Введение в изучение св. Григория Паламы - Иоанн Мейендорф

18

Специально о Плифоне см. обзор новейшей историографии в: И. П. Медведев. Апофеоз Плифона: новая историографическая волна // Византийский временник. 1990. 51. 74–84. Основной работой о Плифоне остается: F. Masai. Plйthon et le platonisme de Mistra. Paris 1956. В целом о византийском гуманизме, включая Плифона, с подробной библиографией, см.: И. П. Медведев. Византийский гуманизм XIV–XV вв. Изд. 2–е, исправленное и дополненное. СПб. 1997 (в печати). Георгий Гемист Плифон (ум. в 1452 г. в возрасте ок. 100 лет) — философ и ученый, пользовавшийся огромным влиянием в светском обществе; был настроен антилатински и на таких позициях участвовал во Флорентийском соборе (правда, это не мешало Виссариону Никейскому — одному из главных деятелей унии — быть его учеником). В то же время, тайно он отрекся от всех видов христианства вообще и разработал собственную эзотерическую религию, заключавшую в себе, как ему казалось, высший смысл христианства, ислама и иудаизма, а также неоплатонистического язычества. (Так, христианскую Троицу в ней заменила «троица» Зевса, Посейдона и Геры… Специально о плифоновском «пантеоне»: I. P. Medvedev. Neue Philosophische Ansдtze im spдten Byzanz // Jahrbuch der цsterreichischen Byzantinistik. 1981. 31/2. 529–548). С этим учением полемизировал св. Геннадий Схоларий, который сумел сжечь основной вероучительный труд Плифона — «Законы» (поэтому дошедшие до нас лишь фрагментарно; полный рус. пер. фрагментов в: Медведев. Византийский гуманизм…). Таким образом удалось пресечь распространение плифоновских идей в Греции эпохи турецкого владычества, но влияние их на Западе было очень большим. Сочинения Плифона имелись даже в библиотеке Эразма Роттердамского. Плифона не в меньшей степени, чем его современника Николая Кузанского следует считать отцом религиозного синкретизма и эзотеризма (герметической традиции) итальянского Возрождения и более поздних эзотерических учений.

19

В последних двух абзацах автор формулирует свое представление о гуманизме, которого он продолжал держаться всю жизнь. Быть гуманистом означает не просто заниматься «гуманитарными» науками, но черпать именно из них основу своего мировоззрения и верований. В этом смысле он отнесет всех «гуманистов» к категории антипаламитов (хотя среди последних будут и люди другого типа — вроде Акиндина). Такое понимание «гуманизма» шло и идет до сих пор вразрез с преобладающей тенденцией западной историографии, согласно которой «гуманизм» определяется по более внешним признакам — занятиям «гуманитарными» дисциплинами. Название «гуманитарных» эти дисциплины получили по противопоставлению богословию (studia divinitatis — studia humanitatis, т. е. человеческие, а не божественные науки — грамматика, филология, риторика, история, педагогика, этика). (Один из последних и наиболее развернутых примеров такого подхода: H. — V. Beyer. Studien zum Begriff des Humanismus und zur Frage nach dessen Andwendbarkeit auf Byzanz und andere vergleichbare Kulturen // Buzantiakav. 1989. 15. 7–77). О. Иоанн, по всей видимости, в своем разграничении между занятиями науками и «гуманизмом» как таковым отправлялся от Синодика в Неделю Православия — содержащейся там анафемы тем, кто будет заниматься эллинской философией «не только для обучения» (см. ниже). Но отсюда не следует бесполезность такого подхода для науки. Со второй половины XIII в. в Византии — где занятия философией, филологией, историей существовали, разумеется, и прежде — в некоторых кругах гуманизм проявляется как особого рода духовно–интеллектуальный, психологический и эстетический комплекс. С гуманизмом итальянского Возрождения его роднит концепция человека как свободной, духовно эмансипированной, творческой и просвещенной личности, способной самостоятельно решать жизненные проблемы в соответствии с вечными идеалами греко–латинской античной цивилизации. Однин из первых подобных кружков сформировался вокруг Феодора Метохита — учителя св. Григория Паламы в пору его юности (см. след. главу). Последним таким кружком был тот, что собирался вокруг Плифона. Идейной основой всего движения — в кружке Метохита обозначившейся, а у Плифона достигшей крайнего выражения — было особое отношение к усвоению античного наследства; попытки его переосмысления и превращения в фактор мировоззрения; известное преодоление формализма в некоторых областях литературного творчества; идеал человека, основанный на интеллектуальной культуре человека–гражданина, призванного играть активную роль в государстве; повысившийся интерес к восприятию культурных ценностей соседних народов и ориентация на западную литературу; наконец, использование неоплатонизма в качестве философской основы своего мировоззрения и даже неопаганизм как система взглядов, представлявшая антитезу христианству (разумеется, у Метохита до последнего дело не доходило). — И.М.

20

Синодик предает анафеме «тех, кто основательно предается наукам эллинов <= язычников], а не занимается ими только ради упражнения, и принимает их легкомысленные мнения» (Triw/vdion. jAqh'nai 1930. 148 <у греков полный текст Чина Православия сохранился и входит в состав Триоди постной (в России анафематизмы и все тексты доктринального содержания были выведены из употребления при Екатерине II, а все анафемы вообще — после большевицкого переворота); крит. изд. Синодика: J. Gouillard. Le Synodikon de l’Orthodoxie // Centre de recherche d’histoire et civilisation byzantines. Travaux et memoires. 1967. 2. 1–316; рус. пер. и изд. по нескольким ркп.: Ф.И. Успенский. Синодик в Неделю Православия. Одесса 1893; специально о процессе Итала см.: J. Guillard. Le Proces officiel de Jean l’Italien. Les actes et leurs sous–entendus // Centre de recherche d’histoire et civilisation byzantines. Travaux et memoires.1985. 9. 133–174; Idem. Une lettre de (Jean) l’Italien au patriarche de Constantinople? // Ibid. 175–179].

21

Св. Григорий Нисский следовал здесь преданиям о Моисее, распространенным в иудейском мире перед приходом Спасителя и принятых затем церковными авторами; см. особо статьи сборника: Moise, l’homme de l’alliance / H. Cazelles et al. (Cahiers Sioniennes, spec. issue) Paris 1955.

22

Это предположение подтвердилось позднейшими исследованиями, хотя вопрос все еще нуждается в изучении (главное препятствие — очень слабая изученность догматических споров и истории монашества в эпоху Комнинов). См. особенно: A. Rigo. Monaci esicasti e monaci bogomili. Le accuse di messalianismo e bogomilismo rivolte agli esicasti ed il problema dei rapporti tra esicasmo e bogomilismo. (Orientalia venetiana, II). Firenze 1989.

23

Св. Филофей. Похвальное слово, 17 // 446 <568 A>. Афонский Патерик указывает днем праздника «св. Никодима, учителя Григория Паламы» 11 июля. [О преп. Никодиме известно очень мало; соврем. свод данных — статья в PLP 20374: монах Ватопеда с 1316 по 1319, в это же время — наставник св. Григория Паламы; до 1316 — монах горы св. Авксентия; умер в глубокой старости; поддерживал Андроника II против Андроника III.]

24

Согласно св. Филофею, решение св. Григория Паламы было принято вследствие явления св. Дмитрия, удержавшего его в Фессалонике, но разрешившего уехать его собратьям.

25

Действительно, он снова отправится на Афон, чтобы принять постриг от св. Григория Паламы, когда тот будет уже игуменом (Житие св. Исидора, 25 // 358.6–7), т. е. около 1335 г.

26

Житие св. Исидора, 23 // 354.23–25: «не мужам токмо, но и женам, и не из одних низших и меньших частей <общества>, но и от благородных».

27

Служение св. Исидора в кружке мирян в Фессалонике, а затем и деятельность жившего в Константинополе мирянином св. Николая Кавасилы дали образец истинно православного ответа на вопрос, можно ли спастися, живя в миру. Ответ: можно, но только если жить не по–мирски. Такой же ответ давали и монахи IV–V вв. (работа, написанная по материалам древних патериков: K.Ware. The Monk and the Married Christian: Some Comparisons in Early Monastic Sources // Eastern Church Review. 1973. 5. 72–83) и сегодняшние подвижники благочестия (прот. Иоанн Журавский. О внутреннем христианстве. СПб. 1994).

В частности, в вопросе о браке св. Исидор цитировал ап. Павла: время прекращено есть прочее, да и имущии жены, якоже не имущии будут… преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7, 29 и 31). Оставление женами мужей под влиянием его проповеди не представляет собой не только чего–либо невероятного, но даже чего–либо необычного: такова же была, согласно их житиям, проповедь апостолов, причем, для апостола Андрея именно подобные последствия его проповеди стали причиной казни. Собор в Ганграх (ок. 340 г.) анафематствовал женщину, оставляющую мужа ради принятия монашества, однако оговорив, мотив анафематствуемого поступка — «гнушение» (прав. 14; ср. остальные правила этого собора, запрещающие ряд вещей, вроде воздержания от мяса или обособленных богослужебных собраний, когда они делаются по гнушению). Православное каноническое право содержит формальное дозволение оставлять супруга ради монашества даже без его (ее) согласия: «Вопрос 12. Как принимать надобно состоящих в супружестве? Ответ. И тех, которые приступают к подобной жизни, состоя в брачном сожитии, надобно допрашивать: с согласия ли делают сие, по заповеди апостольской? Ибо сказано: своим телом не владеет (1 Кор. 7, 4). И таким образом приходящаго принимать при многих свидетелях; потому что всего предпочтительнее послушание Богу. Если же другая сторона возмущается и спорит, менее заботясь о благоугождении Богу; то да будет приведен на память Апостол, который говорит: в мир призва нас Бог (1 Кор. 7, 15), и потом да исполняется повеление Господа, сказавшаго: аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего и матерь, и жену, и чад, и братию, и прочее, не может Мой быти ученик (Лук. 14, 26); ибо всего предпочтительнее повиновение Богу. А мы знаем, что во многих намерение жить в чистоте не редко превозмогало вследствие усильной молитвы и неослабного поста; тех же, которые еще упорствуют, Господь к согласию с здравым суждением приводит часто и телесною необходимостью» (св. Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 12 // Творения иже во святых отца нашего Василия Великаго, архиепископа Кесарии Каппадокийския / Новый исправл. пер. МДА. СПб. 1911. II. 348–349). Как во времена св. Василия на то «монашеское» движение, к которому принадлежал он сам и главным организатором которого он сделался (фактически же это было движение мирян — не имевших никакого пострига и никогда не употреблявших применительно к себе слово «монах»), возводились всевозможные обвинения, так и на исихастскую проповедь относительно христианской жизни в миру нападали очень многие — и не только от внешних, но и от своих (ср. рассказанный ниже эпизод с исихастом Иовом из Жития св. Григория Паламы).