Прозрение. Том 2 - Кристиан Бэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опять рожей не нравлюсь? Надо ж, какие мы нежные.
Я пробежал по тропинке до ограды, вышел на лесную опушку, оцепленную двойным кольцом местной полиции и особистов Мериса.
Зрителей не было. За оцеплением маялась охрана обоих эрцогов да порученцы комкрыла, таскающиеся за ним, как моль за шубой.
Катер всё ещё спускался. Он отключил основные двигатели и мерно скользил вниз на домагнитке. Уже видно было его нежное белое брюхо, а потом я различил и герб на боку.
«Факел»! К нам летел инспектор Джастин!
Инспектор был чист и светел, как отслуживший дереву лист.
Я уже перегорел к нему. Смотрел с иронией и ждал, что вот сейчас он откроет рот и спросит, как в древней земной книжке: «Ну и где у нас тут похоронное пирование?»
Инспектор почуял мою настороженность, поздоровался тепло, но отстранённо. Было заметно, что и ему этот визит — как кость поперёк горла.
Сопровождения не понадобилось. Инспектор прислушался к чему-то внутри себя и уверенно зашагал по тропинке к едва заметной калитке в высокой живой изгороди захрамового сада. В конце этого сада эйниты и хоронили лучших из своих.
Я шёл чуть сзади. Молчал. Слава Беспамятным, говорения «на тему погоды» от меня сегодня не требовали.
Лорд Джастин уверенно миновал россыпь беленьких домиков, где жили семейные члены общины, обогнул заросли юкки и вышел к кладбищу.
Тоо был из тех, чьи тела и после смерти не покидают территории храма. Я знал, что у эйнитов существовало второе кладбище, в лесу, за рекой. Там лежали те, кто жил и умирал тихо.
Здесь, рядом с храмом, раньше было всего восемь могил. Аккуратных, украшенных изящными плитами. Молодые эйниты всё утро, сменяя друг друга, вручную копали девятую.
Они были такими тихими и отстранёнными, что мои парни не решились предложить помощь.
Мы шли. Инспектор чуть впереди, я сзади.
Цветы увивали резные беседки из дерева и местного зеленоватого мрамора. Дикий виноград уже завязал терпкие сиреневые гроздья. Кровь и вино.
Я сорвал ягоду и раздавил в пальцах. Она заплакала. В груди у меня вдруг стало тепло, и боль отпустила.
Я шёл к обнажённому нутру земли, но ощущал уже, что души Тоо там нет. Нам — слёзы по плоти, а ей — освобождение.
Могилой было тело. Это трудно совместить в одном миропонимании. Но жизнь и смерть — всегда одно. Две разных стороны одного бытия.
Локьё, всё ещё возвышающийся над ямой, кивнул, увидев инспектора Джастина, и шагнул чуть в сторону, уступая ему место. Тот молча встал рядом.
— Начинай ты, — попросил Локьё.
— Сегодня мы на границе света и тьмы, — произнёс инспектор негромко. — И завтра мы не продвинемся ни на шаг. И всё-таки — пусть это завтра настанет. Трудная дорога только и может быть дорогой выше кольца времён.
Он помолчал, вздохнул и бросил в могилу горсть земли.
— Да изойдёт кровью небо, и в муках восстанут мёртвые, если мы потеряем надежду. Ибо вера погребена! — Голос генерала Абэлиса, низкий и глубокий, едва не заставил меня вздрогнуть.
Ещё горсть земли ударилась о светлое дерево.
— И пустота прорастёт криком, а ветер станет нашим дыханием, если мы не вернёмся. Но мы вернёмся, — произнёс Колин.
Это мог сказать только он.
— И никогда ещё слово не было так близко молчанию. И мы обнимемся как чужие, ради светлого обретения родства, — пробормотал Имэ и беспомощно оглянулся на Симелина, стоявшего с закрытыми глазами у самой кромки могилы.
Эрцог Зелёного камня был бледен, слёзы ручьями бежали по его обвисшим щекам.
— И именем нам станет радость, — прошептал он и всхлипнул. — И… И… — Симелин замолчал, склонил голову, и слёзы закапали ему на грудь.
— … и разорвёт сердце! — закончил Локьё.
Обняв зелёного эрцога, он оттянул его от края могилы.
— Потому что нам уже не вынести тех, кем мы станем, — прошептал Симелин.
С другого края к могиле подошла Айяна.
Она опустилась на колени, набрала полные ладони, и глина, словно песок, мягко потекла из её рук.
Проводящая подняла голову: она улыбалась!
Меня затошнило и вырвало бы, если бы не Энрек. Он успел дёрнуть меня назад, а случайный порыв ветра выдул из лёгких отвратительную сладость.
— Дыши, — похлопал меня по спине иннеркрайт. — Ты чего вдруг? Может, воды приказать принести?
— Она улыбается, — выдавил я.
— Кто? — удивился Энрек. — Привиделось, что ли?
— Нет, — я мотнул головой. — Айяна.
— А что она должна делать? Плакать? — удивился Энрек. — Плакать эйнитам нельзя. Она же слона на скаку остановит, твоя Айяна. Душа просто не сможет уйти, куда ей надо, если Проводящие начнут рыдать.
— И что тогда?
— Ну, приведение выйдет или фантом. Жить-то душа без тела тоже уже не сможет. Пойдём, выпьем!
— А… — я оглянулся.
Подтянулась эйнитская молодёжь, и могилу уже почти сравняли с землёй.
— Без нас обойдутся, — пояснил Энрек. — Сейчас начнут устанавливать плиту. Потом готовить прощальный ужин. Он будет в сумерках.
— А… — я видел, что Колин говорит о чём-то с инспектором Джастином.
— А эти не развлечения ради выманивали инспектора из его скорлупы. Им будет не до нас. Здесь сейчас все влиятельные люди Содружества и Юга Империи. Ну и ренегаты тоже, — Энрек кивнул на Имэ. — Редкое стечение обстоятельств. — Он хмыкнул. — Прямо таки «случайное». Особенно если учесть, что кто-то успел научить вашего комкрыла здешним стишкам. Ну и жертва опять же есть, что связала их всех. Просто чудо какое-то. Знать бы, кто его подстроил. Пошли, капитан, всё равно нас на это святое собрание никто не пустит. Хоть напьёмся с горя.
Имэ посмотрел в нашу сторону. Энрек дёрнул меня за руку и со всей своей звериной силой потащил в кусты.
— Да куда ты⁈..
— Сейчас, сейчас, — отмахивался он от распросов. Я ж её где-то видел, пока сюда шёл! Вот же нюх этот человечий негодный!
Он остановился, помассировал нос, огляделся по сторонам.
— Да что ты ищешь?
— Сейчас узнаешь!
— Давай я карту с браслета выведу?
— Да я так… — Он опустил голову низко к земле. Шумно втянул воздух носом. Крикнул: — Момент!
И исчез в ближайших кустах.
Я только плечами пожал. Ведь Кот грозился организовать выпивку, а сам? К реке за водой побежал, что ли?
Экзоты и имперцы разошлись небольшими группками.
Дьюп и Локьё говорили с инспектором. Симелина утешал генерал Абэлис. Он читал ему надписи на могильных плитах.
Имэ стоял поодаль и с тоской глядел на забор из колючих кустов.
Эйнитская молодёжь укладывала плиту на рыхлую землю. Грунт постепенно усядется, и тогда рядом устроят беседку и посадят цветы.
К ограде пустили охрану и ординарцев. Теперь они робко подглядывали за нами.
Локьё и комкрыла прилетели с официальным сопровождением. У Симелина вообще была настоящая