Фанфик Everything I am - Фанфикс.ру

Оказывается, это стоило расценивать как одобрение, а не как оскорбление. Но я поспешно заталкиваю эту мысль в самый дальний чулан памяти, потому что Дамблдор произносит:

— А ты не хотел бы заниматься окклюменцией у меня, Гарри?

Я чувствую, как немеют губы. Странно, чего я так испугался? Того, что не спущусь больше в шесть вечера в его кабинет?

— Нет, сэр, спасибо, — отвечаю я спокойно.

Кажется, Дамблдор удивлен. Он внимательно разглядывает меня, а потом уточняет:

— Почему?

Потому что когда это было необходимо, вы мне не предложили, и я вынужден был обратиться к нему за помощью, хочется ответить мне. И он не отказал, как ему ни хотелось. Потому что от занятий с ним у меня всегда остается странный осадок, я не уверен, горький он или нет. И пока не разберусь, буду прислушиваться к себе на занятиях, которые пусть и смахивают на пытку, но по добровольному желанию.

— Я привык заниматься с профессором Снейпом, сэр, — отвечаю я, опустив глаза, чтобы не выдать директору своей внезапной неприязни.

— Что ж, возможно, ты прав, мой мальчик, — отвечает Дамблдор, и внезапно я ощущаю в своем сознании его присутствие. Он что — пробует пройти ко мне в голову? Без заклинания, без предупреждения?

Гнев побуждает меня вскочить на ноги и заорать, но я остаюсь сидеть на том же месте и только молниеносно ставлю Зеркало, даже не произнося про себя заклинания, просто представляя тонкую непробиваемую пленку на пути дамблдоровского взгляда. Седые брови над внимательными голубыми глазами ползут вверх, выдавая удивление, пока я, стиснув зубы, выдерживаю его ментальную атаку. Он давит все плотнее, я ощущаю, как трепещет поверхность заклинания, угрожая не то прорваться, не то опрокинуться. Директор не прощупывает Зеркало на слабину, он просто давит всем весом своей магии. И мне неожиданно приходит в голову, что Снейп относится ко мне куда безжалостнее. Его Legilimens остёр, как рапира, и пробивает мою защиту гораздо легче. Значит ли это, что я в самом деле делаю успехи, что Снейп ведет меня по более сложному и трудоемкому пути овладения навыками?..

— Браво, Гарри, — Дамблдор откидывается в кресле, аплодируя мне, на его лице сияет искренняя улыбка. Давление исчезает. Ничего себе проверка на вшивость.

— Сэр, без предупреждения… — обвинительные нотки в моем тоне заставляют его перестать смеяться.

— Без предупреждения, Гарри, — отвечает он серьезно, — не думаю, что твой противник захочет предупредить тебя. Если не ошибаюсь, Том не отличается избытком вежливости. К сожалению.

Уж это точно.

— Поэтому я счел своим долгом убедиться, что вы с профессором Снейпом действительно достигли положительных результатов, как он докладывал мне вчера вечером.

Вчера вечером? Но позвольте… Вчера он был так зол на меня при упоминании о думоотводе! Выходит, после моего ухода он отправился к Дамблдору и сообщил о том, что доволен моими успехами? Я ничего не понимаю, впрочем, как всегда, когда дело касается этого человека.

— И… вы убедились, сэр?

— Я убедился, — он усмехается, — что профессор Снейп не зря тратит на тебя свои личные часы.

Естественно, не зря. От индивидуальных занятий со Снейпом можно либо умереть, либо преуспеть. Третьего не дано. Странно, что я не понимал этого на пятом курсе. Но я тогда много чего не понимал. И уж точно никогда так о Снейпе не думал.

— Гарри, — вздыхает тем временем Дамблдор, — ты должен меня простить. Я знал, что ты почувствуешь мое присутствие в твоем рассудке, необходимо было лишь убедиться в том, что ты в силах противиться вторжению. Предупреди я тебя, исчез бы эффект неожиданности.

Я киваю в знак того, что понял, но директор продолжает:

— Я более чем доволен увиденным. Профессор Снейп утверждал, что пока ты можешь защищаться только в крайних обстоятельствах, однако я думаю, он слегка заблуждается. Ты в силах противостоять и в спокойной обстановке. А сказать честно, очень малому количеству людей удавалось справиться, если легилиментором был я.

Чудесно. Значит, я устоял перед Дамблдором, практически устоял перед Волдемортом и никак не могу научиться этому при Снейпе.

— Это очень и очень важно, Гарри. Хорошо, что профессор Снейп согласился вновь тренировать тебя. Я, к сожалению, не мог этим заниматься: слишком многое требовало моего догляда и присутствия. Разумеется, я предлагал Северусу заниматься с тобой еще в начале года, однако он был категорически против, даже положил мне на стол прошение об отставке. Я очень дорожу твоей безопасностью, Гарри, но я не мог оставить школу без Мастера Зелий. К тому же Волдеморту не удается прорваться сквозь защитные барьеры магии замка, не так ли? Несчастный случай, который произошел с тобой в апреле, был в хижине Хагрида. После этого я приказал обнести охранными заклинаниями всю территорию Хогвартса. Они настроены на твою и только на твою магию и многократно усиливают действие обычных охранных чар. Ты слушаешь меня?

— Да, профессор Дамблдор.

Я вас внимательно слушаю. Волдеморту чихать на ваши меры безопасности. И Снейп знает об этом, потому и установил между нами ментальную связь.

По осени он готов был поставить под удар свою карьеру и ваше доброе отношение, лишь бы не видеть меня. А в мае согласился учить окклюменции. По моей личной просьбе.

И еще он ни слова не сказал вам, директор, о том, как спас меня два дня назад. И о том, что Волдеморт может пройти в мою голову, невзирая ни на какие охранные заклинания. Только я сам могу ему воспрепятствовать. Снейп вам вообще хоть что-то, не относящееся к окклюменции, говорил обо мне?

— … озабочены. Маггловское правительство выпустило ноту протеста, и боюсь, мы не сможем ее игнорировать. Поджог Национальной библиотеки должен был стать последней каплей, однако это было лишь началом. Я буду признателен, Гарри, если все, что я скажу, останется между нами. Я не сомневаюсь в тебе, просто не хотелось бы, чтобы среди студентов…

— Началась паника, — заканчиваю я ровно.

Он бросает на меня быстрый взгляд:

— Да, именно так. Imperio, известное как заклятие Подвластия, снова стало одним из часто применяющихся Непростительных. Время затишья после первой войны кончилось, оно используется не только в нашем мире, но и за его пределами. Магглы, подвергшиеся ему, сеют в обществе смуту и беспорядки. Террористические акты, ритуальные самосожжения, финансовые катастрофы, экологический кризис… Угроза войны блекнет в сравнении с хаосом, в который погружен мир. Мир, от которого мы не можем просто отвернуться, уйдя в зачарованные от маггловского вторжения земли и свои поместья. Локальные войны тлеют то тут то там, на Балканах никак не желает стихать политическое и военное противостояние… Впрочем, тебе, наверное, скучно все это? Мне приходится быть в курсе творящегося за пределами Хогвартса, и я считаю, что ты должен знать правду. Именно ты, потому что тебе следует быть готовым к сложному лету, Гарри. Однако если ты хочешь…

— Нет-нет, вы совершенно правы, сэр, — тихо говорю я, разглядывая свои ботинки, — осведомленность предпочтительнее.

Дамблдор грустно смотрит на меня, наверное, пытаясь представить себя в шестнадцать лет на моем месте. Не пытайтесь, директор. На вас не висела тяжесть еще не совершенного, но предопределенного убийства. Вам не предстояло умереть или жить под грузом воспоминаний всю оставшуюся жизнь.

— Таким образом, нам вскоре придется бросить Волдеморту открытый вызов, пока он не вверг всю планету в пучину несчастий, — завершает Дамблдор свой монолог. — Тому нравится разрушать.

Я фыркаю. Естественно, ему нравится. Для него в этом немалая часть смысла жизни, полагаю.

— И когда это произойдет?

— Что именно? — Дамблдор жует губами, глядя в какую-то одному ему видимую точку. Не время искать, где была допущена ошибка!

— Когда мы вступим в войну, которую он нам навязывает? — уточняю я, поднимая голову. Наверное, у меня сейчас неприятный взгляд. Сколько можно делать из меня ребенка! Рассказать о том, что происходит, допустимо, а остальное тайна? Хватит с меня тайн.

— Когда ты окончишь Хогвартс.

Слова действуют, как ведро ледяной воды, опрокинутое на горящую голову. Через год? Я неверяще смотрю на Дамблдора и машинально озвучиваю вопрос вслух. Он кивает:

— Я понимаю, что это тяжело принять, Гарри. Но ты должен морально подготовиться к тому, что, возможно, нам понадобится твоя помощь.

— Но ведь это же…ведь будет же слишком поздно! — я трясу головой и почти кричу, — за это время у нас не останется ничего, что стоило бы спасать! — «Ни красоты… ни гармонии», раздается в ушах всхлип Гермионы.

Дамблдор долго не отвечает, затем встает из-за стола и подходит к клетке Фоукса, поглаживая через прутья его огненно-алые перья.

— Мы не можем рисковать, — отвечает он негромко, — у тебя пока слишком мало опыта.