блатного мира?”. Лёва ответил, мол, зашел, когда они собрались, не бросать же товарища… Поэт ответил довольно жестко: “Он мне не товарищ”. Лёва вскипел и, ничего не объяснив удивленным Инне и Володе, повез их обратно в Москву. С тем поэтом он больше не знался. Володя допытывался о причине столь неожиданного отъезда, но ответа так и не получил. Рассказал мне об этом событии Лёвушка, предварительно взяв с меня честное слово, что никогда не обмолвлюсь о том Володе.

Слово свое я сдержал. А тот поэт после гибели Володи всенародно распинался о своих чувствах, скорбел о невосполнимой потере, что понесло советское искусство.

Было противно»[3141].

Об этом же случае рассказала Инна Кочарян: «Я помню, мы однажды приехали в Переделкино, где нас не приняли из-за Володи — не буду называть хозяина этого дома… Леве так сказали: “Вы можете войти. Только ‘этого’ оставьте где-нибудь”.

Лева сказал: “Спасибо. Мы уезжаем все”. И вышлюР[3142] [3143].

По словам Инны Кочарян, эта история произошла еще до рождения ее дочери Оли, то есть до 10 августа 1963 года.

Как видим, Рождественский Высоцкого тоже «за человека не держал». Но так было лишь в 1960-е годы, когда Высоцкий зачастую ассоциировался с циклом «блатных» песен. А в 1970-е отношение Рождественского к Высоцкому изменилось в лучшую сторону, и они неоднократно встречались между собой, хотя, по словам Екатерины Рождественской, у них были «очень, очень мелкие какие-то отношения. То есть они были знакомы, они общались, особенно когда папа и Высоцкий отдыхали в Юрмале. Высоцкий там снимался, по-моему, в “Арапе Петра Великого”. Вот это было такое лето большого общения. Но так — не очень» з9

В своих мемуарах Екатерина Рождественская описала ту встречу отца с Высоцким более подробно: «Один год на Балтике мне запомнился встречей с Высоцким, он приезжал на все лето с Мариной Влади, когда Митта снимал фильм “Про то, как Петр арапа женил”. Съемки проходили в Юрмале, и все актеры жили в гостинице “Юрмала”. <…> Папа с Высоцким в это лето много общались, хотя знакомы были еще с институтских времен, папа учился в Литинституте, а Высоцкий в школе-студии МХАТ, и на совместных вечерах они