Политическая антропология - Людвиг Вольтман

Борьба внутри и борьба извне служат, таким образом, причиной возникновения государств. То один фактор перевешивает, то другой. Афинское государство вышло из классовой борьбы и окрепло вследствие внешней борьбы; спартанское государство образовалось преимущественно путем расовой борьбы. В Риме же действовали оба фактора. Россия обязана началами своего политического существования завоеванию ее варягами, которые ввели у нее более высокую культуру и политические учреждения Скандинавии. Испания создала свое политическое единство в борьбе с маврами, Франция — в борьбе с Англией. Германская империя[277] получила свое начало в племени франков, которое постепенно подчинило себе все прочие германские племена и соседние народы.

Для истории государств имеет большое значение, соединяются ли вместе для военных конфликтов и последующего затем поглощения племен и наций, которые должны слиться в одно общее государство, равноценные и однородные или неравноценные расовые элементы. Род государственного управления и внутренняя борьба зависят в большой степени от этих антропологических отношений, как уже раньше было показано относительно социальной истории сословий и каст.

Если подчиненные племена — члены одной и той же расы, то первоначальные правовые различия сглаживаются быстрее и легче, нежели при соединении разнорасовых племен. В последнем случае распределение общественных прав долго остается неравным. Такие государства в течение долгого времени бывают подвержены внутренним войнам, революциям и восстаниям. Если даже законным образом устанавливаются равные нрава и обязанности, то все же антропологические различия всегда обнаруживают свое влияние, приводя более одаренные расовые элементы к экономическому и духовному превосходству и вместе с этим — к действительным политическим привилегиям. Чем больше заключается сходства в наследственных свойствах племен, составляющих одно государство, тем цельнее язык и нравы, тем равномернее распределены права и тем сильнее национальное общее чувство, — словом, тем мощнее и демократичнее будет такой государственный организм.

Со времени Аристотеля в учении о государстве установилось традиционное обыкновение делить различные формы проявления господства на монархию, аристократию и демократию. По внешности это разделение может иметь некоторые оправдания, но на самом деле в социальной жизни ни одна их этих форм не существовала в чистом виде, а всегда было только смешение разных форм, причем перевес был на стороне то одного индивидуума, то одной группы, то большой массы.

Законы и учреждения получили свое начало из общественного мнения, традиционных обычаев и личного превосходства определенных индивидуумов и семей. Пример и приказание вождей были самым первоначальным законом. Инстинктивное следование примеру, общественный выбор путем избрания и, наконец, преемство путем наследования должности от отца к сыну или племяннику составляют те три ступени, посредством которых индивидуумы, отправляющие общественные должности, приобретают свое общественное положение. Часто преемство путем наследования и преемство посредством избрания бывают так связаны одно с другим, что из одного определенного рода выбираются наиболее способные или такие, предки которых отличались личными качествами. Наследственность должности и тесно с нею связанная наследственность знания придают государственному развитию физиологическое основание, обладающее известным постоянством. Оно пробуждает, связывая с естественными инстинктами семейного эгоизма, новые общественные задачи и цели и таким образом превращается в биологическое орудие социального прогресса.

Продолжительное наследование в одной и той же семье ведет к появлению наследственной частной собственности и накоплению имущества в отдельных семьях. Богатство и связанное с ним общественное влияние, подчинение себе других в экономическом отношении или создание социальных различий посредством утонченного образа жизни — вот одна из важнейших причин, возвышающих достоинство вождя и превращающих его в безличное свойство одной семьи. Там же, где это достоинство сделалось наследственным, те же причины продолжают влиять на наследственное его сохранение. Это влияние экономических условий на право было уже хорошо известно Тациту, когда он говорил о свионах, что у них богатство имеет свое значение, и поэтому существует единодержавие, при котором нет ограничений и условной обязанности к повиновению (Germ. С. 44).

Селекционная ценность и селекционная форма предводительства различны, смотря по степени культурности племени. У охотничьих племен, где добывание пищи связано с большими трудностями и где разделение и направление действий необходимы для успеха предприятия — там физическая крепость, ловкость и мужество становятся селекционными ценностями предводительства.

Пастушеские племена предпочитают сеньорат как политическое устройство, причем старейший в роде или племени становится во главе всех. Именно эта патриархальная система господствовала у семитических номадов. Она выражается различными степенями власти, от простого предводительства до законченного деспотизма. Буркгард сообщает, например, об арабах, что к приказаниям шейха отнеслись бы с презрением, но его советов слушаются в тех случаях, когда он считается опытным человеком в общественных и частных делах. Когда шейх не оправдывает этих ожиданий своего племени, то он лишается своего достоинства и на его место избирается другой.

О катаэрнах Страбон рассказывает, что у них красота людей, лошадей и собак ставится очень высоко, и поэтому они всегда выбирают своим королем красивейшего человека (15-я книга). Древние эфиопы избирали королем, по словам того же самого писателя, таких людей, которые отличались красотой или знаниями в области скотоводства, а также мужеством или богатством (17-я книга).

Другое начало имеют жреческие государства, где религия и политика всегда нераздельно связаны между собой. Первоначально врачами и жрецами бывают колдуны, которые обладают действительной или мнимой властью над болезнью и демонами. Их боятся и уважают, и они часто приобретают большое влияние на вождей и на народные собрания посредством красноречия или всевозможных жертв и чудес, которые они совершают. О маори-сах рассказывают, например: «они в высокой степени суеверны и путем суеверия легко доходят до страстного возбуждения. Кто обладает ключом к этой страсти и умеет ею пользоваться, тот и будет господином».[278]

Внушение играет в политической психологии большую роль, не только у первобытных племен, но и в политической борьбе и руководительстве в цивилизованных государствах. Связь религиозных и политических организации, существующая даже в современных государствах, имеет свои начала в искусстве волшебства хитрых жрецов, которые в древнем Египте и Индии сумели подчинить себе даже военную касту. Еще и поныне папа предъявляет притязания быть царем царей.

Из предводительского сана развивается королевский сан, когда племена сливаются в одну нацию и завоевательные войны требуют верховного военного вождя, который после завоевания удерживает в своих руках власть и положение. «С усилением своего влияния в качестве военного вождя, пользующегося успехом, он приобретает влияние и как государственный глава» (Г. Спенсер). Королевский сан также первоначально является делом свободного избрания и становится наследственным сперва только в одном роде, а затем в особой семье. У германских народов избрание все более превращалось в простую формальность в тех случаях, когда умерший король оставлял сына, возраст которого и способности делали его подходящим преемником отца, или если он умел привлечь на сторону своей семьи влиятельные роды.[279]

С возникновением наследственных династий, кроме антропологического влияния, оказываемого составляющими государство расами на общественную жизнь, на сцену политической истории народов вступает еще новый и мощный физиологический фактор. Семейно-историческая генеалогия и престолонаследие династий то содействуют, то задерживают влияние на исторические судьбы народов. При этом особенно важно, применяется ли внутриродовой брак или скрещивание, есть ли вообще потомки, мужские или женские, рождаются ли одаренные или неодаренные, здоровые или болезненные дети, и, наконец, существует ли и в какой степени родство посредством браков с другими династическими родами. Из этих чисто физиологических причин могут возникать политические осложнения и влияния большой важности, обусловливающие то, будет ли развиваться государство постоянным образом, будет ли оно делиться или же останется единым, произойдет ли путем родства слияние государств, — будут ли возникать войны за наследство и вспыхивать революции.