Политическая антропология - Людвиг Вольтман

Фискальная власть государства представляет одну из его главных сил. И она имеет свою историю социального развития. У охотничьих племен вождю принадлежит лучшая часть добычи. У земледельцев вожди получают подати натурой. Однако только в завоевательном государстве возникают налоги и дани. Для финансовых дел образуется, именно с введением денежного хозяйства, особое государственное хозяйство, которое имеет большое значение для жизнеспособности и силы государства. Его доходы и расходы имеют решающее значение в вопросах кредита и банкротства. Финансовая устойчивость приобретает все большее решающее значение для хозяйственных и военных действий, и посредством права одобрения или неодобрения бюджета народное представительство приобретает глубокое влияние на государственное управление.

Позади исполнительных ведомств стоит физическая сила. Лишь только исполнению закона противопоставляется сопротивление, как к ведомствам присоединяется полиция, чтобы в случае надобности посредством насилия устранить затруднения, которые препятствуют действительности государственных мероприятий. Если полиции недостаточно, то вступает в действие военная сила, в особенности когда возмущаются целые группы населения. Возникает состояние внутренней войны, и провозглашается военное положение. Такие события только подтверждают, что первоначально государственная власть и организация вышли из физического превосходства и военных деяний.

История военной организации народа находится в связи с развитием сословий и классов. В орде и племени каждый полноправный гражданин есть воин, и он является в народное собрание вооруженным. Всеобщая воинская повинность свободных граждан существовала уже в Афинах, в Риме и у германцев. Там она была даже привилегией политически полноправных граждан. Военные касты имелись в восточных государствах — в Индии, Египте, Вавилоне. В феодальных государствах существовало ленное войско, составленное из рыцарей и их свиты. В средние века появляются уже наемные войска. Военная деятельность перестает уже быть привилегией и становится промыслом. В современных государствах развилась повсюду, за исключением Англии, всеобщая воинская повинность, в форме ли постоянного войска или системы милиции, причем республики склонялись именно к последней форме, а монархии — к первой. Республика, в действительности, трудно соединима с постоянным войском. Колебания в общественной власти слишком легко переносятся на войско и подвергают таким образом опасности военную дисциплину.

Развитие правосудия отчасти тесно связано с развитием военной организации, так как оно должно разбирать внутренние столкновения и раздоры. Первоначально существуют личное самоуправство и карательное право семейного главы. Различие между гражданским правом и уголовным, образование правовых норм и общественных принудительных властей развивается только с оседлой жизнью. Но и в орде, и в племени имеются обычаи и обыкновения, следовать которым вынуждает общественное мнение и нарушение которых оно карает.

Самый первоначальный инстинкт, послуживший источником наказания, есть месть и защита. Кровавая месть при существовавших условиях представляла все-таки лучшее учреждение для ограждения безопасности и защиты жизни. Многие из ее вредных сторон исчезают, когда эта месть переходит в компенсацию посредством материального имущества. Больший прогресс достигается тогда, когда исполнение наказания переносится на общину или определенных лиц. У первобытных народов находят поразительное разнообразие судебных организаций. Правосудие выполняется то народным собранием, то вождем, то советом старейшин. В античном демократическом государстве, как, например, в Афинах, суд находился отчасти в народном собрании; собственно общинные судьи избирались по жребию. В феодальном государстве судейская должность, как и полицейская власть, связывалась с земельным владением. В абсолютистском государстве сам король назначал судей. Суд находился в зависимости от управления, и посредством так называемой кабинетной юстиции двери были настежь открыты всяким злоупотреблениям. Разделение судебной и административной власти, самостоятельность и несменяемость судей являются следствием только современного государственного развития. Процессуальное право, функции стряпчего и защитника мы находим в виде намека уже у примитивных народов. Но только греческое и в особенности римское право дали начало законным формам осуждения и наказания и передали их всем современным государствам.

Уголовное право надо рассматривать как орган социального отбора. Положим, оно вычеркивает одержимых антисоциальными тенденциями индивидуумов только тогда, когда оно, посредством смертной казни, лишения защиты законов, отдачи в рабство и пожизненного изолирования, исключает их из «расового процесса». Эти наказания, которые в примитивных и варварских государствах часто полагаются при незначительных проступках, подвергаются несколько большим ограничениям у цивилизованных народов, где на их место выступают временное лишение свободы, денежные и позорящие штрафы. Этим, однако, отбирающая и защищающая тенденция уголовного права очень понижается, на что указывает возрастание числа преступников-рецидивистов; а улучшенным еще никто не выходил из тюрьмы, в случае, если он принадлежит к выродившимся индивидуумам и от природы склонен к незаконным действиям. Те же, кто совершает проступок по неразумению и в аффекте, оставляют тюрьму физически надломленными или с печатью общественного позора, которая делает невозможным честное добывание средств к существованию и тогда именно настоящим образом гонит их на путь порока и преступления. Современная система наказания вполне обанкротилась.[281]

Общая правовая история общественных властей представляет непрестанный процесс дифференцирования и приспособления стремящихся вверх социальных и личных сил, к возрастающим политическим задачам возвышающейся нации. Поэтому отдельные части общественных учреждений должны быть рассматриваемы как социальные органы для сохранения и развития жизненных сил и жизненных благ. В отношении расы они должны представлять социальные механизмы естественного отбора, которые доставляют способным семьям и индивидуумам влиятельные положения, соответствующие им в силу их естественной одаренности. Ибо в государстве основанное на силе право есть социальное выражение физиологической и селекционной ценности. Все правовые порядки общественной жизни должны находить свою естественную санкцию в том, что они оказываются возможно более целесообразными орудиями в биологическом и культурном развитии рас.

Глава девятая

Антропологические основы политического развития

1. Антропологические свойства рас — 2. Социальные действия внутригруппового размножения и смешения — 3. Истощение и вымирание рас — 4. Антропология сословий и профессий — 5. Антропологическая история цивилизации

Влияние, которое оказывает эволюционная теория на учение о политической истории народов, обнаруживается, с одной стороны, в эволюционистском понимании семейных форм, сословий и государств, а с другой — в доказательстве того, что процесс развития социальных и политических формаций есть биологическое явление, находящееся в услужении у физиологического подбора и интеллектуального развития человеческого рода. Однако естественнонаучное развитие народов и государств не исчерпывается этими двумя точками зрения, ибо люди, кроме своего общего биологического существования, имеют еще антропологический характер, который обнаруживается в физиологическом отношении и служит источником превосходства отдельных рас и личностей. В расе и гении освобождается своеобразный ряд специализированных естественных сил, которые мощно и творчески входят в общий биологический процесс истории народов.

Как Ламарк ставил на первый план внешние условия существования, считая их причинами развития, т. е. прогресса и регресса органических видов, так и многие другие исследователи, как Монтескье, Гердер, Бокль, пытались сделать географические отношения ответственными за расцвет и падение наций.

Без сомнения, борьба за существование животных зависит от экологических (okologische) условий, как назвал их Геккель, т. е. от предложенного природой количества и рода пищевых средств. Также и историк культуры не может не признать, что человеческий род следует рассматривать и определять в этом отношении как вид животных, и что над развитием человеческих рас господствует длинная и тяжелая борьба за средства существования, и поэтому климат, качество, форма и границы земной поверхности, как и экологические условия развития, должны быть приняты в соображение при обсуждении исторических факторов.