Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны» - Джеймс Голдгейер

Как и ожидалось, в результате майской встречи Клинтона и Ельцина летом 1995 года Гор и Черномырдин заключили сделку по Ирану. Создалось впечатление, что та модель действий, которая сложилась в ходе урегулирования предыдущих конфликтов в сфере безопасности, себя снова оправдала. После очередного заседания комиссии Гор официально заявил, что они с Черномырдиным заключили «весьма важное соглашение», которое означает, что «найдено конкретное и взаимоприемлемое решение вопроса, не оставляющее никаких неопределенностей или неурегулированных моментов, которые могли бы создать проблемы в будущем»{567}.

Подробности сделки Гора-Черномырдина держались в секрете до избирательной кампании 2000 года, когда выяснилось, что в июне 1995 года они подписали соглашение, позволявшее России выполнить заключенные ею контракты по продаже обычных вооружений до 31 декабря 1999 г., после чего всякая продажа должна быть прекращена. Предусматривалась продажа подводных лодок с дизельными двигателями, танков типа Т-72, бронетранспортеров, а также различного ассортимента мин и других боеприпасов. Потом, в декабре 1995 года, Черномырдин направил Гору письмо, которое свидетельствовало о прекращении российской помощи Ирану в создании мощностей по переработке уранового топлива и ограничении бушерского проекта только одним реактором{568}.

К несчастью для президентской кампании Альберта Гора 2000 года, Россия к назначенному сроку не прекратила продажи вооружений{569}. Однако в 1995 году администрация Клинтона выражала осторожный оптимизм. Было похоже на то, что Россия брала на себя твердое обязательство покончить с тем, что представляло серьезную угрозу американо-российским отношениям. Немало было сделано для того, чтобы сохранить программы администрации по оказанию помощи России в ее преобразованиях и интеграции с Западом. И только в период второй администрации Клинтона проблемы, связанные с российско-иранскими отношениями, обострились самым драматическим образом.

Заключение

В первые годы пребывания у власти внешнеполитическая команда Клинтона могла испытывать чувство удовлетворения от того, как ей удавалось решать с правительством Ельцина вопросы безопасности. Политика Клинтона, предусматривавшая создание для России финансовых стимулов, предоставление ей членства в международных «клубах» и статуса важной глобальной державы, давала результаты. Команде Клинтона удалось добиться приостановки нежелательного для США распространения контролируемых технологий в Индию, обеспечить вывод российских войск из стран Балтии и заставить Украину сотрудничать с Россией в ядерной области. Даже российско-иранские соглашения представлялись в пределах тех политических допусков, которые отвечали бы коренным интересам США. Все это помогло убедить команду Клинтона, что прочность режима Ельцина была жизненно важной для американских интересов, и еще больше укрепить стремление поддержать «человека Америки» в Москве или в более обобщенном виде: происходящие в России внутренние преобразования и ее стремление к интеграции с Западом, похоже, делали ее более покладистым партнером в непростых проблемах безопасности. Было трудно представить, чтобы Советский Союз отказался от контракта с Индией, да и российские войска могли бы оставаться в Прибалтике, если бы воинствующий националист вроде Жириновского пришел к власти в Москве.

Но даже с Ельциным в Кремле при всех успехах России в части перехода к рыночной экономике и демократизации и при ее желании сблизиться с Западом один спорный вопрос доминировал в американо-российских отношениях в сфере безопасности к концу первого и началу второго срока пребывания Ельцина и Клинтона у власти — вопрос о расширении НАТО.

Расширение западного союза в Центральной Европе поднимало в России вопросы относительно подлинных намерений США способствовать интеграции России с Западом, а не вернуться к политике «сдерживания». Возражения России по поводу расширения НАТО, в свою очередь, вызывали у многих на Западе сомнения в ее способности адаптироваться к новой Европе и новому союзу НАТО. Ни один из аспектов политики США не приводил Ельцина в такую ярость и ни один не требовал от Тэлботта таких усилий, как расширение НАТО на территории стран, ранее входивших в Организацию Варшавского договора.

8.

НАТО — ругательное слово

Организация Североатлантического договора явилась коллективным оборонительным ответом Запада на угрозу, которую представлял Советский Союз. С окончанием «холодной войны», вступлением России на путь демократических и рыночных преобразований и интеграции с Западом русские задавались вопросом, почему эта организация не только продолжает существовать, но и расширяется. Ничто так не подчеркивало упадок России как великой державы, как расширение НАТО. В вопросах, имеющих отношение к безопасности, Билл Клинтон старался подсластить пилюлю для Ельцина, в данном случае подписанием Основополагающего акта НАТО-Россия и официальным приглашением России в состав «семерки», превращением ее, таким образом, в «восьмерку»{570}. Но этот процесс никогда не шел гладко. Главные внешнеполитические фигуры, ответственные за расширение НАТО: советник по национальной безопасности Энтони Лэйк и заместитель госсекретаря Ричард Холбрук, — были преисполнены решимости не допустить, чтобы опасения России помешали процессу расширения НАТО как способа воссоединения Центральной Европы с Западом и стабилизации обстановки на Балканах. Однако раздражение России своей неспособностью остановить продвижение западного альянса было настолько сильным, что Клинтону и Тэлботту пришлось потратить немало времени, чтобы развеять ее тревогу.

Почему русские считали, что их предали

До декабря 1994 года Борис Ельцин и компания считали, что им удалось избежать расширения НАТО, поскольку США не давали основания считать, что они взяли твердый курс на принятие в альянс новых членов. И когда стало ясно, что проведенное в 1995 году «исследование» проблемы расширения НАТО перешло в фазу практической подготовки к принятию новых членов, Ельцин пришел в бешенство. Реакция русских была объяснима, поскольку на протяжении последних лет США несколько раз заверяли их, что расширение НАТО не есть вопрос ближайшей перспективы. Российские представления о расширении альянса были вполне рациональными отчасти из-за отсутствия четкой позиции по этой проблеме в самой администрации Клинтона, а также из-за того, что публичные заявления представителей администрации относительно возможных путей расширения подчеркивали только принципиальное направление этой политики, но без каких-либо конкретных сроков. Российские реформаторы, и особенно сам Ельцин, не могли понять, почему американцы считают демократическую Россию угрозой. По их представлениям, НАТО являлся военным союзом, имевшим своей целью защиту его членов от агрессии извне. Если НАТО расширяется в сторону российских границ, то для многих в России это означает, что американцы не верят в вероятность успеха российских внутренних преобразований. Как в 1997 году объяснял российский реформатор Чубайс, «если откровенно, то политики, поддерживающие расширение НАТО, считают, что Россия — это такая страна, которую надо держать на расстоянии, что ее нельзя допускать в цивилизованный мир никогда. Это большая ошибка»{571}.

Чубайс, как уже ранее отмечалось, был другом Запада и сторонником внутренних российских преобразований. Его сопротивление расширению НАТО было связано не с его боязнью нападения западного блока на Россию, но с теми проблемами, которые расширение создало либеральным реформаторам в России. Российские националисты и коммунисты клеймили министра иностранных дел Козырева как предателя за подписание соглашения «Партнерство ради мира»; лидер коммунистов Геннадий Зюганов провел параллель между «Партнерством ради мира» и гитлеровским планом нападения на Россию «Барбаросса». Когда договор между Россией и НАТО был наконец в 1997 году подписан, Зюганов и его товарищи назвали это изменой{572}.

Таким образом, расширение НАТО создало реальные проблемы для союзников Америки — российских преобразователей режима. Эти сторонники реформ старались сделать внешнюю политику России более дружественной по отношению к Западу{573}. Тем, кто боролся за рыночные и демократические реформы в России, было трудно понять, как Клинтон мог провозглашать один политический курс и одновременно подрывать их усилия, проводя политику расширения НАТО{574}.

У русских были достаточно веские причины для сомнений в истинных намерениях США. В России многие считали, что расширение НАТО нарушает обещания, данные в 1990 году, когда президент Джордж Буш-старший, канцлер Гельмут Коль, президент Михаил Горбачев вместе со своими министрами иностранных дел договаривались об условиях объединения Германии и статусе НАТО. Действительно, первые заявления о роли НАТО по отношению к востоку, сделанные ведущими американскими и немецкими политиками в январе-феврале 1990 года, когда они пытались угнаться за стремительно развивавшимися событиями, ведущими к объединению Германии, давали основание для такого толкования. 31 января 1990 г. министр иностранных дел Западной Германии Ганс-Дитрих Геншер провозгласил: «НАТО должен недвусмысленно заявить, что независимо от того, что произойдет дальше с Варшавским договором, НАТО не будет расширяться на восток, то есть приближаться к границам Советского Союза»{575}.